Олигарх 3 - Михаил Шерр
Пообщавшись с ним я удивился еще больше, чем после общения с Федотом. Он считал раскол чушью и не делал различий между ветвями русского православия. По этой причине он и решил подастся в дальние края, отношения у него со священниками всех направлений были напряженными.
К моему удивлению к исходу двадцать вторых суток мы действительно достигли Пиноса.
Еще в России было решено, что в случае если нет никаких проблем на острове, сразу же без задержки направляемся в Техас.
Отношения техасцев с мексиканским властями накалялись буквально с каждым часом и нас уже там ждали.
Адмирал к нашему приходу основательно подготовился. Маркиза выступила спонсором и они купили еще один бриг, он конечно не был столь хорош как «Сарагоса», но был еще вполне ничего.
Но самым главным было то, что у него было такое же вооружение как и у «Сарагосы». Бриг назывался «Валенсия», я подумал, что это было основным, почему именно на него упал взгляд нашего адмирала.
«Валенсию» по мысли адмирала не ждала бурная мореходная биография, он считал, что она несколько лет должна послужить нам в качестве плавучего форта. Его мысль всеми была признана очень здравой.
Грек Одиссей не даром просиживал штаны в Генуи и проблемы своих товарищей не забывал и с нами шли шесть семей его товарищей оставшихся в Америке, которые он сумел разыскать.
Они и ирландцы сошли с пароходов на берег, а на борт поднялись несколько семей с Пиноса. Пришлось конечно уплотниться, но в итоге на пяти кораблях к берегам Техаса отправилось триста три русских семьи. Остановка на Пиносе была короткой на несколько часов — выгрузка-погрузка и вперед.
За месяц до нашего появления небольшое поселение на острове Галвестон было уничтожено, внезапно там начался пожар и огонь быстро расправился со всеми деревянными строениями.
Техасцы сказали, что это был просто пожар, но я им не поверил и был уверен, что это они сожгли это полумексиканское поселение в котором вот вот должна была появиться таможня.
Но нам это значительно облегчало задачу.
Еще в России я думал как здесь уживутся все эти люди, оказавшиеся здесь по моей воле: казаки, староверы, выкупленные мною крепостные. Не думаю, что все они с великой радостью поплыли за океан.
В Усть-Луге я постарался чтобы между ними появились нормальные контакты и эта тема была одной из основных в моих беседах с Федотом и отцом Гавриилом. После них у меня появилась почти уверенность, что эта проблема мною высосана из пальца, но червячок сомнения оставался.
Но уже во время перехода в Техас всякие сомнения исчезли и я в который раз позавидовал самому себе, что у меня такой сотрудник как Джузеппе.
Он и Ружицкий пошли на одном пароходе с Федотом. Его атаманство никто не собирался оспаривать, но все знали, что главным будет господин Ружицкий, правой рукой которого будет наш итальянец.
Джузеппе вполне прилично уже говорил на русском и понимал все тонкости и своеобразия вариантов великого и могучего. За время проведенное на Пиносе Джузеппе завоевал авторитет у абсолютно всех и наверное его подвинутость на справедливости сразу вызвали у него и Федота взаимную симпатию и уважение.
Несколько наших чернокожих друзей с Пиноса просились пойти с нами, но пока мы решили не рисковать.
Наш десант на остров Галвестон возглавил Павел Александрович. Утром десятого января он с четырьмя десятками казаков высадился на острове и сразу же начал строить укрепление. Вооружены казаки были естественно винтовками и шашками.
Остров Галвестон достаточно длинный — километров пятьдесят и достаточно узкий, в самой своей широкой части километров в десяти от пролива соединяющего залив Галвестон с открытым морем Мексиканского залива, была небольшая бухточка с внутренней стороны острова.
А в начале залива рядом был еще один небольшой остров неправильной треугольной формы. Техасцы называют его Пеликаном и это сразу понятно почему, на нем много этих птиц и другое название просто не приходит в голову.
А вот за Пеликаном, немного в глубине залива и облюбованное нами место для нашего первого опорного пункта на земле Техаса.
До него километров десять через залив, поближе есть правда три небольших острова, один из них вообще какое-то недоразумение, скорее всего он иногда уходит под воду.
Напротив Галвестона, через пролив шириной километра три-четыре, мыс длинной узкой косы, уходящей на северо-восток. Там тоже сейчас надо будет высадить десант и построить со временем укрепление.
Никакой опасности нет, кругом почему-то ни души, я вообще-то предполагал, что здесь кто-нибудь будет или мексиканцы или техасцы Остина. Кругом очень много птиц и местами непривычные для нас мангровые заросли.
Пока Леонов со своими людьми прочесывал обгоревшие развалины поселка Галвестон, на противоположном мысе высадился атаман Пермитин с тремя десятками казаков и они тоже начали прочесывание полуострова, углубляясь в глубь полуострова.
Ближе к вечеру казаки подали сигналы о выполнении своих задач, они продвинулись на глубину трех верст от пролива и начали там строить укрепления, что бы обезопасить себя от атак с суши, используя для этого мангровые деревья.
Получив сигналы от казаков, мы начали входить в залив и становиться на якорь в начале пролива между островами Галвестон и Пеликан.
Вечером в кают компании «Американца» собрались крестный, Николай, Иван Васильевич, Ружицкий и я.
Когда мы входили в залив, Николай предложил в качестве основной базы выбрать остров Пеликан. Это конечно было очень разумное предложение, но на острове не было источников пресной воды, как и на Галвестоне, если не считать за таковые небольшие водоемы среди мангровых зарослей. Правда из них пьют воду птицы, так что она вполне может быть и пригодной для питья. Тем более, я всем плешь проел, требуя пить только кипяченую воду.
Ближайшие речки, впадающие в залив находятся в нескольких километрах на его западных берегах. Воду оттуда можно доставлять только бочками. Но наши казаки, из тех кто постарше и поопытнее, беды в этом не видят и уверены. что здесь можно вырыть колодцы.
Подискутировав, мы решили, что утро вечера мудренее и завтра сначала надо провести тщательную разведку округи.
Ранним утром меня разбудил крик вахтенного, по тихой глади залива между материком и узкой вытянутой частью острова Галвестон к нам шел с юго-запада шел небольшой шлюп. Поднявшись на мостик, я взял подзорную трубу и сразу же узнал человека стоящего на носу приближающегося шлюпа. Им был наш знакомый Мишель Филипп.
Месье Филипп был очень рад нашему появлению. Ситуация в Техасе накалялась и он лично опасался репрессий со стороны мексиканских властей.
Почти десять лет мексиканские власти привлекали в Техас иммигрантов из США и сквозь пальцы смотрели на то, что часть из них привезли с собой рабов. Но сейчас в ходе гражданской войны, непрерывно идущей в Мексике с момента обретения ею независимости, в Мехико сменились ветра. И центральная власть решила окончательно отменить рабство во всех мексиканских штатах, запретила любую иммиграцию в Техас и решило поставить под свой контроль всю экономики штата, учредив новые пошлины. Мало того были аннулированы все неисполненные разрешения на переселение и власти вспомнили. что по мексиканской конституции 1824-ого года иммигрантам нельзя селиться в прибрежной зоне.
В район залива Галверстон из Мехико в конце октября прибыл мексиканский генерал Хуан Брэдберн, который когда-то был Джоном и хорошо был известен в Техасе, причем не с лучшей стороны. Когда-то он жил в США и сам был работорговцем.
Сейчас он прибыл в Техас с сотней солдат чтобы навести тут порядок.
После беседы со мной делегатов Техаса, известие об отмене рабства во всех штатах Мексике не вызвало ожидаемого взрыва недовольства, мои экономические аргументы оказались очень весомыми.
Но многие иммигранты жили как раз в прибрежной зоне вдоль немногочисленных рек Техаса, берущих свое начало в нескольких сотнях километров от океана, таких как Бразос и Тринити, где как раз и расположены основные поселения пришедших с Остином. А введение новых пошлин они считали просто грабительскими и по их мнению это было наглое изменение игры в ходе уже начатой партии.
Вдобавок ко всему генерал Брэдберн просто занялся еще и полнейшим беззаконием, арестовав прибывшего из Мехико нового земельного комиссара штата Хосе Франсиско Мадеро, который собрался предоставить права собственности
