Первопричина 3: СССР, любовь и магия - Артём Соболь
— Ух, еле вырвался, — присаживаясь рядом улыбается Иванов, тянет мне руку и после того как пожимаю, выкладывая из пакета продукты кивает на мотоцикл. — Ох какой красавец. Приобрёл?
— Не, Маша приехала.
— Маша? Маша, Маша, — задумчиво бормочет Самуил. — Это которая?
— Которая главврач, — закуривая папиросу улыбаюсь. Кашляю, вытирая слёзы мотаю головой… — Грибочкина Мария Андревна. Какая крепкая… Кха…
— Вот те раз, — доставая из пакета стакан удивляется Самуил. — Позволь узнать, она тоже…
— Не, она просто в гости. Они с Леной дружат.
— А, ну да. Ну что, Сидор, наливай. А помнишь как тогда, в сорок шестом… Хотя давай не будем об этом. Игорь, давно хочу спросить, у вас же там вроде две тысячи двадцатые. Как обстоят дела в науке, технике, космонавтике? Наверняка далеко шагнули.
— Назад мы шагнули, бать. Можно сказать в средневековье. Общество плоскоземельщиков живёт и процветает. Да и остальные тоже не отстают. Теории заговора, рептилоиды, инопланетяне, биороботы-масоны-сатанисты-иллюминаты. Чем бредовее идея, тем больше у неё последователей. Все то снежного человека ищут, то по заброшкам в поисках приведений шарятся. Снимут какую-нибудь хрень, а потом деньги за просмотры получают.
— А за враньё не наказывают? — интересуется Сидор.
— Хм, не было случаев.
— Поразительно, — возмущается Иванов. — Плоская Земля. Сидор, друг мой, нам срочно надо выпить. Выпить за то, что у нас таких мракобесов нет. А снежные люди, это кто такие?
— Такие большие волосатые обезьяные. В Гималаях живут. То есть жили, изначально. Потом по свету расселились. В основном в
лесах. Везде короче. Типа легенды. Следы там находят, клочки шерсти. Снимают, на самые плохие камеры. Операторы все как один с похмелья, снимают на бабушкин тапок, плюс у каждого болезнь Паркинсона. Бред.
— А что ещё? — интересуется Самуил.
— Да много чего. Инопланетяне прилетают, алкашей воруют и круги на полях рисуют. Пирамиды строят. Никто не верит что египтяне их сами построили. Говорят были инструменты, особенные.
— Нда… Так папирусы же сохранились, — подавая мне полный до краёв стакан качает головой Самуил. — Там же всё написано. Я сам в музее видел.
— Бать, это слишком просто. И не так красиво. Вот инопланетяне, это да…
Выпиваю стакан, наклоняю голову на бок. Чмокаю губами…
— Не пошло? — подрывается Сидор. — Сын, ты закуси. Кажется я с градусами перебрал.
— Вкусно, блин. Давайте ещё.
— Проблемка у нас, товарищи, — разделяя остатки настойки ворчит Самуил. — Горючка закончилась.
— Ща всё будет, — выглянув из калитки хихикает Грибочкина и тут же скрывается.
Довольно быстро возвращается, выносит две бутылки водки по ноль семь, ставит их на траву и растрепав мне волосы удаляется. И всё бы ничего, но вот её купальник… Короче, ниточки и три треугольника ткани едва хоть что-то прикрывающие, купальником назвать очень сложно.
— Подруга говоришь, — открывая бутылку усмехается Сидор.
— Ох, да… Просто подруга, причём даже не моя. Ну всё, хватит об этом.
— Как скажешь, — смеются оба. — А запечатление было?
— Было.
— Ну тогда наши поздравления, — смеются оба.
— Спасибо. Вы на это…
— Мы на это смотрим положительно, — наливая
