Половецкий след - Андрей Анатольевич Посняков
Миша тут же наклонился к Кузнечику:
– Тимофей!
Ресницы парнишки дрогнули, глаза распахнулись…
– Ну, слава богу – жив! Живо, к Юле его…
– Да я здесь же! – Юлька подбежала, расхристанная, чумазая… родная… – Давайте его в гостевой дом.
– А если…
– Да потушили уже кругом… Сызнова не разгорится!
Тимка пришел в себя почти сразу. Отдышался на воздухе, пока несли в гостевой дом, да и там Юлька сразу стала поить парня каким-то горьковатым снадобьем. Мальчишка скривился, улыбнулся:
– А послаще-то у тебя ничего нет? Хотя бы глюкозы…
– Чего?
Тут как раз заглянул и Михайла. Тимофей лежал в длинной зале, у очага, на двух составленных вместе скамейках. При виде сотника паренек приподнялся:
– Миша!
– Лежи-лежи…
– Я сказать хочу. Не могло само загореться – не с чего… С утра кузницу не заводили – на кладбище все пошли. Ой, Мишаня, поджог это, к бабке не ходи! Черт… все станки сгорели… обидно…
– Ничего, построим еще станки! – Сотник помрачнел и присел на край скамейки. – Так, говоришь – поджог… Что же, будем вычислять – кто. Кто-то мог видеть, не бесплотные духи же это все устроили?
– Так все ж на похоронах были! – встряла-таки Юлия.
– Не все, – Миша покачал головой. – Чья-то челядь, холопы, детишки малые… Всех найдем, всех опросим. Всех!
– Миш… – вновь приподнялся Кузнечик. – Я про стрелу хотел сказать. Ту, что в Златомира угодила… Не наша это стрела, чужая!
– Как так – чужая? – сотник вскинул брови, да и прислушивающаяся к беседе Юлька тоже удивилась.
– А так – чужая, – спокойно пояснил Тимофей. – У Глузда такой не могло быть. Вообще, ни у кого из наших… Да понимаете, – Кузнечик явно разволновался, зашмыгал носом. – У нас стрелы по стандарту делаются, ну, Миша знает – мануфактура, конвейер. Чуть пониже острия мы ее в станке зажимаем, отметина остается. А у той, что якобы Глузд в Златомира попал, – такой отметины не было. И оперение у наших другое, простое… стандартное.
Юлька понятливо покивала:
– Так та стрела…
– Где угодно могла быть сделана, – сверкнул глазами отрок. – Только не у нас в мастерских!
– М-да-а… – Михаил задумчиво качнул головой. – Так и где стрела-то та?
– Там… в мастерской… Где все сгорело…
– Да уж… В случае чего и предъявить будет нечего. Ладно! – вскочив на ноги, сотник хлопнул в ладоши. – Поищем лиходеев, найдем! А за стрелу, Тима, спасибо. Смотри-ка – углядел!
– Да что там и глядеть-то было!
На место гибели Златомира сотник выехал самолично, прихватив с собой с полдюжины отроков-первогодков, коим было наказано пробежаться по всем близлежащим местам да поспрашивать – не видали ли кого чужого в указанное время? Отправив ребят, сотник внимательно осмотрел место происшествия, увы, уже засыпанное снегом. Вспомнив слова участников охоты, прикинул, где кто стоял… И так вышло, что подозреваемый Глузд вообще не должен был хоть в кого-то попасть, росшие кругом деревья и кустарники напрочь перекрывали парню всю биссектрису огня. А вот из-за можжевельника вполне можно было выстрелить… и попасть! А затем незаметно уйти – кусточками, лесом… Эх, жаль, лыжню-то засыпало! Да теперь уж чего…
Кстати, а куда могли супостаты – или супостат – податься? К реке, к пристани – запросто, рядом все. А по реке мог обоз идти – вот к обозу тому и пристали. Кто мог их видеть? Тот, кто из проруби рыбку таскал, – мальчишки. У взрослых-то мужиков зимой дела поважнее есть – та же на крупного зверя охота, что им этот подледный лов – то ли будет рыба, то и нет…
От реки как раз скакали – возвращались – двое из Младшей стражи. Один что-то тащил в руке… что-то рыжее… Хвост лисий! Такой и на воротник хорош, и на шапку…
– Не, не хорош, – спешившись, пояснил отрок. – Собаки потрепали уже. Они же, собаки-то, и притащили. Отроцы говорят – как раз из этих мест…
Михайла сдвинул на затылок шапку: вот и Глузд что-то такое про лису толковал. Мол, отвлекла…
– Еще чего отроцы глаголили?
– Еще отроки мужиков в тот день видали. На лыжах к зимнику шли, опосля обоз дожидались. Мужики чужие, не наши. Приказчики или мелкие купцы – офени.
– Однако пусть так… – выслушав, сотник задумчиво скривился. – Хоть приказчики, хоть купцы… все одно, под кого рядились. Но если не совсем дураки, должны б от улик избавиться – мало ли, проверит стража? А такое могло быть вполне.
– По пути могли самострел сбросить, – отроки дружно кивнули. Сметливые, не смотри, что первогодки! – Если хороший самострел, то и припрятать в приметном месте могли, чтоб потом забрать при оказии. Вещь дорогая и в любом хозяйстве сгодится. Если ж дешевый, тогда легче выкинуть.
– Верно мыслите, парни, – усмехнулся Михаил. – Пройдитесь-ка по их следу… Вот, от можжевельника, через краснотал – и до реки. Не такой и сильный нынче снег был…
К этим двоим сотник отправил и остальных отроков, вернувшихся из ближней деревни не солоно хлебавши. Да и сам уселся в седло, поехал к реке, к зимнику…
Там, в краснотале, арбалет и нашли! Хороший, с резным прикладом. Видать, жаль было столь добрую веешь выбрасывать – в зарослях, в снег, зарыли. Еще и пять стрел…
Стрелы эти Миша потом Тимке Кузнечику показал, тот и узнал – точно такую ему и приносили. Якобы Глузда стрела… Глузда, кстати, из поруба выпустили и все обвинения сняли… Но сразу навесили пять суток наряда – для порядка! Да парень и этому рад был.
«Ну, сэр Майкл, что скажете? Права оказалась вдовушка! Случайности – не случайности вовсе».
Миша уселся в резное полукресло у себя в «канцелярии», вытянув ноги к недавно протопленной печке, и блаженно зажмурился. Хорошо так было сидеть, в тепле – думать. Жаль только, мысли-то были недобрые, мрачные.
«Итак… Златомир убит, это уж точно. И убил его не Глузд, и никакая это была не случайность – все тщательно подстроено и так же исполнено. Хотя, может, не столь уж и тщательно – по нахаловке все, напролом, в наглую! Не надо считать злодеев умнее, чем они есть. По-настоящему умных людей на самом деле не особо и много, и в процентном отношении одинаково, что среди праведников, что среди злодеев.
Что нужно было для подготовки и проведения акции – убийства Златомира? И какова, так сказать, цель? Златомир сам по себе? Да не совсем так, сэр Майкл, не совсем так! Удар-то наносился не столько по конкретному человеку, сколько по Ратному, точнее сказать, по
