Капитали$т: Часть 4. 1990 - Деметрио Росси
— Нокаут! — с довольной улыбкой констатирует Серега.
Кровь на «станке», на наперстках, на рассыпавшихся деньгах.
Кто-то из «верхних» пытается схватить парня за рукав, но получает точный удар в подбородок и мгновенно теряет интерес ко всему происходящему. Но это только прелюдия, дальше происходит много всего и почти одновременно.
Толпа вокруг «станка» мгновенно рассасывается, остаются одни «верхние», из которых один уже в отключке. Амбалы-охранники несутся на выручку подельникам, но… Неизвестно откуда появляются молодые парни — лет по восемнадцать-двадцать. Их человек десять, и они вооружены палками и цепями. Одного из амбалов бьют деревянным ящиком по голове. Бьют сильно, так что ящик рассыпается, а амбал издает жалобный стон, но почему-то не падает, а аккуратно садится на землю. Второго амбала юркий парень небольшого роста бьет нунчаками, пытаясь попасть в голову, но амбал прикрывается руками и даже пытается контратаковать, стоит до последнего. Его вырубают сзади, палкой по голове. Снова кровь. На замызганных прилавках, на земле. Оставшихся «верхних» налетевшая молодежь начинает бить… Нет, не бить — буквально вбивать в землю. Ногами, цепями, палками, не разбираясь, наперсточники уже даже не стонут, они валяются без сознания, переломанные. Брезгливая жалость шевелится где-то в глубине души. Все-таки, как-то слишком сильно… Впрочем, перед глазами тут же возникает образ обманутой женщины: «Как же так, товарищи?»
Шум с другого конца рынка — там, кажется, тоже кого-то бьют. Парни оставляют на произвол судьбы избитых наперсточников и отправляются туда. Драка возле чебуречной. Там заседают неформальные хозяева рынка, подручные Гусара — Кабан, Ворона и Малой. Они услышали о том, что наперсточников избивают, бросились на помощь, но сами попали под раздачу — полтора десятка молодых парней нещадно бьют рыночных бандитов.
Мы недоуменно переглядываемся — такого уговора не было.
— Договаривались же наперсточников погонять?..- спрашивает меня Серега.
Я киваю. Да, все верно, но что-то пошло не так.
Кабана — толстого черноволосого мужика с огромными кулаками, бьют особенно жестоко. Он сумел выхватить нож и порезать кого-то из нападавших.
А дальше начинается и вовсе прекрасное. В окно опорного пункта рыночной милиции летит деревянный ящик. С веселым звоном лопается стекло, но милиционеры не спешат защищать свой опорник.
— Наверное, изнутри закрылись, — говорит Валерик с презрительной ухмылкой.
— Вон туда посмотрите! — Я киваю в сторону киоска «Ремонт обуви».
Рядом с киоском расположился парень с фотоаппаратом. Он отважно и даже с каким-то азартом снимает все происходящее.
— От Борисовича? — спрашивает Валерик.
— От Борисовича. Я же говорил, что будет интересный репортаж!
— Рисковый парень, — качает головой Серега. — Могут и аппарат разбить, и башку.
— Премиальные заработал, — киваю я.
Тем временем, избиение сходит на нет. Все противники повержены, бить больше некого, и парни медленно и торжественно покидают поле боя, вызывающе поглядывая по сторонам.
— Ох, убили! — кричит какая-то сердобольная женщина, увидев избитых. — «Скорую» нужно, они же чуть живые! «Скорую»! Где телефон⁈
— Молчи, дура. Без тебя разберутся, — спокойно советует ей какой-то циничный гражданин.
— Где милиция, почему нет милиции⁈ — возмущается пожилой кавказец. — Как пьяного крутить впятером, так вот они, а как побоище средь бела дня на рынке, так их никого нет!
— Средь бела дня! — с изумлением вторит ему пенсионерка с авоськой.
— Ну побили, — говорит рассудительный мужчина с битком-набитыми сумками. — Побили, значит было за что! Ни за что никого не бьют, а бьют за дело!
— И нечего стоять, глазеть, товарищи! — подводит черту мужчина средних лет в сером плаще, определенно из начальства. — Без вас разберутся! Пострадавшим будет оказана помощь, а преступники будут найдены и наказаны!
— Доперестраивались! — ехидно замечает кто-то.
Эта реплика вызывает целую бурю народного негодования. Побили — правильно побили! Давно пора этих спекулянтов! Вы цены на рынке видели, это сколько нужно воровать, чтобы здесь отовариваться⁈ Их не только бить! Их сажать! Расстреливать!
— Всё! — говорит Валерик. Он указывает на милицейскую фуражку, которая уверенно двигалась сквозь толпу к месту происшествия.
— Значит, пацанов на территории рынка уже нет, — говорит Серега. Мои партнеры смеются, и я тоже смеюсь, но червячок беспокойства внутри сидит — как-то слишком много крови…
— Расходимся, граждане! — командует милиционер. — Расходимся! Не толпимся, не загромождаем проход! Иди, мамаша! Здесь не выставка, не музей! И ты, отец, иди себе! Картошки купил? Вот и иди!
Толпа потихоньку рассасывается, а начальник в сером плаще назидательно объявляет:
— Ничего! Скоро придет хозяин! Он наведет порядок!
Мне не совсем понятно, кого именно имеет в виду начальник в сером плаще. Директора рынка? Или может быть нового хозяина страны?
— Пойдем на выход, — говорю я. — Ловить здесь больше нечего.
Мы выходим с рынка. У знаменитого рыбного магазина «Нептун» — очередь. Народ активно общается, обсуждает драку.
— Как вам парни? — спрашиваю я.
Серега показывает большой палец.
— А ничего парни! — говорит он. — И с духом все в порядке, и драться умеют. Это матвеевские?
— Не совсем, — отвечаю я.
— Их сейчас искать по любому будут, — говорит Валерик. — А город небольшой, кто-то кого-то все равно узнает. Ты им сколько бабок дал?
— Пять штук, — говорю я.
— Через Матвея?
— Да.
Валерик шмыгает носом.
— Нужно заслать им еще, — говорит он. — Пусть на время потеряются из города, те, кто в теме. Кто там у них главный?
Я пожимаю плечами.
— Какой-то Колесо.
— Вот пусть съездит в Сочи или в Крым, отдохнет. А как все уляжется — обратно. Нам такие люди нужны.
— Сделаем, — говорю я. — Надеюсь, они там никого не грохнули…
— А если и грохнули, — говорит Серега мрачно, — значит судьба такая. Хотели бы спокойной жизни, шли бы на завод, а не наперстки крутить. Ты же видел ту тетку?
Я киваю. Проигравшую тетку мы все видели. И Серега, конечно, прав. Но…
Теперь, впрочем, это не имеет значения, мы едем в ресторан, обмыть тактическую победу…
Глава 8
На следующее утро, едва проснувшись, я позвонил Борису Борисовичу на домашний. Борис Борисович уже бодр и деловит.
— Доброе утро! — поприветствовал я его.
— Здравствуйте, Алексей Владимирович!
