Последствия - М. Картер
Все реплики, сказанные с утра, были перенесены в неизменённом виде или перефразированы, и ядовито-надрывисто шептались Клавдием или смешно
пищались Колей, забавляли «небуйную». Остановить поединок смог Интерн, открытие двери которым разогнало мужчин, и, застав блаженную картину бесшумного спокойствия «Небуйной», улыбнувшись, он вышел. Поединок отложили на более позднее время ради удобства беспрепятственного устранения разногласий.
Оставшееся до полдника время все решили провести в кроватях, кроме Вячеслава Владимировича, тело которого устало обдуманно находится в вертикальном положении, вставшего с кровати в направлении балкона, но прерванного смотревшим в окно Клавдием, заметившим намерение учёного открыть окно – дверь.
– Вячеслав, забыли мы сказать тебе…
Чего ты ждёшь же, подойди! – лёжа на животе, прошептал король.
Подошедшему к кровати Клавдия Вячеславу Владимировичу, под тяжестью нависшей над его шеей рукой короля, оставалось только наклонится и услышать хрип мужчины:
– Напомним мы, что о веранде,
Положено узнать не всем.
И впредь не открывай ни по команде.
– Вы всерьёз верите, что никто из них, живущих здесь несколько лет, не знает о существовании балкона.
– Никто. И ты до лучшего забудь.
– Да, мой король. – как мальчишка после разговора с отцом о снова полученной наихудшей оценки, повесив голову, отозвался Вячеслав Владимирович и, высвободив голову, отходя от кровати, услышал скрип пружин, после чего громкий голос Клавдия возвестил:
– Настало время, господа, для послеобеденной трапезы.
«Небуйная» зашевелилась, заскрипела пружинами, зашуршала одеялами, и через две минуты быстро выстроившаяся процессия двинулась на третий этаж.
Наслаждаясь отвратительными бутербродами с кабачковой икрой, рядом с Вячеславом Владимировичем сел Интерн, полдничавший за соседним столом, когда госпитализированные вошли в столовую.
– Мне казалось, что за этим столом можем сидеть только мы. – обращая свои догадки о не проявленном интересе остальных госпитализированных к столу «небуйных», поинтересовался учёный.
– Тебе так казалось. Хочешь меня выгнать? – продолжая есть и не готовясь быть выгнанным, бросил мужчина.
– Нет.
– Ну тогда и проблема исчерпана. – победно заблистав зубами, облепленными оранжевыми кусками, вгрызаясь ими в хлеб, бросил Интерн.
– Знаете, я не очень люблю икру…
– Давай, давай, – сгребая хлеб с тарелки Вячеслава Владимировича в свою, пробурчал Интерн, пережёвывая откушенный кусок. – Еде пропадать нельзя.
«Положить эту гадость в рот, и уже тошнит, а он добавки просит. И как они это едят?» – подумал Вячеслав Владимирович, повернувшись в начало стола, где
сокомнатники с таким же энтузиазмом, точно копируя выражение наслаждении с физиономии Интерна, и без малейшего отклика отвращения мышц лица,
поглощали продукт.
– Не забывай, тебе ещё на ОБЖ идти. – выпрямившись, удовлетворённо созерцания приумножение вещества в своей тарелке, напомнил Интерн. – Так что подожди меня.
– ОБЖ? – спросил, студент подслушивавший их разговор. – И у меня сейчас это занятие.
– Ты доел? – обратился к вступившему в разговор работник госпиталя.
– Заканчиваю.
– Вот и славно, тогда вдвоём и идите. И чтобы привёл мне его в палату без травм и со всеми конечностями… синяки и царапины разрешены.
– Что-то не нравится мне эти слова. – Вячеслав Владимирович переглянулся с Интерна на Матвеевича.
– В предложении всегда есть завершающие слова. А их смысл тебе он объяснит.– запихивая в рот очередной кусок хлеба, сбрасывая с себя обязанности провожатого, улыбаясь с растянутыми щеками, пробурчал Интерн.
– Пошли, Вячеслав Владимирович. – студент поднял тарелку со стола.
Попрощавшись с Лизаветой, убрав за собой столовые приборы и посуду, друзья прошли мимо оставшегося сидеть за столом «Небуйной» Интерна, не обратившего на них прощального взгляда, как это сделала девушка, а продолжавшего с упоением пережёвывать склизкий хлеб.
Спустившись в противоположный входу в здание конец коридора первого этажа, где располагался кабинет последнего на сегодня занятия, Вячеслав Владимирович, вошедший после студента, был оглушён басистой командой:
– Встать в строй!
В раскрывшийся, после того как студент убежал к стене, панораме светлого кабинета перед шеренгой стоял плечистый, увесистого, струнного телосложения мужчина лет пятидесяти в военной форме, чей возраст выдавало только рифлёное глубокими морщинами лицо.
– Выполнять приказ, больной! – обратился он также резко к Вячеславу Владимировичу, который последовав примеру студента встал в конец ряда. – Живот втянуть, дышать полной грудью! Ждём Иванчука и Амбарова.
С прибежавших, чему свидетельствовала глубокая отдышка и топот в коридоре, ранее названных человеком военной выправки госпитализированных, вставших в строй за Вячеславом Владимировичем, началась перекличка, остановленная на учёном.
– Новый, шаг вперёд марш! Василий Иванович – офицер в отставке. Назовись! -отчеканил мужчина.
– Вячеслав Владимирович – преподаватель физики. – ответил физик, копируя дикцию мужчины
– Служил?
– Нет.
– Учёные люди тоже нужны. На моих занятиях ты получишь все важные для выживания навыки. Из всех на которых ты был, это самые необходимые занятия во всей больнице. Понял?
– Да.
– Вернись на место. Продолжить перекличку!
Когда попеременно сменяющие друг друга голоса затихли в противоположном конце зала, был объявлен план занятия:
– Выживание в условиях дикой, непредсказуемой природы – то, чем занимался человек с самого начала своего существование. Вы – выросшие в городах, изнеженные благами цивилизации – утратили все важнейшие и основные навыки. Вместо яростной, сосредоточенной охоты, где вы из нападающего в мгновение из-за неосторожности, треска незамеченной щепки, можете стать жертвой, вы построили легкодоступные магазины. Тепловые электростанции, выхлопные газы автомобилей, самолётов и подобных транспортных средств, из-за которых возникает… парниковый эффект, приводит к изменению климата. Сегодня вы снова воссоединитесь с природой, прочувствуете этот первобытный звериный инстинкт. – в руке Василия Ивановича загорелась спичка, вытащенная им из засаленного коробка, лежавшего в кармане болотных солдатских штанов. – Сменить обмундирование!
Толпа хлынула, унося с собою Вячеслава Владимировича, к открытым шкафам, находившимся у двери, на полках которых лежали утеплённые куртки. Замешкавшийся учёный, надевая неизвестно каким образом попавший в его руки экземпляр, растерялся в большей мере, когда одежда сжала плечи. Добротно сшитая материя не треснула, и при любом отклонении от лекала, безжалостно надрывала кожу. Пробираясь сквозь встречное течение обратно к шкафу, Вячеслав Владимирович застал его полки пустыми, и под предупреждения о скором догорании дерева вернулся в строй.
– Привыкайте, Вячеслав, привыкайте. – туша спичку, и бросая её к ещё шести на пол, улыбаясь неопытности учёного, как решил Вячеслав Владимирович, пожалел Василий Иванович.
– Извините, но у меня…
– Отставить извинения. У нас есть только полтора часа, так что налево! Сидоров, открыть дверь! Вперёд шагом марш!
Невпопад импровизированный взвод вышел на улицу через индивидуально выбуренные для кабинета ОБЖ двери. Прохладный ветер обдувал ноги, укрытые миллиметрами пижамной ткани, но по-зимнему утеплённая куртка более больших размеров, доходила до колен и счастливцы, ухватившие нужный размер практически не ощущали дискомфорта, когда Вячеславу
