Помни войну - Герман Иванович Романов
— Макаки-с…
— Нет, господа, оставьте нарочитое и ничем не обоснованное пренебрежение — они сильный и опасный враг, что побеждает нас на суше и на море. А недооценка неприятеля всегда заканчивается скверно!
Николай Иванович окинул взглядом офицеров, те пристыженно примолкли. Он прекрасно их понимал — приступ эйфории случился, когда увидели семь идущих кораблей под флагами Восходящего Солнца — четыре в отряде Того и всего три у Камимуры. А семь против шести русских броненосцев практически полное равенство, даже в пользу 2-й Тихоокеанской эскадры — ведь на броненосцах орудия в 12 дюймов против 203 мм на броненосных крейсерах. А это означает, что более тяжелые снаряды действуют более разрушительно, чем те, что по весу втрое легче.
Вот только под ложечкой изрядно горчило от осмысления такого видимого равенства в потерях. Ведь убывшие японские корабли будут починены на верфях в самый короткий срок, а русские броненосцы и крейсера навсегда ушли на морское дно Цусимского пролива.
— Так, а ведь Камимуре приходится плохо — Дмитрий Густавович явно его одолевает, хотя поставил «Донского» в линию. Все же двенадцать дюймов действуют сокрушительно на японские крейсера…
Небогатов осекся, не в силах договорить. Он не мог поверить собственным глазам — идущий за «Наварином» вторым в колонне «Сисой Великий» стал неожиданно выкатываться из строя. От потрясения Николай Иванович даже прикусил кончик языка, не почувствовав боли. Зато стоявшие рядом с ним флаг-офицеры встревоженно заговорили.
— Боже мой, как есть выбили!
— «Сисой Великий» вывалился из строя, теряет ход!
— Да он осел в воду якорными клюзами!
— Нос уходит, броненосец тонет!
Небогатов глотнул воздуха с трудом, чувство эйфории исчезло полностью, его просто смыло видением ужасной картины. Выход «Сисоя» из боя менял все расклады, приходилось возвращаться к первому варианту, не дожидаясь приказа командующего. Вдвоем «Наварин» и «Дмитрий Донской» против трех неприятельских броненосных крейсеров не устоят, никак не смогут продолжать бой еще полтора часа, когда подойдет «Россия». Их просто сомнут, раздавят и потопят!
— Поднять сигнал «Ослябе» — «немедленно выйти из строя — оказать помощь командующему, встав концевым»!
— Есть поднять сигнал! Быстрее набирайте флаги! Сигнальщиков на подбойный борт, пусть примут на «Изумруде»!
Ситуация из тревожной становилась катастрофичной — «Сисой Великий» терял ход, все глубже и глубже зарываясь форштевнем в море. Небогатов хорошо знал конструктивные недостатки этого броненосца, и с пронзительной отчетливостью понимал, что старый корабль обречен на гибель — до Владивостока он уже не дойдет.
— Приказ командующего — «Ослябе» немедленно выйти из строя и замкнуть кильватерную линию эскадру'!
Небогатов с хрипом выдохнул воздух, он предугадал действия Фелькерзама и принял правильное решение раньше Дмитрия Густавовича. А доклады тут же последовали один за другим, с разрывом в полминуты, и нервы оказались натянуты струнами:
— С «Наварина» приказывают буксирам и «Алмазу» немедленно оказать помощь «Сисою»!
— Флагман приказывает снять команду с броненосца!
— На «Сисое Великом» подняли кодовый сигнал — «тону, прошу принять меры к спасению экипажа»!
Небогатов обалдело покрутил головою — еще несколько минут назад он чувствовал себя довольным ходом боя, и словно сглазил. Хорошо, хоть «Ослябя» ловко и привычно, так как этот маневр отрабатывался им на учениях и в бою неоднократно, вывалился из строя, и начал описывать дугу. Японские «собачки», подступившие было к «Авроре» с «Олегом», тут же начали разворачиваться — они уже несколько раз видели этот маневр вчера, и каждый раз им крепко доставалось. Бэр, издеваясь, жахнул по ним из главного калибра — и хотя два снаряда легли с изрядным недолетом и чуть в стороне, все четыре японских крейсера рванули в бегство, густо дымя трубами.
— Во дает Владимир Иосифович!
«Ослябя» описал дугу, пристроился позади «Донского» и после короткой пристрелки принялся осыпать концевую «Адзуму» снарядами. Японский крейсер тут же прекратил стрелять по «Наварину» перенеся огонь на страшного противника, что мог стать «могильщиком» для «убийц крейсеров». Ситуация сразу же выпрямилась — хоть калибр в 10 дюймов уступает 12 дюймам, но для любого броненосного крейсера он не менее губителен, даже чуть страшнее, потому что 254 мм пушки скорострельнее, и имеют превосходную пробиваемость брони и лучшую точность стрельбы.
Но не успел Николай Иванович перевести дух, от облегчения, наблюдая, как с неподвижного «Сисоя» буксиры и «Алмаз» начали снимать команду, как последовали новые доклады, словно гром среди ясного неба.
— Разрыв на боевой рубке «Наварина». На броненосце спускают адмиральский флаг!
— «На 'Наварине» поднят сигнал — «адмирал передает командование»!
Небогатов затравленно выругался, хотя такое с ним случалось редко. У Николая Ивановича возникло ощущение, что небеса наказывают за неуместную эйфорию «шапкозакидательства».
И тут шарахнули поленом по голове, а как иначе было расценить новый доклад, переданный взволнованным голосом флаг-капитана Кросса, обычно легкомысленного несмотря на серьезный чин моряка.
— Сюда идут крейсера отряда контр-адмирала Уриу. Сигнальщики ясно видят «Наниву» и «Такачихо». За ними в примерно двадцати кабельтовых силуэт «Акаси», который входит в этот отряд, а дальше…
Небогатов не выдержал и заорал во весь голос:
— Кто там дальше, не томи душу⁈
— Вроде «Ивате», толком опознать не могут — слишком далеко. Но на нем три трубы!
— Пи…
Только и смог произнести Николай Иванович, оценив ситуацию. Прибытие «Ивате» осложняло ситуацию — вдвоем с «Адзумой» эти два броненосных крейсера изобьют «Ослябю» до полусмерти, пока «Идзумо» и «Токива» будут сражаться с «Наварином» и «Донским». Ставить в строй «Ушакова» нельзя — броненосец со «Светланой» сдержит крейсера Уриу. «Олег» с «Авророй» будут отбиваться от крейсеров Девы. Впрочем, можно Добротворскому приказать поддержать «Ослябю» на «Олеге». «Аврору» следует подкрепить двумя «камушками», и дождаться прибытия «России». Тогда ситуацию можно переломить к лучшему…
— Боже мой!
— «Император» горит!
— «Александр» вываливается из строя!
Не успели пронестись мысли в голове, как от страшных вскриков Николай Иванович припал к амбразуре, чувствуя, что в груди замерло сердце. Огромный корабль медленно выкатывался из колонны, из средней шестидюймовой башни вырывались длинные языки пламени, до взрыва погреба, если его не успели затопить, оставались считанные секунды.
От накатившей паники, перемешанной с ужасом, контр-адмирал Небогатов словно окаменел, впал в ступор, не в силах отдать хоть какой-нибудь разумный приказ…
Гибель эскадренного броненосца «Император Александр III» в Цусимском бою вечером 14 мая
