Круговерть бытия 2 - Александр Дорнбург
В казачьем стане поднялась тревога. Спросонок казаки не знали, куда сунуться. Кинулись к лошадям, да было уже поздно. На казачий привал налетели тысячами турецкие сипахи. В полку было много молодых казаков. Они растерялись. Кто схватил пику и не знает, что делать с ней без коня, другой нес вьюк, да так со вьюком и замер с разинутым ртом. Старые казаки схватились за ружья — да старое ружье не то, что будущая винтовка, — один выстрел сделал, а потом надо заряжать, возиться долго…
Один из первых погиб полковник Тацын. Его так изрубили турки, что тело его потом опознали только по рукам да по золотому кольцу на пальце. Всего в свеженьком полку было шесть сотен человек, реестровые и прислуга с обозниками. Пять сотен казаков погибли под ударами кривых турецких ятаганов, лишь шестая успела сесть на лошадей и под командой есаула Вильфинга прорубилась сквозь турок.
Ну, а теперь мы сполна расплатились по счетам. С процентами. И впереди предстоит второй Акт Марлезонского балета.
Ждем-с. «Избу поджог. Запаздывают бабы…»
Глава 8
Наше ожидание не слишком затянулось. Через четверть часа, турки, подготовившись, огромной тысячной толпой выехали из своего стана и направились разбираться с нами. В очередном раунде Крест и Полумесяц готовились решить, кому же из них надлежит властвовать над миром.
Позорное поражение от горсти чужаков привело османов в неописуемую ярость. Похоже, тамошний атабек, Сефер-паша, постеснялся просить помощи коллег, рассчитывая легко справиться самому. Да и то, у него более тысячи бойцов, в у нас — чуть больше 320. Итого, более чем три к одному. К тому же ему явно не терпелось наказать нас за дерзость.
Из всех исламских всадников, готовых к сражению, особенно ярко и величественно выделяются богатуры атабека, его личная гвардия. Их можно было легко отличить по богатым шелковым халатам, переливающимися всеми цветами радуги.
— Аллах, аллах! — кричали они, подгоняя воинов. — Атабек приказал наступать!
Впрочем и остальные конники были вполне прилично костюмированы. Аж в глазах рябит. Не шушера. И рвались в бой.
Что же, мы, с изумительным спокойствием и хладнокровием, были готовы к встрече.
— Если Бог за нас, кто против нас? — воскликнул Бакланов, подбадривая станичников.
Теперь нам предстояла конная сшибка на встречных курсах. Только мы снова проведем небольшой маневр, чтобы зайти спиной к солнцу. Турки и в этом случае будут атаковать, понадеявшись на свое численное превосходство. И так уже они облизываются на нас, что твой кот на сало.
А дальше — все в руках божьих.
Вражеские всадники, знамена, бунчуки и значки понеслись быстрее, — видно, люди пустились вскачь, и все явственней рисовались сотни и росли на глазах с непостижимой быстротой.
Наблюдая за вражеской лавой, я заметил, что многие румелийские конники держат свои кривые сабли в зубах. Я улыбнулся, так как это обстоятельство меня изрядно порадовало. Это надо же быть такими неумехами, чтобы скакать на лошади, обязательно держась за гриву и поводья обеими руками! Большинство из этих людей еще полтора года назад баранов пасли и прохожих грабили, совсем не помышляя о военной карьере. Тоже мне, вояки! Глупцы! Они не знали, что идут, как волы, на бойню.
Нам же лучше!
В этой битве все происходило аналогично первому сражению. Согласно разработанному сценарию. Как по нотам. Приблизившись к месту боя османские сипахи испустили дикий вопль и, высоко подняв кривые сабли, поскакали на нас.
А так как их было намного больше, то они раскидывали свои фланги, как щупальца, чтобы охватить нас с боков и задушить в железном кольце. В данном случае это было самым простым решением, но как всякое простое решение оно было самым идиотским из всех возможных.
Мы снова на долю мгновения опередили турок с первым залпом из ружей. Извергнув массу смертоносных пороховых молний, производящих опустошение во вражеских рядах. А учитывая, что кавалерийских мушкетов у нас было числом в два раза больше, чем у противников, то ответный залп прозвучал в четыре раза жиже. Как говорят в Америке: всегда стреляй первым!
Та же история повторилась и с пистолетами. Только тут по силе оглушительного залпа мы превосходили уже османов в пять раз. На результат было любо-дорого посмотреть. Исхлестанные железным и свинцовым градом и люди и животные сотнями валятся наземь, ломая себе шеи, руки и ноги. Многих убивает наповал.
И с пиками все произошло аналогично. 2,5 к 1. Не говоря уже о полном нашем превосходстве в мастерстве владения этим острозаточенным оружием. От солнечных лучей словно языки пламени сверкали наши копейные жала. После сшибки, сопровождавшийся треском сломанных пик и смертоносным лязгом железа, османы с ходу потеряли половину своих первых рядов. Они, обливаясь кровью, были смяты как лист фольги.
А применение в качестве предварительных ласк двух десятков керамических гранат, начиненных динамитом и брошенных на большое расстояние благодаря раскрученному кожаному ремешку и вовсе прошло в одну калитку. «Ручная артиллерия» сказала свое веское слово, пробив бреши в рядах турецкой кавалерии и заставив фланги раздаться еще шире. Да и звук был ужасный — громкий и сочный, пугающий до усрачки вражеских лошадей. И это хорошо подготовило почву перед столкновением конных масс.
В итоге, когда дело дошло до сабель, мы предварительно потеряли человек 50, а османы — 500. И завязалась рукопашная битва. На равнине ветер поднимает клубы пыли и, застилая поле сражения густыми облаками, окутывает все вокруг, ослепляя бойцов. Долина становиться сценой для ужасающей резни. Османы, как дикие звери, бросаются на острия, с бешенством южан и фанатизмом мусульман, яростно крича. Казаки и турки прокалывают друг друга.
Страшное это было побоище. Натиск казаков был жесточайший. Грозные для врагов, донцы, великолепные рубаки, сражались с еще большей силой, с еще большей отвагой, с еще большей яростью, чем в предыдущей атаке на турецкий лагерь. Мы легко пронеслись сквозь ряды фидаинов, геройски проложив дорогу силой оружия, словно раскаленный нож сквозь сливочное масло.
Мало дисциплинированная турецкая кавалерия никак не может согласовать свои действия. А поскольку фланги османов в сшибке не успели поучаствовать физически, не ожидая, что их товарищи в центре при сече не сумеют оказать нам никакого
