Боксер 2: назад в СССР - Валерий Александрович Гуров
— Так, молодежь, — он взглянул на часы. — Через пять минут я вернусь и проверю, как вы книгу заклеили. Это тебя касается, Миша. А ты, Сеня, надень головной убор, если не хочешь получить солнечный удар.
Тренер забрал цветы и торопливо пошел дальше ускоренным шагом. Явно боялся снова наткнуться на старшую пионервожатую, если та выйдет на улицу. Правильно делает, что боится. Тамара, как поймет, что Рома ее вокруг пальца водит, быстро его остепенит.
Но сейчас тренер явно не думал о рисках, и происходящее ему явно нравилось. Интересно, куда он теперь пойдет с букетом-то? Я думал, что путь Ромы будет лежать к медчасти и Аллочке, но тот зашагал в противоположную сторону.
— Ему бы я морду набил! — процедил Сеня, набычившись. — Мих, у нас сегодня будет тренировка⁈ Покажешь парочку приемчиков из бокса?
— После отбоя приходи, как раз жара спадет, — кивнул я.
Заниматься в пекло смысла не было, так сердечко можно быстро посадить, учитывая, что наша площадка — под открытым небом. А вот после отбоя станет прохладнее, и тренировка будет в удовольствие. Естественно, что пропускать я ничего не собирался.
— Замазано, буду как штык! — подтвердил толстяк.
Глянь-ка, вот и мотивация нарисовалась у человека.
— А про маму и Романа Альбертовича — тебе, наверное, показалось? — примирительно сказал я.
— Ну-у… может, действительно показалось…
А я про себя подумал, что за этими шалопаями-взрослыми надо будет ещё приглядеть. Но пока не до них.
— Ладно, Сень, ты, главное, со Шмелем переговори. Я ему ничего говорить не буду, но поступил ты неправильно. И лично я бы за такие дела дал в морду.
Я пошел к корпусу, самое время было проведать, как там успехи у Шмеля. Потому что если Тома вернется, а ничего сделано не будет, у старшей пионервожатой включится режим берсерка. И может уже и не выключиться.
Внутри нашей палаты стояла подозрительная тишина, обычно не предвещающая ничего хорошего. Шмеля, Муравья и некоторых других пацанов-легкоатлетов я застал сидящими могучей кучкой на кровати Шмеля. Остальные ребята лежали на кроватях и с интересом наблюдали за действом, вернее, его отсутствием.
— Блин, ты куда свалил? — вопрос Шмеля застал меня на пороге.
— Приспичило, — брякнул я первое пришедшее в голову.
— А-а-а, я и думаю чего ты вылетел, выпучив глаза!
Остальные захихикали. Я же окинул палату взглядом, ища энциклопедию, но не нашел. Зато заметил на тумбочке открытый тюбик с клеем. Значит, заклеили-таки, ну и слава богу.
— Ну, вы справились? — уточнил я.
— Обижаешь! — хмыкнул Муравей. — Все сделано в лучшем виде по оригинальной авторской методике!
— И где энциклопедия? — я снова оглядел палату.
— Под прессом! — Шмель затыкал указательным пальцем под матрас. — Завершающая стадия! Просто Муравей слегка переборщил с ПВА.
— Вы идиоты? — я аж закашлялся в кулак.
— Почему это? — удивился Шмель.
Но я уже кинулся к ним, хватая их за руки, за ноги и за майки. За всё, что угодно, лишь бы поднять этот их «пресс».
— Там же страницы слипнутся! — жестикулировал я.
Пацаны начали нехотя подниматься. Я, наконец, подцепил освободившийся матрас и вытащил оттуда многострадальную энциклопедию. Открыл — и от увиденного съездил себе ладонью по лбу.
Титульная страница с плезиозавром действительно приклеилась, причем довольно ровно по линии шва. Но вместе с тем она прилипла к следующей странице, да намертво. Я попытался аккуратно поддеть краешек и разлепить страницы, но поздно. Клей уже схватился.
— Вот поэтому вы и идиоты, — резюмировал я.
— Легко быть крепким задним умом, Миха, — с обидой произнес Шмель. — Тебя тут вообще не было.
Впрочем далее выяснить отношения нам не дали. Первым вернулось трио хулиганов. Естественно, они сразу попросили показать злосчастную энциклопедию. Шмель вручил книгу Льву. Тот удовлетворенно закивал, а дальше сделал то, чего делать не стоило. Хотя он-то тут ни при чем, его же никто не предупредил. Вернее, я попытался, но было поздно.
— Не трожь! Они склеились…
Кх-х-р.
Послышался звук, от которого у меня мурашки побежали по коже. Лева решил сделать «приемку» по работе Шмеля. Ну и благополучно попытался разъединить слипшиеся страницы. Получилось то, что получилось. Бумага пусть и была хорошего качества, не выдержала такого надругательства. Рисунок плезиозавра, как переводной фантик, остался на следующей странице.
— Э-э… — растерянно протянул Лев.
— Миха, че делать? — Муравей взялся руками за голову.
— По-моему, нам теперь точно крышка… — протянул нараспев Шмель.
А делать было особо нечего. Брак существует двух видов: исправимый и неисправимый. Как и идиотизм. В нашем случае речь шла о последнем. Реанимировать плезиозавра было теперь невозможно. А когда Лев разодрал склеенные листы, я не без удивления обнаружил там чью-то мудреную попытку обрисовать контур морского ящера обычным карандашом.
— Это че такое? — шепнул я Шмелю.
Тот только стыдливо опустил глаза. Скорее всего, динозавр был испорчен ещё до того, как страницы порвал Лев.
— Так, значит. Держим язык за зубами и не болтаем лишнего. С Томой я сам разберусь!
С этими словами я спрятал энциклопедию обратно под кровать. Вовремя, потому что из коридора послышались приближающиеся шаги и смешки старшей пионервожатой. А через секунду она прямо-таки вбежала в палату, делая движение, будто мягко отбивалась от объятий приятного ухажёра. Так отбивалась, чтобы это непременно повторилось, но попозже. Я впервые видел, чтобы Тома так сияла от счастья. И предмет ее счастья зашел следом — в дверном проеме вырос ухмыляющийся Роман Альбертович. Тоже довольный, как слон.
— Дети! — гулко выдохнула старшая пионервожатая, возвращаясь в рабочее состояние. — Ну как успехи? Получилось вклеить лист в книгу?
На меня устремились взгляды всех пионеров в палате. Сам сказал, чтобы все молчали, мол, я разберусь. Что ж. Я расправил плечи, вышел вперед и доложил:
— Все получилось в лучшем виде, Тамара Ипполитовна!
Боковым зрением я видел, как отвалились челюсти у пацанов.
— Показывайте, — распорядилась старшая пионервожатая.
Я мельком заметил, как рука Ромы, стоявшего за спиной Томы, ненавязчиво скользнула на мгновение по ее бедру. Руку тренер сразу убрал, но по щекам Тамары медленно расползся румянец.
— Так мы ее уже Вике отдали, — я коротко пожал плечами.
— Она заходила? Хм, — удивилась Тома.
