Евгений Красницкий - Сотник. Беру все на себя
Егор развернулся в сторону Семена Дырки, тоже застывшего с выпученными глазами, и пнул сапогом край кострища так, что зола и искры полетели тому прямо в лицо.
— А тебе, боров огневский, если еще хоть раз заикнешься о том, чтобы приказ не выполнять, я еще десяток дырок наковыряю, и не только сзаду! Или будешь делать, что прикажут, или… вон отроки еще не обучены живому человеку глотку резать. На тебе и твоих обормотах как раз и поучатся!
Семен, видимо, почувствовал, что Егор только угрожает, а делать ничего такого прямо сейчас не будет, и уже собрался ответить (поскандалить-то он, чувствовалось, был мастер), но опять из этого ничего не вышло — Демка, зловеще ощерясь, вдруг каркнул как-то по-вороньи:
— Этого, для учебы, нам с Кузькой дайте!
Если поведение взрослого мужчины было огневцу понятно, то чего можно ожидать от этих необычных пацанов… Семену сразу же расхотелось спорить и скандалить, но глянул он на отроков так, что Мишка сразу вспомнил высказывание: «Ненавидят того, кого боятся».
Егор, не обращая ни малейшего внимания на все эти тонкости, ткнул указательным пальцем в сторону Артемия и рявкнул:
— Встать, погремушка бестолковая!!! Ты что тут про тайность тарахтел?!!
— Да я только спросил…
— Ты спросил, как ПРИКАЗ НАРУШИТЬ! И после этого ты хочешь воином быть?!!
«Сэр, а ведь это же в ваш огород камень! Именно вы допустили на заседании Совета обсуждение, как не выполнять приказ лорда Корнея! Вместо того, чтобы пресечь подобные разговоры в корне, проявили, как выражались в советские времена, гнилой либерализм!
Блин! Где я и где либерасты? Но и возразить-то нечего — Артюха сейчас вместо меня вздрючку получает — Егор мой авторитет бережет… Ох, мать честная, так он что же, вспышку бешенства только изобразил, а сам спокойным оставался? А вы что, сэр, еще на срочной службе не убедились, что офицерье по любому поводу и без повода умеет матерные арии исполнять? А ЗДЕСЬ еще и рукоприкладство в отношении сопляков не возбраняется — ни тебе уставов, ни правозащитников, ни комитета солдатских матерей… а если бы даже и были, то телесные наказания нынешняя педагогика признает вещью нормальной и даже полезной».
— Воин живет, чтобы побеждать! — продолжал орать Егор. — Воины, неспособные победить, никому не нужны, а неисполнение приказа — то же самое поражение! Назвался воином — победи или умри, а спасешься неисполнением приказа — свои убьют!
— Так точно, господин десятник! — вклинился в паузу Артемий. — Дозволь исполнять?
— Чего? — опешил Егор.
«Ага, а этого-то военного прикола вы, господин десятник не знаете! Ну, Артюха, ну артист!».
— Дозволь подать голос, как советнику Академии Архангела Михаила! — пояснил Артемий. — Я же только спрашивал, а теперь должен свое мнение сказать, так же, как и остальные!
— А?.. Тьфу, что б вас всех с вашими игрищами… мнение у него, понимаешь… советник сопливый…
— Господа Совет! — Артюха сделал вид, что воспринимает ругань Егора как разрешение высказаться. — Считаю нужным идти на Пинск, дабы создать беспокойство для Полоцкого войска, ободрить осажденных горожан и отвлечь полочан от подходящих ратников воеводы Корнея! Пускай ворог опасность сразу с нескольких сторон ощутит! А над ними — Артемий указал на Семена Дырку — чтобы дурных мыслей больше не возникало, поставить бы начальником ратника Фаддея Чуму! Он им быстро покажет, что к чему!
Кто-то из отроков фыркнул, Егор тоже, видимо, вообразив, что может «показать» огневцам Чума, с трудом сдержал улыбку и ответил уже почти добродушным тоном:
— Но, но! Ты меня не учи, кого над кем ставить, молод еще… — Десятник обернулся на начавшего шевелиться Матвея. — А этого убрать отсюда! Лекарей послушать, так и вовсе воевать нельзя, на военном совете им делать нечего!
— Антон! — окликнул Мишка маячившего неподалеку своего адьютанта. — Помоги лекарю Матвею, отведи его и устрой где-нибудь!
— Слушаюсь, господин сотник! — донеслось в ответ.
— Ну, вот так, значит. — Егор снова занял свое место на бревне. — Давай, Михайла, излагай, чего ты сказать хотел, вижу же, что приготовился.
«Перетопчешься! Еще не хватало, чтобы ты, как председатель, мне слово предоставлял! А вот хрен тебе!».
— Еще один советник не высказался. — Напомнил Мишка. — Илья Фомич, что скажешь?
— Э-э… Мысля Семена Варсонофьича, конечное дело, неправильная, и приказы исполнять мы обязаны. Но! — Илья назидательно вздел указательный палец. — Мысля его полезная! Полезная именно для воинского дела, хотя сам он этого, по всему видать, и не разумеет! — Илья хитро прищурил один глаз и, выдерживая артистическую паузу, оглядел удивленных слушателей.
— Это чего это я, дырка сзаду, не разумею? — пробурчал Семен Дырка.
— А того, Семушка, что ныне-то у нас сентябрь, а еще совсем недавно июль был!
— Да ну? Неужто и правда? Вот удивил!
— А ты не спеши, Семушка, не спеши. Я тебя сейчас еще больше удивлю! Июль-то у нас чем примечательным выдался? А тем, что мы в поход удачно сходили, и в добычу взяли немалое число людишек да коней! А сентябрь чем интересен? Тем, что хлеб с полей уже убран, и та часть его, что на продажу пойдет, у хороших хозяев уже и обмолочена! Понятно?
— Больно витиевато излагаешь… советник. — Недовольно пробурчал Егор. — И при чем тут дела воинские?
— А при том, — Мишка, для экономии времени, решил ответить вместо Ильи — что холопов и коней в зиму кормить надобно! А товары, кои в обмен на зерно нового урожая купцами приготовлены, лежат на складах и в ладьях возле Пинска!
— О! — Илья снова ткнул указательным пальцем вверх. — Мудёр у нас сотник! Враз все прозрел! Товары надобно отбить, да на зерно и сторговать! А для того, само собой, надобно к Пинску идти, что приказу господина воеводы никоим образом не противоречит! Фаддея же к огневским нашим… гм, друзьям я бы приставлять поостерегся — не дай Бог, кого убьет или покалечит ненароком. А вот, скажем, ратника Арсения… Семушка, да ты не боись, Сюха муж смысленный и не злой совсем, но при случае совет дать или, скажем, приободрить очень даже способен. Ведь так, Егорушка?
— Знаю я ваши приободрения, дырка сзаду! Сами управимся! Ишь, учить меня они будут…
— Арсений пойдет с тобой! — Безапелляционным тоном перебил его Егор. — И не где-нибудь, а рядом с тобой, на твоем насаде!
— Да у меня там и места нет…
— Найдешь!
— Да что ты мне тут…
— А может, и несколько отроков Арсению в помощь дать? — прервал препирательства Мишка. — Вот, вместе с поручиком Демьяном? Для ободрения, так сказать, и во избежание? Демьян ободрять тоже умеет!
— Тьфу, дырка сзаду! Едрить тя вдоль хребта…
— Вот и договорились! — миролюбиво «согласился» Мишка. — Демьян, как только ратник Арсений знак подаст, или сам непорядок заметишь, будь готов и команды от меня не дожидайся.
— Слушаюсь, господин сотник! — Демьян плотоядно оскалился в сторону Семена Дырки. — Сделаем в лучшем виде!
«Адмирал Дрейк» в ответ ограничился лишь бурчанием — ругательным по интонации и неразборчивым по содержанию.
«Не забыть бы ночных караульных проинструктировать. Дырка запросто может попытаться своих людей втихую увести — дисциплина, подчинение и риск ему поперек горла, он за добычей с нами поперся, а не воевать. И что делать, если огневцы и впрямь дезертировать намылятся? А то и делать, что положено делать с дезертирами! Блин, союзнички, спи теперь вполглаза из-за них!».
— Итак, господа Совет, подведем итог! Советник Дмитрий Лукич — за то, чтобы идти к Пинску, ибо таков приказ. Советник Василий Михалыч — за то, чтобы идти к Пинску, ибо клятвопреступников надо карать. Советники Кузьма Лаврович и Демьян Лаврович — за то, чтобы идти к Пинску, ибо это укрепит стойкость пинчан и смутит полоцкое войско. Советник Артемий Исидорыч — за то, чтобы идти к Пинску, ибо так можно отвлечь внимание ворогов от подходящего к Пинску воеводы Корнея. Советник Илья Фомич — за то, чтобы идти к Пинску, ибо добыча там взятая не только будет полезна нам, но и всему княжеству Туровскому — осенний зерновой торг состоится, несмотря на войну.
— О, как! — изумился Илья Мишкиной интерпретации собственного высказывания.
— Мнением советника Матвея Корнеича пренебрегаем, ибо к обсуждению воинских дел он, по своей лекарской сути, неспособен!
— Угу, верно сказал! — согласился Егор.
— Предложение Семена Варсонофьича отвергаем, как противоречащее полученному нами приказу! Понеже оный Семен из села Огнева — Мишка перешел на «протокольный» тон — от предложения своего явственно не отказался, того ради, приказываю поручику Демьяну с его людьми за огневцами надзирать и, в случае неповиновения, поступать без жалости и сомнений, вплоть до лишения живота…
