Геннадий Эсса - Огненный шар. Книга 2
– Больно будет, я знаю. Ну и что? Это ни о чем не говорит. Ты родился не вчера, дурень, и живешь не здесь, а там. Ты что, совсем ориентир? – набросился на него Жан.
– Ну, ладно вам, мальчики. Не о том говорите, – остановила их спор Ин.
Лиза занималась детьми. Она им налила горячего чая и дала по кусочку сахара.
– Пейте и не торопитесь, – сказала она. – У вас еще вся жизнь впереди.
Жан взглянул на Лизу и улыбнулся.
– Ты детей любишь? – заметил Жан.
Лиза подняла на него глаза.
– Как их не любить? А этих мне просто жалко, – она погладила обоих ребят по головкам. – Они такие милые.
– Я сейчас раскочегарю нашу буржуйку, – сказал Жан. – Ты, Ник, разложи им диван, пусть отоспятся. Вы, ребята, давно не спали?
– Как бабушка умерла, – тихо ответил мальчик.
– Значит, давно. Пусть ложатся здесь, а я пойду на улицу.
– Ну, только не сейчас, – запротестовала Лиза. – Воздушная тревога еще не кончилась.
– Вы оставайтесь и отдыхайте. Я пойду с Жаном, – присоединился к другу Ник. – Надо немного определиться в обстановке.
– Вы смотрите там, осторожнее, – предупредила Ин, решив, что с ними спорить бесполезно.
– Скоро придем.
Жан и Ник вышли на Малую Морскую, оставив позади грязный, заваленный мусором двор. Они остановились, огляделись, чтобы не попасть патрулю на глаза, и направились в сторону Невского. На улице встречались редкие прохожие, которые шли медленно, рылись в мусорных кучах и ящиках, стоящих у домов.
У Гостиного двора стояла большая толпа, в основном пожилые люди.
– Смотри, что-то дают, – сказал Жан и направился туда.
Здесь отоваривали карточки, давая взамен триста граммов хлеба в одни руки.
– Сволочи эти фашисты, – вырвалось у Ника. – Довели народ до нищеты.
Они подошли ближе и стали наблюдать за притихшей толпой.
Люди стояли молча, терпеливо выжидая свою очередь. Они не покинули ее, даже когда была воздушная тревога. Их лица были безразличны ко всему происходящему вокруг, а в глазах жила только надежда на получение скудного пайка.
– У них хоть карточки есть, – заметил Ник. – А у нас вообще ничего. Как жить будем?
– Сегодня надо было идти в народное ополчение, – сказал Жан. – У меня есть выход на одну подругу. Она обещала все устроить.
– А делать что?
– Все. И трупы таскать тоже.
Ник даже вздрогнул.
– Но сегодня не получится, я так понимаю. Пойдем завтра, – решил Жан.
Они смотрели, как обессилевшие люди молча толкались у небольшого окна, медленно продвигаясь в очереди. Несколько взрослых парней тоже терлись среди стариков, толкались и возмущались больше всех.
– Вот балбесы, – заметил Жан. – Им бы воевать, а они здесь.
– Да это воры, – сразу определил Ник. – Они так и смотрят, у кого что стащить.
Одна старуха вышла из толпы, заворачивая в платок только что полученный паек, но тут подбежал один из парней, нагло выхватил у нее сверток и пустился бежать.
Старуха вскрикнула от неожиданности, растерялась, потом упала на колени и громко стала кричать, но на нее никто не обращал внимания.
Жан хотел было рвануть за парнем, но Ник его сдержал.
– Спокойно, – шепнул он. – Там еще один в толпе болтается. Идем к нему.
Они пошли в толпу и уже оказались рядом с этим парнем. Ему было лет двадцать пять – он старше их и здоровее.
У Жана все кипело внутри. Он увидел его волчьи глаза, которые так и бегали по сторонам в поисках добычи.
Ник подошел вплотную к нему, и толпа просто прижала его к этому парню.
– Иди отсюда, – зашипел вор и сунул руку в сумочку другой жертвы, чтобы вытащить карточки, но Ник схватил его за рукав.
– Ты что, гад, делаешь?
– Убью сейчас, – снова шипел парень.
Его глаза налились ненавистью и он готов был растерзать Ника, но с другой стороны уже стоял Жан, которого он не заметил.
– Отдай, что взял, – потребовал Ник.
Парень уже хотел размахнуться рукой и ударить Ника, но замер, выпучив глаза и раскрыв рот.
Жан схватил его между ног рукой и с такой злостью сжал ему яйца, что у того брызнули слезы из глаз.
– Слышал, что тебе сказали? – спокойно повторил Жан. – Отдай, что взял.
Парень, послушно полез в свой внутренний карман за карточками.
– Женщина, это ваши? – спросил Жан, протягивая ей карточки.
– Ой, сволочь, украл, – спохватилась женщина и закричала в истерике.
– Граждане, берегите карманы от жулья, – громко сообщил Жан, не выпуская своей жертвы. – Проверьте, что еще у кого пропало.
Толпа зашумела и зашевелилась.
– Вот этот моральный урод мог еще у кого-то стащить карточки. Проверьте, пожалуйста, их наличие.
Жан вывел парня из толпы, и они с Ником отвели его в сторону. Он не разжимал своей руки и при первой попытке вырваться еще сильнее сжал свою ладонь.
– Что будем делать? – спросил Ник. – Сдадим ментам?
– Зачем? Сдавать не будем, сами разберемся, – спокойно сказал Жан.
– Убери руку, – стонал вор.
– Если я уберу руку, то ты навек останешься инвалидом, – усмехнулся Жан.
Парень снова застонал.
– Скольких еще обнес бедных стариков? – спросил Ник.
– Никого.
– Врешь? Сейчас идем в подворотню и будем тебя кастрировать, – сообщил Жан. – Чтобы в Питере, то есть в Ленинграде, таких уродов было меньше. Ты же своей машиной наделаешь таких же подонков, как и сам. А чтобы спасти город от такой грязи, вроде тебя, я лично оторву тебе все, чтобы ты кончал только своим носом и то, когда у тебя насморк. Пойдем?
– Мужики, давайте разойдемся, – взмолился парень.
– Если еще раз тебя и того твоего дружка мы здесь увидим, болтаться вашему хозяйству вон на тех проводах. Ты понял? Это наша территория.
– Так бы и сказали, – стал приходить в себя парень, чувствуя, что Жан немного ослабил руку.
– Ты не понял? Наша охранная территория, – пояснил Ник.
– Да понял, понял, – снова захрипел парень.
Жан так сжал свою ладонь, что тот просто заорал.
– Это чтоб дольше помнил, – сказал он. – А теперь пошел вон отсюда, козел.
Парень рванул что было сил в противоположную сторону и скрылся за поворотом.
– Ну, ты даешь, живодер, – заметил Ник.
– Он бы нас двоих уложил, а тут все как бы и обошлось, – улыбался Жан. – Никогда еще не приходилось держаться за чужое хозяйство, – признался он. – Но другого выхода не было.
– Смотри, привыкнешь, будешь всех потом хватать.
– Я согласен хватать именно таких, – ответил Жан. – По-другому с ними нельзя. Ты не забывай, что они могут быть еще и вооружены. Так пику в живот всадят, что и тявкнуть не успеешь.
– Пошли домой, – предложил Ник. – Нас там свое хозяйство ждет.
Дома, кроме Лизы и Ин, их никто и не ждал. Ребят забрали в детский дом, а девушки готовили скудную еду из остатков продуктов.
– Вас отблагодарили сотрудники приюта, – сообщила Лиза. – Бабушка, оказывается, умерла дня четыре назад, а бедные дети не могли выйти и об этом сообщить. Вот и стучались в стену.
– Завтра все идем в народное ополчение, – окончательно решил Жан. – Иначе к общему списку жертв прибавятся еще четыре тела бездыханного содержания.
Глава 12
На кровати, которая раньше казалась большой и необъятной, Жану было тесно.
Диванчик, стоящий в гостиной, был слишком мал, даже для одного, поэтому они все решили, как это было раньше, спать вместе.
Поздним вечером, пока все не улеглись, Жан долго ворочался, постоянно вставал и подкладывал дрова в буржуйку.
– Ты нас спалить решил? – спросил Ник. – Куда так натопил? Еще не зима, а в квартире продохнуть нельзя. Дрова экономить надо, неизвестно, что еще дальше будет.
– Что будет, то и будет, – ответил Жан. – Если задыхаешься, сними трусы, чтобы на горло не давили. Надо топить, пока еще дрова есть. Скоро и этого не будет в Ленинграде. Я читал в книгах, что люди всю мебель сжигали, все подряд, чтобы не замерзнуть, а у нас еще кое-что есть.
– Но это же зимой, – заметила Ин.
– Ты хочешь здесь на зиму остаться? Я думаю, что зимовать мы уже будем в своих квартирах, – ответил Жан. – Мне что-то начинает уже надоедать наше присутствие здесь. Скоро нервы не выдержат. – Он взглянул на Лизу. – Тебе тоже жарко? – уже спокойным голосом спросил он, присаживаясь на краю кровати.
– Тоже.
Жан убрал с нее одеяло.
– Ты так спать собираешься? – удивился он, увидев ее в ночной рубашке.
– А ты как хотел? Мы же теперь не одни, – застенчиво произнесла девушка.
– Раньше было намного проще, – заметил Жан.
– То было раньше. Тебе тогда сколько лет было? И нам всем, а?
– Ну, я так полагаю, далеко не младенцами были и не стеснялись ничего.
– Я тебя что-то не пойму, ты хочешь раздеться и спать в чем мать родила? – спросила Ин.
