Анти-Горбачев 2 - Сергей Тамбовский
Оба топтуна доложили в центр о поведении объекта, а затем им скинули номера забронированных мест, они их и заняли, предъявив корочки проводнице. Далее шесть часов прошли совершенно спокойно — Гордиевский никуда не выходил из своего купе, кроме как в туалет. Неприятности начались уже в Питере…
Глава 14
Гордиевский. Конец пути
Оба сотрудника наружки, ехавшие рядом, синхронно заняли места на выходах из вагонов, из этого и из соседнего, куда можно было пройти по переходу мимо дальнего туалета.
— Берёза-берёза, — раздалось у него в наушнике, — доложите обстановку.
Рядом толпился народ, ожидающий, когда поезд остановится, поэтому сотруднику пришлось выйтив проход и имитировать разговор с кем-то оттуда.
— Объект у себя в купе, не выходил уже два часа.
— Держите нас в курсе, — недовольно сказали на том конце и отключились.
Поезд остановился, причём как-то рывком — кое-кто даже сильно качнулся вперёд, но упасть никто не упал. Проводница открыла дверь, протёрла поручни и освободила проход для нетерпеливых пассажиров. Через пару минут вагон опустел, сотрудник с позывным Берёза так и торчал посреди коридора, как то самое дерево во поле. Ещё через минуту к нему присоединился второй, у которого был не более оригинальный позывной — Тополь.
— Где он? — резко спросил второй.
— В купе, пока не выходил, — меланхолично ответил первый, тогда второй рванул вбок дверь и заглянул внутрь четвёртого купе, там было пусто.
— Прохлопал, идиот, — зло сказал он первому, — надо докладывать. Первый-первый, -забубнил он в микрофон, — объект пропал из поля зрения. Из вагона он не выходил, в купе никого нет.
— Допрыгались, раздолбаи! — раздалось в наушниках так громко, что второй тоже это хорошо слышал. — Завтра поедете на Чукотку разгребать снег и ловить эскимосских шпионов.
Но спустив пар, первый (а это был тот самый начальник семерки, уже добравшийся до Питера) перешёл на конструктив.
— Как это могло произойти, быстро ваши соображения, — скомандовал он.
— Вылез в окно, — быстро начал перечислять более сообразительный второй, — это раз, спрятался на верхней полке, два, но этот вариант мы уже проверили и отмели, и… и, — тут он замялся.
— Сойти на промежуточной станции он мог?
— Никак нет, — быстро доложил второй, — я лично зафиксировал его присутствие в Тосно, в купе он сидел и читал книжку, а больше никаких остановок до самого Московского вокзала не было.
— Ещё варианты, быстро…
— Он мог изменить внешность, — прорезалось понимание ситуации у первого, — и пройти мимо незамеченным. Тогда он скорее всего попытается либо сменить платформу, либо уйти по путям через забор.
— А одежда? У него не было с собой никакого багажа?
— В купе мог ехать сообщник, — доложил первый сотрудник, — а у него и грим, и запасная одежда вполне могли иметься.
— Ясно, — глухо ответил генерал, — один из вас идет к выходу на вокзал, второй в обратную сторону, доклады каждые две минуты.
Доклады от наблюдателей для генерала сыпались один за другим, но ничего существенного, кроме «объект в поле зрения не появлялся», не содержали. Так в томительном ожидании прошло добрых десять минут, пока эфир не разрезал крик сотрудника, дежурившего на Лиговском проспекте.
— Вижу двух мужчин, перелезающих через забор в сторону проезжей части!
— Как они выглядят? — спросил генерал.
— Один маленький, с нашим фигурантом совсем не схож, а второй в принципе подходит. Рост, габариты похожи. Только волосы не рыжие, а черные, и одет он в спортивный костюм, а не в штаны с футболкой.
— Срочно две машины на Лиговку, — распорядился генерал и добавил этому зоркому работнику, — а ты продолжай наблюдать.
Еще минута прошла в напряжённом молчании, а затем последовала не менее горячая тирада этого Зоркого Сокола:
— К ним подъехала иномарка! Роллс-ройс кажется! Со стороны Обводного канала! Оба садятся в неё на заднее сиденье.
— Не в багажник его засунули? — уточнил генерал.
— Нет, не в багажник — на заднее сиденье, — повторил он.
— Следовать за Роллс-ройсом, — приказал генерал, — высылаю подкрепление.
Иномарка тем временем выехала на площадь и по кругу направилась на Невский проспект к центру города. За ней пристроились целых две Волги службы наружного наблюдения, а впереди следовал совсем неприметный Москвич-412.
— Объект пересёк Фонтанку и канал Грибоедова, — пришло сообщение от преследователей, — движется к Васильевскому острову.
— Товарищ генерал-майор, — обратился к нему его заместитель, — может пора его взять? Всё же понятно — скоро его перепрячут в багажник, а дипломатические машины мы обыскивать не имеем права.
— Подождём до Приморского проспекта, — чуть подумав, отвечал генерал, — в городе они его точно перепрятывать не станут.
Так эта процессия и двигалась строго на север, пересекая сначала Васильевский остров вдоль стрелки и ростральных колонн, а затем Петроградскую сторону по Большому проспекту и Крестовский остров, выбравшись в итоге на Приморское шоссе.
— Первый-первый, я Клен, — докладывал один из экипажей Волг, — Роллс-ройс движется к Лисьему носу, не сбавляя хода.
— Продолжайте преследование, — получили они стандартный ответ.
— Я вылетаю в Выборг, — решился, наконец, генерал, — на месте буду руководить операцией.
Но не успел — из микрофона раздался истошный возглас водителя Москвича:
— Они сворачивают вправо! По улице Тарховской вдоль Разлива!
— Зачем им туда? — встал в тупик генерал, и окружающие тоже не смогли ответить на этот вопрос. — На ленинский шалаш посмотреть хотят? Преследуйте их, но только осторожно, — это он уже в микрофон сказал.
— Там какой-то другой выезд есть от этого Шалаша? — спросил он в пространство, и ему тут же ответили.
— Никак нет, товарищ генерал, там тупик. Место для шашлыков только и экологическая тропа, по которой туристы ходят.
— Ну тогда делать нечего, — вздохнул начальник, — когда они остановятся, начинаем захват.
Обе Волги и Москвич прыгали по ямам и колдобинам ленинского пути образца 1917 года, куда его вместе с репрессированным впоследствии Зиновьевым сопровождал рабочий Емельянов. Иномарку они отпустили на максимально возможное расстояние, всё равно отсюда никуда не денешься. По дороге им попалось две-три машины, стоящие по обочинам, наверно грибники собирали урожай.
— Объект остановился на смотровой площадке, все трое вышли из машины, — последовал доклад в Центр. — Пошли к Шалашу.
— Ну делать нечего, — буркнул, обуреваемый нехорошими предчувствиями генерал, — берите их.
Из Волг выскочили трое сотрудников наружки, по дороге к ним присоединился ещё один из Москвича, и они быстрым шагом стали догонять эту троицу. Догнали как раз возле декоративного Шалаша, огороженного невысоким заборчиком — туристического народу здесь совсем никакого не было, поэтому они сразу приступили к делу.
— Комитет госбезопасности, — открыл корочки один из них, — предъявите ваши документы, граждане, — а второй продублировал требование на английском, — шоу ё докьюментс, джентлменс!
Джентльмены переглянулись и по очереди вытащили сиреневые паспорта. Причём тот, которого считали Гордиевским, тоже.
— У нас у всех дипломатическая неприкосновенность, — сказал старший из них, — может сами убедиться.
Тех двоих, конечно, проверили для галочки, а вот документ псевдо-Гордиевского наружники изучили со всей тщательностью — там значилось, что звали его Роберт Сикорски, и являлся он кадровым сотрудником английского консульства в Ленинграде. Один из наружников отошёл в сторонку и холодеющими губами доложил в центр ситуацию.
— Какой ещё Роберт нах? — загромыхал генерал, — липовый паспорт наверняка!
— Никак нет, товарищ генерал, — попытался возражать сотрудник, — паспорт натуральный, фотография его, въездная виза от 15 июня, в списке сотрудников консульства он значится.
— Допрыгались… — продолжил громыхать генерал уже внутри своего центра, — мы его упустили на вокзале, это ясно как божий день. Что со вторым Роллс-ройсом?
— Движется к Выборгу, — доложил ему один из подчинённых, — примерно в двадцати километрах от него.
— Не спускайте с него глаз, — потребовал генерал, — это наш последний шанс выйти сегодня сухими из воды.
— А нам что делать? — донеслось от ленинского Шалаша.
— Отпускайте их и валите тоже в Выборг, — зло бросил генерал.
И тут из динамика раздалось:
