Совок-8 - Вадим Агарев
— Так это же я не про вас, товарищ милиционер! — суетливо замельтешила изменщица, — Вы-то, сразу видно, мужчина, хоть куда! — коварная Лариска сально ухмыльнулась, проведя ладонями по своим, перетянутым, как докторская колбаса, бокам, — Это я вот про этого мерина пузатого выразилась! На один раз его только и хватило! И то еле-еле помуслякал! Сама не понимаю, зачем вчера его пустила! — она пренебрежительно кивнула в сторону обиженно зыркающего от входной двери мил дружка. — Толку никакого, всю ночь прохрапел!
— Чего ты несёшь⁈ Чего ж ты тогда стонала? — не выдержал обидного поношения нефтедобытчик, — Заткнись, кобыла! Завидуешь, что не твоему Валерке, а мне машину распределили? Всю жизнь вы нам с Танькой завидуете! Твари! Да, если бы не ты, блядина, то моя «ласточка» сейчас бы целая была!
В сей же секунд перестав улыбаться мне, морально неустойчивая гражданка Силантьева оборотилась к так несексуально храпящему во сне Шкатуле.
— Чего-о-о⁈ Это я-то блядина? Уж, если кто и блядина, так это твоя жена! — хищно сузив глаза, дикой кошкой начала подступать к чубатому бурильщику безвинно оскорблённая и оболганная женщина, — У меня-то, хотя бы дети от законного мужа рождены! А ну, пошел вон из моего дома, боров!
Жертва романтизма и закона всемирного тяготения по фамилии Шкатула, начавший было отступать от дикой фурии, вдруг схватился за левую сторону груди и принялся сползать по стене на подставку для обуви. Конструкция оной была выполнена из металлических, по своему виду, прутьев. Но на массу, превышающую центнер, рассчитана она не была. Оттого эта ажурная железяка и хрустнула под объёмным седалищем тяжеловесного героя-любовника.
Не пропорол бы он себе каким-нибудь обломанным штырём жопу, начал уже всерьёз беспокоиться я за эталон тотальной несчастливости Шкатулу. Инфаркт и проникающая рана у такого кабана, это верная смерть! Никакая скорая не поспеет. Не нужно мне этого! В моём присутствии и при моём, можно сказать, участии. Помри сейчас бедняга Шкатула и тогда объяснительные прокурорским мне придётся писать вплоть до самой моей пенсии.
Ситуацию и нас, вместе со Шкатулой, в очередной раз спас профессионализм Коли Ярыгина. А, если быть предельно точным, то отнятый им у скорой помощи пузырёк с нашатырём. Слава богу, что склянку с аммиаком я не выбросил, а сунул в карман. Приводить в чувство нефтяника по методу доктора Гусарова я не решился и сунул под нос автовладельцу не зуботычину, а пузырёк. Оказалось, что не только оплеухи приводят людей в чувство. Секунды через две-три симулянт открыл глаза и начал удивлённо озираться по сторонам.
— Надо его на диван положить! — с облегчением обернулся я к жестокосердной Ларисе, — Если он здесь у тебя дуба даст, тебе от этого только хуже будет! Соседям на год этой темы хватит, а то и на два! — припугнул я шельму, заметив её недовольство касаемо моей заботы о её хахале.
Входная дверь открылась и на пороге появился Боря Гусаров. Быстро оглядевшись, опер не стал задавать лишних вопросов. Очевидно, резкий запах нашатыря ему всё объяснил без лишних слов.
— Сытникова минут через десять к повреждённой машине доставят! — успокоил он меня еще до того, как я задал ему вопрос, — А тебе велено в райотдел возвращаться! Распоряжение Дергачева! Сюда, тебе на замену Олега Дубровина пришлют.
— Помоги потерпевшего до дивана дотащить! — перебил я опера, — ты только по морде его больше не бей, у него сейчас сердечный приступ был! Куда его? — это уже к Ларисе обратился я.
— В зал несите! — подумав, решилась она, не проявляя никакого сочувствия к своему любовнику. — Пойду к соседям, скорую ему вызову, а то, на самом деле, еще помрёт здесь!
Дождавшись, когда Силантьева прикроет за собой дверь, я, оставив потерпевшего на Гусарова, быстро прошелся по квартире. Мне нужно было осмотреть оставшиеся две комнаты и я их осмотрел. Всё, что мне нужно было, я увидел. Затем мы вместе с Борей аккуратно перетащили гражданина Шкатулу в зал, где и пристроили его вместе с ботинками на диван.
— Пошли на кухню, мне тебе пару слов сказать надо! — потянул я Бориса из комнаты от ожившего любопытного терпилы.
В пару слов я не уложился, а вот пары минут мне хватило. Оставив повеселевшего опера в квартире, я пошел выполнять распоряжение начальника РОВД.
В РОВД я рулил не слишком торопясь. Вряд ли меня там ожидало что-то хорошее.
— Тебя где черти носят, Корнеев? — выскочил из дежурки Радченко, стоило мне только зайти в райотдел. — Тебя начальник ждёт! Начальник РОВД! — счел необходимым уточнить дежурный капитан, чтобы я не подумал на Данилина. — Бегом к нему!
Посмотрев на беснующегося от переизбытка верноподданнических эмоций Радченко, я пожал плечами и направился в сторону лестницы.
Секретарша вежливо ответила на моё приветствие и не запрашивая позволения Дергачева, указала мне взглядом на руководящую дверь.
— Заходи! — скомандовал подполковник, не дожидаясь, когда я попрошусь войти. — Где тебя черти носят? — слово в слово повторил он вопрос Гены Радченко.
Пришлось объяснять, что я не бездельник и последние два часа работал на месте преступления. Говорить, что постановления о возбуждении уголовного дела я так и не вынес, я не счел нужным.
— Хрен с ним, с этим делом! — отмахнулся от моего доклада чем-то озабоченный Василий Петрович, — Подставил ты меня, Корнеев! Сильно подставил!
Я повнимательнее пригляделся к шефу. Но соответствующих его словам эмоций, на его лице не увидел. Да, он был заметно взволнован, но возмущенным, да еще по отношению к моей персоне, он не выглядел.
— Поясните, товарищ полковник, в чем дело? — не стал я затягивать угадайку со своими косяками.
— Я, Корнеев, как ты и посоветовал, генералу вчера позвонил! — подпол встал из-за своего стола и сел напротив меня, — Вечером позвонил, а потом почти всю ночь не спал. Всё думал и сомневался, что зря тебя послушал.
— И, что? Зря? — постарался я создать заинтересованный вид, хотя по большому счету, мне уже было пофиг на игры высшей лиги.
То, что Капитонову на должность замполита с исполняющей обязанности не утвердят, я был уверен. Оно, даже в МВД РФ при всей её коррупционности, было бы маловероятно. А уж в эти замшелые времена, Евдокию и вовсе, хрен пропустят. Даже за бабки. Которых у неё, я уверен, нет.
— Не знаю, лейтенант! Может, и зря. А, может, и не зря! — одетый в новую отутюженную форму Дергачев откинулся на спинку стула и посмотрел на наручные часы, — Сорок… Нет, уже сорок три минуты назад из приёмной Данкова позвонили. В четырнадцать десять нас с тобой ждут, лейтенант!
— Где ждут? Кто? — на всякий случай переспросил я потеющего Дергачева, прекрасно понимая, где и кто.
— Ты, что, дурак, что ли, Корнеев⁈ — вытаращил на меня глаза подполковник, — Или ты, сидишь тут и дуру гонишь? Ты поостерегись, пацан, со мной шутить, я ведь тебе не Капитонова! Повторяю, в четырнадцать десять мы с тобой должны быть в приёмной начальника областного УВД! У генерал-майора Данкова! Понял?
— Так точно, товарищ полковник, теперь понял! — для демонстрации кроме понятливости еще и абсолютной лояльности, я даже привстал со стула.
— Не дуркуй, Корнеев! — неодобрительно покосился на меня Дергачев, — Это ты в вашем следствии, Зуевой и Данилину очки втирай, а я тебя, наглеца хитрожопого, насквозь вижу!
Похоже, начальник райотдела и в самом деле неплохо начал распознавать мои кренделя. Надо с ним быть как-то пособранней. Всё-таки, неплохой он опер, этот подполковник.
— Что думаешь по этому поводу, лейтенант? — Василий Петрович смотрел на меня уже без желания дать мне подзатыльник, — Как полагаешь, зачем нас генерал зовёт?
Хорошо, что я когда-то был в этой системе большим начальником. Я сейчас прекрасно, до миллиметра понимал эмоциональное состояние Дергачева. А еще лучше, что теперь я простой лейтенант. Потому что я свободен от тех фобий, которые в данный момент затмевают его холодный разум опера. Как всё-таки высокие должности уродуют людей и их способность здраво мыслить!
— Он, товарищ полковник, после вчерашнего вашего звонка, тоже, как и вы, плохо ночью спал, — сказав это, я увидел, что Дергачев еще больше расстроился, — Всё отлично, Василий Петрович, если генерал вас пригласил, значит, он принял решение сносить Балмасова! В противном случае, он бы про вас не вспомнил. Про вас Балмасов бы вспомнил! Чуть позже. Так что, всё отлично, товарищ полковник! А можно чаю, Василий Петрович? — я постарался не выглядеть, а быть очень искренним. И при этом всем своим видом изобразил преданность, и уважение.
— Ты наглец,
