Владимир Поселягин - Отрок

Ликвидировав охранника, я из трёх канистр, найденных в бытовке, разлил керосин, которым заправляли лампы в коридорах и помещениях, поджёг архив и рванул наружу. Полыхнуло классно. Выскочив наружу, я подбежал к коляске и, заняв место возничего, направил экипаж в сторону порта. По пути, а двигаться приходилось осторожно, Степан то и дело взрывался с трудом сдерживаемыми стонами, а я выглядывал знаки медучреждения, то бишь красные кресты. Ни одного не попалось, пришлось обращаться к прохожим, и те подсказали адрес ближайшего врача, что практикует частным порядком.

С плохо скрытым испугом врач, осмотрев Степана, обстоятельно принялся за него. Тот ещё в начале процедуры потерял сознание. Почти час эскулап с ним возился, штопал, чистил, бинтовал. Когда закончил и вышел из-за операционного стола, вытирая полотенцем руки, я поинтересовался:

– Ну как он, доктор?

– Этот мужчина явно попал в руки бандитов, а не под несущуюся коляску, как вы говорили, когда ко мне подъехали. Не плох он, не безнадёжен. Те, кто с вашим знакомым работали, знали своё дело. Ноги – да, это серьёзно, шесть пальцев удалось спасти, но четыре пришлось ампутировать, нечего там спасать было. Наложил гипс на правую руку, зафиксировав два сломанных пальца. Остальные раны опасности не представляют. Общее количество швов – восемнадцать. В принципе, всё, дальше всё зависит от вашего знакомого, организм у него крепкий, вытянет.

– Спасибо, доктор, – сказал я, сунув ему в карман свёрнутую пачку банкнот, там было полтысячи фунтов.

Тот поблагодарил, мы вместе на носилках отнесли Степана обратно в коляску, и я заторопился в порт. В этот раз коня не сдерживал, попутчик всё равно находился ещё под эфиром. Успели вовремя, за двадцать минут до отхода пакетбота подъехали к трапу. Таможенники заинтересовались нашим появлением, но документы были в порядке. Тем более и записка имелась от врача, что мой спутник попал под коляску и серьёзно пострадал. Два матроса с пакетбота помогли отнести Степана в каюту к Игнату, которому я передал сумку с лекарствами и бинтами, а также записку с указанием, как того лечить и ухаживать. Я уже накидал с обратной стороны перевод.

– Вы уходите? – удивился Ен, заметив, что я отбираю вещи из своего багажа.

– Да, остались незаконченные дела, – снаряжая расстрелянные магазины, подтвердил я. – Те, кто похитил и пытал Степана, не все отправились навстречу своим богам. Нужно доделать работу… О ваших дальнейших действиях. Первым портом во Франции будет Кале, вы поздно ночью в него прибудете. Сойдёте с судна и заселитесь в портовой гостинице. Я там вас и найду. Если меня не будет пять дней, покупайте билет в Россию и возвращайтесь. Всё ясно?

– Ясно, господин.

Подхватив сумку, я покинул борт судна, как раз успел до того, как подняли трап. Причём по всем документам Максим Ларин покинул Англию на почтовом пакетботе, ну а я по поддельным документам заторопился обратно в город. Коляска стояла там, где я её и оставил, так что, сев на козлы, я развернул коня и погнал обратно. Туда, где виднелся уже заметно потускневший столбик дыма.

Добравшись до сожжённого бункера местной разведки, я оставил коляску за углом и прогулялся до пожарища, влившись в толпу зевак. Уже через полчаса я обнаружил Хайнекена. Внешнее описание полностью сходилось, да и вёл он себя как начальник, командуя пожарными, которые то и дело ныряли в задымлённый коридор запасного входа и выскакивали оттуда с какими-то вещами, хм, и обгоревшими телами на носилках. Странно, что он допустил в святая святых посторонних людей, даже если они и пожарные.

Тратить время я не хотел, быстро осмотрел ближайшие дома, нашёл пустой – хозяева отсутствовали: или среди зевак были, или вообще отъехали, двери заперты были. Открыл заднюю дверь и вернулся к пожарищу. Попадаться на глаза Хайнекена не хотелось, тот вполне мог меня опознать, пришлось поломать голову, как его прихватить и вывести из толпы, чтобы поболтать с глазу на глаз. Ведь информация обо мне пошла, и я желал узнать к кому, чтобы зачистить эти концы. Тут я собирался действовать жёстко.

Хайнекен сам вышел из толпы в сторону, общаясь на ходу с каким-то мужчиной, похоже, подчинённым, который вместе с пожарными появился из задымлённого хода. Они уходили от глаз зевак, видимо, хотели найти укромное место. Догнав их, я с ходу вогнал клинок в печень неизвестного мужчины, оставив нож в ране, и, пока тот оседал, ткнул в бок стволом пистолета главе базы разведки:

– Ну что, мистер Хайнекен, поговорим?.. Да не дёргайтесь, ведите себя, как обычно, и идём к тому углу, а дальше я скажу куда.

– Ты Ларин? – скорее утверждающе, чем вопросительно сказал тот.

– Умненький дядя. Идём, пообщаемся.

Хайнекен, сообразив, что его ждёт дальше, рванул в сторону. Пришлось сбить его с ног, стрелять не хотелось, и со всего маху обрушиться коленями на левую ногу. Хруст и тихий вскрик. Перелом, это я вам как профессиональный костолом говорю. Теперь точно не убежит. Быстро его обыскав, забрал всё, что было в карманах, абсолютно всё. До подготовленного места его уже не подтащишь, пришлось бросаться под копыта ближайшей повозки. Это я, конечно, приукрасил, на лошади повис, останавливая пожарную водовозку. Благодаря гриму быть узнанным я не опасался. Так что под угрозой оружия заставил пожарного-водовоза забросить моего связанного пленника на скамейку и, заняв козлы рядом с ним, стал стегать коня. Бочка была полна, видимо, от реки ехала или ещё от какого водоёма, так что шли тяжело. Пришлось озаботиться сменой транспортного средства, я это сделал через две улицы, остановил лёгкую коляску, куда кучер перенёс связанного пленного и под моим прицелом, стегая коня, погнал на бочке дальше. Пускай его ловят, водовоз уже наверняка поднял всех, кого мог, а мы тихой сапой покинули территорию Лондона. Нужно найти укромное местечко для допроса.

Хайнекен не стал запираться, как только я применил к нему первичные методы дознания, вывалил всё. Я перешёл ко вторым и третьим методам, но он, похоже, не врал. Теперь желал только одного – побыстрее умереть, так что рассказал всё честно. Поэтому я с лёгкой душой отправил его к праотцам. Ну а пытал?.. А что пытал? Им можно, а мне нет? Всё я правильно сделал. Главное, полученная информация подтверждала, что кроме него обо мне знало ещё двое живых. Остальные остались там, в подвале. Включая адмирала от разведки. Одно плохо, докладная записка обо мне, в которой было всё, что выдал Степан, была отправлена в запечатанном письме адмиралу, которого я шлёпнул в подвале. Значит, она хранится у него в рабочем кабинете. Соответственно, при разборе его бумаг её могут найти, что мне также было не нужно. Мне требовалось удалить все сведения о себе, что на бумаге, что из памяти знающих людей. Причём сделать это как можно быстрее. Желательно этой же ночью.

Уже окончательно стемнело, когда я вернулся в город. Бросив коляску на одной из улиц, я сменил грим и переоделся, пришлось раздеть одного растяпу моей комплекции – просто вырубил шатающегося на ходу выпивоху и поменялся с ним пиджаками. Уже в глаза не бросаюсь. Потом добрался на наёмной коляске до здания, где располагался военно-морской штаб флота её величества, и, проникнув внутрь через чёрный вход, хоть и запертый, но не охраняемый, пробрался в отдел разведки. Куда идти, я хорошо знал, Хейнекен подробно объяснил, где находится нужный кабинет, он здесь часто бывал, всё же начальство.

Кабинет адмирала был заперт, более того, его ещё и опечатать успели. Бумажка с грозной печатью на ней меня не остановила, так что, вскрыв дверь, я вошёл в него. Тяжёлые шторы были распахнуты, пришлось, осторожно двигаясь, плотно запахнуть их и только тогда зажечь лампу, которую я взял со стола секретаря в соседнем помещении.

Простенький замок сейфа я вскрывал с помощью отмычки, тут тоже не хотел использовать свою чудодейственную кислоту. Как бы то ни было, но куча бумаг оказалась на столе. Почти час потребовалось, пока я нашёл нужную докладную записку на шести листах. Она вообще не в сейфе была, а в столе, в запертом ящике. Причём, судя по пометкам на полях, адмирал успел изучить её и даже начал лично писать приказ на мои поиски. Но он был не дописан, на полуслове обрывался. Значит, информация обо мне из этого кабинета уйти не успела. Секретаря можно в расчёт не брать, он четыре дня назад на конной прогулке сломал ногу (сведения добыты из достоверных источников, полученных от местного сотрудника в пабе), именно поэтому адмирал сам и составлял бумаги. Нового секретаря он себе подобрать не успел, разведка, абы кого брать не будут.

Я сжёг эту записку и свалил в кучу все остальные бумаги, которые мельком просмотрел, лишь прибрав пачку, где были указаны купленные чиновники в Российской империи, а также те, кто состоял в разных демократических и других партиях, сколько денег в них влито и остальное. Были и императорские родственники на английской зарплате. Меня это не сильно удивило. Вот эту информацию в общую пачку я убирать не стал, так как не собирался передавать нашим. С этими предателями я разберусь по-свойски. Правда, всё это было описано сухим языком канцелярщины, похоже, занимались этим направлением другие люди, а адмиралу подали докладную записку по суммам, ну и кому платили, вот за что, указано не было. Составлен доклад был в том же стиле, как и у Хайнекена, хотя другими людьми. Пачка толстая была, но я всё равно спрятал её под рубаху.