Приказано поступать по совести - Сергей Елисеев
Но несмотря на всё это, культура улиц и пацанского кодекса есть прямое последствие деградации гражданского общества. Эгоизм не просто культивирован в людях, а является неотъемлемой частью нового менталитета. Люди не желают помогать ближнему, а вместо этого трясутся за свой доход, благосостояние, связи и положение в обществе. Людей запугали уголовным преследованием, отняли у них возможность защитить самих себя от богачей и чиновников, не знающих рамок дозволенного. Справедливости давно уже нет в нашей стране. Никто не собирается помогать простому народу, а сам себя народ защитить не может, ибо у него попросту отняли право на самозащиту. Разбил нос сыну какого-нибудь бизнесмена за то, что тот попутал берега и не держал язык за зубами - жди административное наказание или штраф, уж продажная полиция позаботится об этом. А ежели перешёл дорогу людям посерьёзнее - пиши пропало. Уж я то знаю об этом не понаслышке...
Так и вышло, что развитие уличной культуры идёт рука об руку с искоренением гражданского общества. Элитам выгодно, чтобы народ был разрознен, ибо они чувствуют себя вольготно в условиях, когда никто и ничего не сможет им сделать в рамках закона. А если кто и попытается наплевать на закон и сделать всё по-своему, то заплатит он за самосуд очень и очень дорого. Как минимум свободой, а может быть и жизнью. Кто знает, сколько таких борцов за справедливость из числа журналистов и общественных деятелей закопаны в северных лесах? Люди боятся и прячутся по своим норам, словно крысы. Молодые же люди оказались в незавидном положении: перестали существовать высшие идеалы, взрослые перестали быть авторитетами, а несправедливость и беззаконие стали абсолютной нормой. Брошенные один на один с жестокими реалиями нового мира, молодые парни подались на улицы в поисках хоть какой-то справедливости и чувства единства, греющего душу. Так и вышло, что тысячи молодых парней вместо того, чтобы созидать и строить новый мир, продолжая великие дела своих отцов, оказались брошены всеми и были вынуждены искать некое подобие справедливости и высших идеалов в той грязи, что мы называем улицей. И я не исключение. Я потерял свою веру в высшие идеалы, потерял веру в закон и справедливость, а так называемые авторитеты уже давно потеряли лицо, ибо жизнь предельно ясно дала мне понять: хочешь справедливости и человеческого отношения к людям - закатай губу и сиди тише воды, либо готовься к последствиям.
***
Просидели мы с пацанами недолго. Был уже поздний вечер, мы были уставшие после изнурительной тренировки, а завтра ещё и учебный день. В общем, на долгие душевные разговоры времени не было.
Два раз провернув ключ в замке, я распахнул входную дверь и вошёл в квартиру. На кухне, расположенной справа от входа, горел свет, что непременно означало, что кто-то есть дома. К тому же, ароматный запах жаренной картошки ясно давал понять, что семья только-только села ужинать. Я же, в свою очередь, после тяжёлого дня был голоден, как собака, а потому мысли о еде вытеснили всё, о чём я думал до этого и я поспешил на кухню.
- Братишка, привет! - воскликнула Ева - моя младшая сестра. Вскочив из-за стола, она подбежала ко мне и повисла у меня на шее.
Вот каждый раз, как смотрю на свою сестру, диву даюсь, почему у неё до сих пор нет парня. Было ей 15 лет, а у подростков как раз в таком возрасте начинают бушевать гормоны. Да и как это возможно, чтобы у такой красавицы и умницы, да не было кавалеров. Хотя о чём это я? Когда парни узнают, что её отец военный, а брат отморозок, колошматящий всех подряд на улицах, желание знакомиться с девушкой, пусть она и походит на ангела, сразу же отпадает.
- Привет, родная. - шепнул я, аккуратно приобняв её.
На протяжении этих секунд за нами наблюдал отец, сидевший за столом. На мгновенье заглянув ему в глаза и увидев в них невозмутимый и полный суровости взгляд, я понял, что серьёзного разговора мне не избежать. Ну и пусть! Уж лучше сразу расставить все точки над i, чем жить с извечными недомолвками и нерешёнными вопросами.
- Привет, пап. - сказал я, пожав руку отцу.
- Здравствуй, - ответил он, после чего развернулся в сторону Евы, накладывавшей еду в тарелку для меня, - Ева, оставь нас с Андреем на пару минут. Есть разговор...
- Больше двух говорят в слух! - возмутилась сестрёнка, встряхнув длинными каштановыми волосами, которые сиюминутно закрутились, словно вихрь.
- Тебе незачем это слышать. Если Андрей посчитает нужным, он сам тебе всё потом расскажет. - отец был непреклонен и Ева быстро поняла, что спорить бесполезно. Поставив передо мной тарелку с картошкой и двумя дымящимися котлетами, она удалилась в свою комнату, попутно закрыв за собой дверь на кухню.
Отец же, на протяжении минуты сверлил меня взглядом, отчего мне становилось некомфортно. Видимо, разговор будет действительно серьёзным, и будет он отнюдь не про оценки или прогулы в школе.
- Ну садись, чего ты, как не дома? - спросил отец, кивая на место напротив него.
Отказываться было бы глупо, ибо так я бы только лишь устроил перепалку на ровном месте, а этого мне отнюдь не хотелось. А потому я сел, уставившись взглядом в тарелку.
- Мне сообщили о том, что ты устроил сегодня в школе. - невозмутимым голосом сказал папа.
- Будешь ругать? - коротко откликнулся я.
- Нет, с чего бы? Ты поступил правильно, так за что ругать то? - предельно искренне ответил
