Андрей Величко - Наследник Петра. Кандидатский минимум
– Три шкалика. Хотела продать за двести рублей, но графиня Левенвольде дала только сто двадцать. Говорит, что у нее больше нет.
– Врет, – машинально уточнил молодой царь, но потом соотнес цифры и возмутился: – Почти двести миллилитров керосина за сто двадцать рублей? Да это же наглый демпинг! И как у тебя только совести-то хватило?
Однако, глянув на воспитуемую и увидев, что она, того и гляди, расплачется, Сергей решил ее слегка утешить:
– Не волнуйся, у тебя будет возможность возместить ущерб, после чего все мои претензии исчезнут. На что хоть деньги-то потратила?
– На портвейн, – смущенно созналась девушка.
– Да это же будет почти бочка! Куда тебе столько?
– Не мне, ваше величество, это мужу моему. Очень он португальское вино любит, гораздо больше водки, но денег на такую роскошь у него уже давно нет.
Новицкий с уважением глянул на собеседницу – он ее вполне понимал. Давно, еще в двадцать первом веке, он от отчаяния иногда и сам собирался сделать нечто подобное. Купить два-три ящика водки и принести их матери! Она же как начнет хлестать, так и не сможет оторваться, пока не сдохнет. Три раза у Сергея появлялись достаточные для проведения такой операции суммы, но он так и не смог решиться. А Лена, получается, смогла… хотя, конечно, муж – это все-таки не мать.
– И как результат?
– Да никак, – зло ответила заботливая жена. – Хлещет, ирод, по ведру в день уже неделю, морда вся синяя стала, а больше ничего с ним, пропойцей, не делается.
– Если действительно по ведру, то это у него только вторая стадия, – со знанием дела просветил даму император. – Еще бочки три понадобится, не меньше. Хотя, конечно, если время от времени прятать портвейн, чтобы он не мог сразу опохмелиться, то, возможно, требуемый результат наступит и быстрее. В общем, здесь все ясно, и давай перейдем к твоему будущему. Перед тобой сейчас три пути. Первый – оставить все как было, только не забыть возместить мне стоимость украденного керосина. Второй – стать фрейлиной цесаревны, ты ей чем-то понравилась. Третий – служить при мне лейб-инженером. Что выбираешь?
– А разве бабы могут служить?
– Интересно ты рассуждаешь. Собаки, и те могут! Кроме того, ты не какая-то там баба, а довольно красивая молодая женщина, веснушки тебя нисколько не портят. Это я в порядке констатации факта, а не намека на что-нибудь этакое, так что можешь не делать вид, что смущаешься.
– Я, конечно, хочу быть при вашем величестве… но только делать-то мне что придется?
– Для начала – внимательно изучить вот это. – Царь протянул ей папку с чертежами «Спрея». – И составить мнение, что тут хорошо, а что не очень. После чего ознакомить с ним меня. Что дальше – пока сам не знаю, но без работы ты точно не останешься. И, кстати, у меня остался еще один вопрос. Как ты смогла дотянуться до лампы, понятно. А дальше-то что? Все равно в таком положении сливать керосин очень неудобно.
Вместо ответа Татищева подняла руки к шее, на которой красовалось нечто вроде тонкого серебряного обруча, и в три движения развернула его. Теперь у нее в руках была примерно полуметровая трубка с загнутым концом.
– Если немного отсосать и, как керосин пойдет по трубке, прекратить, то в рот ничего не попадет, – пояснила она. – А флакончик – в юбке, между двумя слоями ткани. Я, когда спрыгивала туда, успела его спрятать, ваше величество ничего и не заметили.
«Ну-ну, – прикинул император, – в изобретательности девушке не откажешь. Но ставить ей обратную задачу, то есть не отлить керосин, а, наоборот, придумать, как что-то кому-то незаметно подлить, еще рано. Надо получше присмотреться, что она за человек. Хотя по первому впечатлению – такой, какой надо. Но почему же, черт побери, она оказалась здесь в общем-то случайно? Ведь поиском талантов в области кораблестроения занимался Меньшиков, и не может быть, чтобы он не знал про дочку Верещагина. Или все-таки может? Пожалуй, это можно выяснить прямо сейчас».
– Скажи, Лена, а знакома ли ты с Гаврилой Авдеевичем Меньшиковым?
– Знакома, – снова смутилась Татищева. – Он все с Федосеем Моисеевичем ругался – мол, не место девке на верфи, а когда отчим помер, и вовсе перестал меня туда пускать.
– Ясно, – кивнул император. Потом достал из ящика стола рабочую тетрадь, открыл на странице, где перечислялись ответственные за поиск способных людей, нашел там Меньшикова и поставил рядом с фамилией вопросительный знак. После чего предположил:
– И ты, понятное дело, тут же на верфь ходить перестала.
– На Галерную – конечно. А на Адмиралтейской Гаврила Авдеевич не командир, там господин Най заправляет, а он меня не гнал.
– То есть его ты неплохо знаешь? Тогда расскажи мне, что это за человек.
Минут десять молодой царь слушал славословия в адрес Осипа, а если точнее, то Джозефа Ная. Однако когда они закончились, заметил:
– Мне почему-то кажется, что ты хочешь еще что-то сказать, но не решаешься. Коли так, то зря.
Девица замялась, но потом решилась и выпалила:
– Он слишком старательный! Если нужен корабль, чтоб был не хуже, чем у кого-то, то он его обязательно сделает. А вот когда понадобится лучше, то может и не справиться. Лучший же в мире корабль ему не сделать никогда, он о таком и не помышляет вовсе. Все его корпуса слишком широкие, он не умеет рассчитывать их прочность, поэтому делает с запасом. Его так учили, и ничего другого Най знать не желает, отчего, хоть и дружил с Федосеем Моисеевичем, часто с ним ссорился.
– Интересно, – улыбнулся Сергей. – Най, значит, построить выдающийся корабль не сможет. А у кого, по-твоему, это получится?
– Ни у кого, государь, потому что мой приемный отец уже четвертый год как умер. Вот он, пожалуй, смог бы.
– А ты?
– Так у меня же опыта нет совсем!
– Хорошо, упростим задачу. Пусть требуется сделать не корабль, а кораблик. Но все равно лучший в мире.
Дальше Сергей подробно рассказал, зачем ему понадобились яхты типа «Спрея».
– Я, наверное, смогу такую яхту начертить, – неуверенно начала девушка. – Но вот построить – вряд ли. Тут надо уметь мужиков в узде держать, а у меня не получится.
Вообще-то император планировал закончить беседу с Татищевой до обеда, однако она затянулась почти до ужина. И только в восемь вечера бывшая керосиновая воришка отправилась домой. Сергей же, проводив ее, задумался. Вроде все хорошо, но все-таки что-то не дает покоя. Во-первых, так и не прояснилось, чем именно Елена заинтересовала цесаревну. И, кроме того, Сергею казалось, что он не поговорил с гостьей еще о чем-то важном, но молодой человек не мог сообразить, о чем именно. Оставалось утешаться тем, что эта беседа была не последней.
На следующий день Сергей посетил обе верфи – сначала Адмиралтейскую, где под присмотром Ная строились «Спреи», а затем Галерную, на которой Меньшиков при соучастии Миниха создавал якобы новую царскую яхту-галеру, а на самом деле – первый в мире пароход. В общем, все оказалось ожидаемо. Там, где заправлял англичанин, народу толклось немного, однако кили уже начали обрастать шпангоутами, причем у всех яхточек в одинаковых количествах. На Галерном же острове обнаружилось явно излишнее количество рабочих, а само судно пребывало практически в том же состоянии, что и две недели назад.
– Фельдмаршал, как ты оцениваешь то, что здесь происходит? – поинтересовался император у Миниха, отозвав его в сторонку.
– Как бардак, ваше величество, – честно ответил вопрошаемый, давно уже набравшийся от царя новых для себя, но весьма выразительных слов. – Но по-другому не выходит. Меньшиков всегда так работает, а он среди русских кораблестроителей сейчас лучший. Эх, жаль, что Скляев помер…
Сергей кивнул. Да, Най, конечно, будет посильнее и как инженер, и как организатор, но он мало того что англичанин, так еще и собирается скоро вернуться на родину, выйдя на пенсию по старости. Вот и пусть рассказывает там про маленькие ботики, а про остальное лучше не надо.
– Но, я так думаю, в срок Гаврила Авдеевич все-таки уложится, – счел нужным уточнить Миних.
– Он что тут, совсем один всем руководит?
– Нет, у него есть два довольно способных ученика, но им пока рановато поручать самостоятельные дела.
Император постоял еще с полчаса – полюбовался, как Меньшиков лично подбивает кувалдой клинья на стапеле, а потом, наорав на плотника, берет у него топор и что-то там исправляет. Вздохнул и, подозвав кораблестроителя, сообщил ему, что все было очень интересно. Он, мол, благодарит господина Меньшикова и желает ему дальнейших успехов в труде, а сам отбывает, его ждут государственные дела.
Ими Новицкий занялся сразу после возвращения в Летний дворец. Заключались они в том, что Сергей снова достал тетрадь, куда вчера поставил вопросительный знак, и, покачав головой, перечеркнул его вместе с фамилией. После чего позвал Нулина и поставил задачу – побыстрее разузнать все возможное о помощниках Меньшикова, а потом, если останется время, – еще и Ная.
