Алекс Кун - Петербург
Поход эскадры подходил к концу. За кормой остались города, городишки, деревни и недоразумения в три хаты при лодке. Девять тысяч морпехов растворились на тысячекилометровой береговой линии, не столько защищая новую границу, сколько демонстрируя свое присутствие, что будет немаловажно в территориальных спорах при заключении мира. Оставался последний штрих — городишко Торне с пятью сотнями жителей и самым сильным укреплением в виде каменной церквушки. Достоинство городишки было в реке Турне, на которой он стоял. По этой реке, в мое время, Россия а потом и Финляндия, разграничилась со Швецией после подписания мира. Почему именно по этой — без понятия. Но есть подозрение, что торги тогда вели люди, поумнее меня — раз положили границу тут, значит дальше свеи уперлись рогом и обещали «лечь костьми». Теоретически, можно и дальше пойти, вот только зачем? Если на этом рубеже сговорились раньше, значит, и теперь сможем. А двигать границу западнее — особых бонусов там все равно нет, они у свеев гораздо юго-западнее — к чему тогда напрягаться с не гарантированным результатом? Тем более, мне всегда нравились границы по рекам — Турне для этих целей подходит идеально, глубоко рассекая материк. Более того, если продолжить мысленно линию от истока реки на северо-запад — упремся, через 80 километров, прямо в норвежский город Тромсё. И это вполне может стать предметом для разговора с данами. Точнее не так — если Петр внемлет моему письму — это обязательно станет предметом для разговора. Пропуск вражеской эскадры через проливы прощать нельзя. Особых радостей от северной Норвегии даны не имеют, думаю, можем придти к соглашению, пока весь мир в шоке. Правда и нам эта северная Норвегия не особо нужна — но пусть будет. В конце концов — там есть бухты не хуже Мурманской, а снабжать этот северный оплот будет полегче, чем будь он на Кольском полуострове — по Ботническому заливу, речке Турне и… дальше посмотрим.
Проблема была только в том, что на четыре сотни километров сухопутной границе по реке, у меня оставалось чуть больше тысячи морпехов, пять сотен, из которых, оставлю обстраиваться в устье вместе с оставшимся линкором, а остальные предпримут увлекательное путешествие на понтонах вверх по течению, намечая места под пограничные форты. Зимовать корпус будет на балтийском взморье, можно сказать, на курорте. А если ганзейцы выполнят взятые на себя обязательства по поставкам — курорт станет еще и с комфортом. Именно поэтому приказывал морпехам отстраиваться капитально — деревянные дома, земляные редуты, обложенные камнем, рвы. Словом — до зимы есть, чем заняться. А за зиму определимся, кто сменит корпус в этих курортных пансионатах.
Заканчивался август. Устал как собака. Был еще план заглянуть на обратном пути на рейд Стокгольма, для комплекта — но настроения испортилось совершенно. А у меня есть такая примета — если все внутри протестует против задуманного, а оно не жизненно важно — лучше не торопиться выполнять. Ведь не даром есть народная поговорка — «… с идеей надо переспать». Вот и буду себя считать медведем, и уйду на зиму в спячку.
Возвращались обратно эскадрой в четыре вымпела, возглавляемой Гонцом. Проверяли, как идут дела, на каждой нашей «закладке». Не обошлось без новостей про перестрелки и рейды в глубину территорий. Обживается народ.
Встретили и караван ганзейцев — их крайне интересовали захваченные трофеи, но купцам намекнул, что решать эти вопросы им не по чину, на то совет есть — с ними, и буду обсуждать бартеры, да и то, только после аудиенции у Петра. Не сказать, чтоб купцы расстроились — им пока хватало поля для деятельности. Да и на личные трофеи морпехов это правило не распространялось, с ними купцы могли заключать персональные сделки. Благо, большинство морпехов были грамотными, умели считать и видеть выгоду — не даром с капралами проводил краткий ликбез «что, где, чего стоит, и как действуют купцы».
Инвентаризацию берегов закончили в Выборге, после чего прямым ходом пошли на Петербург. И попали в настоящее столпотворение. Если честно, даже не представлял, сколько на стройку придет людей. Более того, многие пришли сюда без приглашения — на заработки. Страшно сказать — на всех работы не хватало. Даже с учетом того, что часть земельных артелей уже осели вдоль Невы, выбрав себе подходящие участки.
Памятуя свежие впечатления от опустевшей Риги, Выборга и нехватке рук на побережье у корпусов — отправил дежурную птицу за транспортами, свозившими трофеи на Готланд. Минимум один рейс с людьми транспорты сделать успеют.
Вообще, Петербург радовал, как может радовать квартира в самый разгар ремонта — когда кругом мусора по колено, везде висят непонятные ошметки, но в строительной пыли витает призрак исполнения мечты.
Мое прибытие на стройплощадку стало тем щелчком, который прорвал плотину. Сутками ко мне шли мастера, как наши, так и иностранные. Вызвал шок у иностранцев, отказавшись решать их проблемы, пока они не объяснят их мне на русском языке — вон, итальянцы первого набора уже весьма бегло и витиевато объяснялись на языке своей новой родины, привычно дополняя язык жестами — есть с кого брать пример.
Нашел работу для художников, которые маялись в ожидании хоть одной отштукатуренной стены, которую можно будет расписать. Посадил их рисовать ростовую картину на беленом холсте с условным названием «Россия». На все их крики, что одному только грунту надо месяц сохнуть дал три недели на всю картину. Ну и выдал множество своих набросков, как должна выглядеть территория России, после всех перетрубаций прошедших лет и последних событий. Рисовать специалистов попросил красочно, с рыбами, всадниками и ангелочками, которыми так любят украшать карты этого времени.
Задумка была проста. Слова — это одно, а вот зрительная картинка … тут уж Петр упрется на всех переговорах, стараясь подогнать реальность к моему вымыслу. Особенно если красиво нарисуют.
Первую неделю, прожитую в Ниене, могу оценить как кошмарную. В Вавчуге так не уставал даже в разгар карусели. И спрятаться от этого потока было просто некуда — кругом выкорчеванное поле, с вырезанным кустарником, да земляные отвалы.
На вторую неделю жизнь слегка наладилась — начали работать назначенные мной кураторы направлений, и меня посетила прекрасная идея — переехать в казармы Двинского полка, спрятанные за земляным редутом у строящегося Петропавловского форта. Вот так форт и стал резиденцией губернатора, которого временно заменял.
Немедленно возник вопрос о мосте. Даже думал перенести резиденцию на левый берег, лишь бы не начинать еще один затратный проект. Но потом решил, что лучше сделать хорошо сразу, чем потом десяток раз переделывать — тем более, этим летом немножко «мародерствовал», и деньги были. В кой-то веки у меня завелись монетки. Разве это не повод их немедленно потратить?
Перебирал с мастерами представленные проекты моста. Чувствовал себя эдаким нуворишем, которому все не нравится — тут вид плохой, это выглядит несолидно…
Не прониклись мастера еще новыми технологиями. Набросал им эскизик, как этот мост вижу — с высокими каменными быками, башнями и разводным пролетом. Порадовался азарту, появившемуся в глазах специалистов … да, именно так, приведем баржи с камнем и затопим, да еще и камедью зальем, а балки разводных пролетов железными сделаем… а вот вид, и чтоб с набережной гармонировал — это, мастера, вы уж сами …
Землекопы жаловались на строителей, что мешают им рыть каналы, строители на каменщиков, что задерживают поставки, каменщики на нехватку инструмента и барж. На транспортников вообще все жаловались, но пополнялся маломерный флот крайне медленно. На строительство и так стекались все мелкие посудины, собранные на Балтике. Транспорт оказался узким местом. Особенно команды на плавающую сборную солянку.
Отбирать суденышки по, уже почти своему, берегу Финского и Ботнического залива — не хотелось. Зачем искусственно завышать напряженность с местным населением? Пришлось вникать в графики поставок и оптимизировать их в меру сил. Капля в море. Ладно, пусть капает. Глядишь, полная чаша и наберется.
Если честно, просто до конца не осознавал, на что подписываюсь. Быстрее всего рыли каналы — оказывается, вырыть новый канал быстрее и проще, чем углубить, очистить и выровнять берега у существующей речки. Вот и рыли, практически не опираясь на ландшафт, данный природой. Причем, при такой толпе народа и технологиях, внедренных мастерами из Вавчуга, каналы вытягивались прямо на глазах. От воды их отделяли только тонкие перемычки.
Дальше начинались проблемы. Берега сразу одевали в камень, пока воду не пустили. Но камня было катастрофически мало. Баржи из Ладоги пустели, за считанные минуты и у причалов толпился народ с подводами, споря, чья дальше будет очередь. Кирпич на строительство домов везли ганзейцы, и его было не больше, чем камня. Наши купцы мышей не ловили, обеспечив подвоз менее тысячи подвод кирпича. Мастерские, по производству кирпича на месте еще только калили первую закладку. Затык.
