Ванька 5 (СИ) - Сергей Анатольевич Куковякин
Так, Павел уже какую-то Настеньку упоминал.
— Дочь, — пояснил бородач.
Так, у него кроме сына, ещё и дочь имеется. В деревне живёт.
Когда мы ближе к деревне подошли, Настенька в нашу сторону несколько шагов сделала.
Хромает!
Сильно как…
Так, так, так… Понятно…
Вот почему старообрядец к нам на полянку инородца и притащил! На нём решил мой аппарат проверить. Ну, смогу ли я ему ногу поправить…
Ещё у меня один пациент будет. Тут и гадать нечего. Хромой, теперь уже почти не хромой, чуть ли не как лось по лесу бегает, только временами придуривается. Недели две ещё, и можно ему будет аппарат снимать.
Это, что — моё пребывание здесь опять затягивается?
Глава 29
Глава 29 Баня
— В баню или за стол?
Такой выбор мне и хромому Егор предложил, это когда мы вскоре на его подворье оказались.
Есть, честно говоря, давно уж хотелось. В лесу мы, конечно, чуть-чуть как-то перекусили, но когда уже это было…
Помыться с дороги тоже бы не помешало.
— В баню, — сделал я выбор за себя и инородца.
— Павел, проводи, — распорядился старообрядец.
Тот кивнул отцу, нас рукой поманил. Пойдёмте, мол за мной.
— Винтовки-то давайте сюда, нечего их в баню тащить…
Я с удовольствием облегчил свои плечи, хромой последовал моему примеру.
— Настенька, собери им что-то из моего…
Хозяин… Меньше чем за минуту всем указания дал…
Павла отправил нас мыться проводить, у меня и хромого оружие забрал, дочери велел нам чистую одежду собрать. Само-собой, не грязное же после бани на себя натягивать…
Баня у Егора шагах в пятидесяти от домины стояла. Именно — от домины. Избой назвать это сооружение у меня язык не поворачивался. Не пятистенок, а целая крепость какая-то. Где он таких брёвен только на строительство и набрал?
Осаду можно в таком доме держать. Без трёхдюймовки его и штурмовать думать нечего…
Баня тоже была возведена основательно. Дома не у каждого на садовом участке такой домик для житья имелся…
Опять я дом вспомнил. Вроде, сколько лет уже я здесь, а всё сравниваю — как дома было и что теперь глаза мои видят. Кстати, не всегда в пользу прежней моей жизни выходит.
Дома я в ванне мылся. Сейчас про это думаю — только грязь с тела смывал. Нормально помыться, так теперь считаю, можно только в бане.
Инородец тоже как-то повеселел. Быстрее меня в направлении бани зашагал.
Не хромает он уже почти совсем. Не буду я, наверное, две недели ждать. Сейчас в бане его ногу осмотрю, гасничком каким-то померяю… Если всё нормально, завтра и аппарат сниму…
Баня была у Егора по-чёрному. Ставил он её судя по всему не так и давно, может год-два назад. Теперь я в этом деле разбираюсь.
Ага, вот и венички имеются… Сейчас парочку запарим…
В такой бане, да не попариться… Не настоящее мытьё без этого будет…
Хромой одобрительно на мои действия смотрел. Разделял мой взгляд на банную процедуру.
Баня здесь — всё. Ну, конечно, не всё — но многое.
Большинство тут на свет в бане и появляются. Что первое в своей жизни малыш увидит? Баню. В ней он рождается. Нет, рожают бабы и в избах, и в хлеву, и прямо в поле, но чаще — в бане.
Пригласят повитуху, а она бабу в баню и ведет… А, баня уже натоплена до самой невозможности. Мужик для своей благоверной рад стараться. Бабка прикажет роженице на полок лезть, в самый что ни на есть жар. Сама внизу сидит и наблюдает, как баба мучается. Если час — другой роды идут — даже и не вмешивается, считает это нормальным. Ежели роды затягиваются, то перво-наперво заставит бабу калган, настоянный на водке выпить. Это, как в селе у Федора считали, помогает роды ускорить.
Если это не помогло, начинает повитуха править ребенка — он де неправильно в животе матери лежит, вот и родиться сам не может. Мять живот бабка примется, встряхивает роженицу, может даже подвесить её под мышки к потолку бани…
Про какие только методы для ускорения родов я не узнал, пока в Вятской губернии у Федора жил. Даже, что очень полезно поставить бабу на голову вверх ногами — тут де она и родит.
Парят ещё роженицу вениками, особенно живот её…
Как родился ребенок — его тоже начинают мыть. В корыте, а то и просто положат его в бане на лавку и плещут водой.
Моют малыша не только в первый день его жизни, а целую неделю. Со второго дня не просто водой плещут, а намачивают в тёплой водичке мягкую овечью шерсть и ею трут малыша. Да, в воду эту кладут предварительно несколько золотников соли. Так де лучше будет. Соль — она уроки предупреждает. Малютки, они легко урочаются. Причем, соль не просто сыплют, а кладут в воду крестообразно. Ещё и говорят при этом — «во имя Отца и Сына, и Святого Духа, аминь». Этой же солью надо посыпать и голову дитяти.
Ещё новорожденных парят. Причем, особым, приготовленным специально для этого веником. Не легонечко, а до полной красноты всего его маленького тельца. Это — чтобы ребенок лучше развивался физически, был спокойным и хорошо спал.
Фельдшер, у которого я в селе Федора жил, на это всегда сильно ругался. Не одного малютку так до смерти запарили. Ещё и прыщи на теле у малыша после такого паренья появляются. Местные жители, если я правильно помню, их своробом называли…
— Ваня, ты мыться-то будешь?
Инородец меня в бок пихнул.
— Буду, буду…
Что-то завис я. Про жизнь свою вятскую вспомнил. А, что, хорошо там было.
Глава 30
Глава 30 Пожар
Попарились.
Помылись.
Воды мы с хромым инородцем не жалели. Недалеко от баньки речушка текла. Сын Егора или его дочь, водицы в баню достаточно натаскали.
Народ здесь умный. Наперёд думают. Селятся, как правило, недалеко от рек. Вода, она в хозяйстве для всего нужна. И самому напиться, и скотину напоить, и для полива…
Ну, и для бани. Тоже надо…
— Ой, хорошо, — охарактеризовал своё послебанное состояние инородец.
— Как заново родился… — разделил я его мнение.
Хромой мне хитро подмигнул, по горлу пальцем щёлкнул.
Понял я его, как не понять — выпить после баньки намекает.
Тут ведь как, после бани рубаху продай, а стопку выпей…
Не очень я разделяю это поведение, но местные данного правила придерживаются. Не все, но многие.
Навстречу нам от дома-хоромины хозяин бани шёл.
— Намылись?
— Намылись.
— Понравилась баня?
— А, то…
Тут я душой нисколько не покривил.
— Идите, там стол уже накрыт. Настенька расстаралась…
Мы с хромым шаг ускорили — есть-то хотелось.
За столом даже не по стопке у нас получилось, но сильно на самогон не налегали, скоро и спать пошли.
Спать тут люди рано ложатся. Нечего зря керосин жечь. Встают тоже рано. Хозяйство, оно — заботы требует.
В сон я моментально провалился, а вот проснулся — нехорошо.
— Иван, вставай!
Егор меня за плечо тряс.
— Чего?
— Вставай!
Гарью какой-то пахнет… Горим?
Со сна ещё в себя не пришел. Как друг Мишка говорил, подняли, а разбудить забыли.
— Хунхузы?
— Какие хунхузы, пожар!
Мать его… Только этого ещё не хватало…
Горела не изба Егора. Дело было хуже.
— Лес горит!
Я вскочил с кровати. Чуть не упал — подштанники Егора, что вчера мне после бани были выданы, не только широки мне, но и длинны.
Как был, на двор выбежал. Босыми ноженьками.
Ещё не рассвело до конца, а где-то за деревней красные отсветы было видно. Крепко, скорее всего, горит.
Оттуда и дымком тянуло. Не сильно, но обоняние-то у меня зверьки здорово усилили. Тот же инородец, едва ли дым сейчас чуял.
— Что делать? — я старообрядца за рукав тронул.
Он собран уже весь — одет, обут, а я в одних его подштанниках красуюсь.
— Одевайся быстрее, топор бери и пойдём.
Моё постиранное было ещё немного влажновато, но это сейчас и не хуже.
— Готов?
— Готов.
— На топор.
Что он, огонь собрался рубить? Его заливать водой надо…
Оказалось, рубить и надо было.
За деревню мы с Егором и инородцем выбежали, через луг к краю леса метнулись, а мужики там уже рубили. Понятно, не огонь.
Кусты они рубили, а бабы и ребятишки лопатами землю копали. Как бы свободную
