Удача любит смелых - Алекс Шу
Левон попросил передать, чтобы я по приезду домой, отдохнул пару дней, и обязательно заехал к нему поговорить. Похоже, меня ожидал «разбор полётов». И не только меня. Немного погрустневший Гурам, наводил на мысли, что ему тоже достанется на орехи. Впрочем, долго расстраиваться он умел, и уже через тридцать минут слушал радио, и оживленно болтал со мной. Мы обсудили женщин, жизнь в Москве, поговорили о спорте и рыбалке. Если не обращать внимания на поломанные уши борца, мощную шею и крепкий торс, не знать, о «стечкине» за поясом, можно было составить впечатление о Гураме, как о компанейском рабочем парне, простом как пятикопеечный медяк…
Когда солнце скрылось за горизонтом, а дневной свет сменился вечерним сумраком, не спавший ночь Гурам начал клевать носом. За руль пересел я, а борец задремал на сиденье рядом. Прав у меня не было, и ночью, когда мы подъехали к Калуге, двигаться дальше не решился. Остановил машину на окружной дороге, рядом с заправкой, и часа на четыре тоже отрубился.
Мы проснулись ранним утром почти одновременно. Черная мгла ночи уже сменилась хмурым серым рассветом. Ярко-алый диск солнца начал восход, окрашивая посветлевший небосвод бледно-розовым сияньем. Сперва я, потом Гурам ополоснулись, сходили в туалет на заправке. Затем прыгнули в машину и помчались дальше. В одиннадцать часов утра мы уже въезжали в Москву. А ещё через сорок минут «нива» остановилась возле моего подъезда.
— Всё, приехали, — пробурчал борец.
— Бывай, Гурам, — я протянул парню руку. — Спасибо, что с Саней всё организовал. Бог даст, встретимся ещё. Всего доброго.
— Пока, — борцуха крепко пожал мне руку. — И тебе всего доброго.
Родной подъезд привычно встретил меня облупившимися стенами с матерными надписями. Но было кое-что новое — нестерпимая вонь. Её источник обнаружился сразу — большая коричневая куча, наваленная в углу, и наполовину кокетливо прикрытая испачканной бумажкой. Её фундаментальные пирамидальные формы и кокетливые завитушки наводили на мысль об артистической натуре создателя, рожавшего это чудо в муках из глубин своего организма. Или подводили к простому выводу, что некоторые люди на 80 % состоят не из воды, а из дерьма. И не только получаемого в процессе переработки пищи.
«Млять», — скривился я. — «Чую ароматы родного дома. Сразу анекдот на ум приходит. Тот самый, о разговоре двух червяков. Пап, а почему мы живем не в апельсине, яблоке или персике, а в говне? Эх, сынок. Есть такое слово — Родина. Нет, отсюда нужно как можно скорее съезжать. Надо Ашоту сказать, пусть на хорошего маклера выход найдёт. Вопросов возникнуть не должно. Я официально работаю, мать — тоже. Предъявить нам ничего не смогут. Рассмотрим все варианты: обмен с доплатой, аренда, покупка кооператива. Всё что угодно, только в хорошем доме, подальше от подобных гадюшников».
Перспектива ждать лифт, вдыхая тошнотворные миазмы, не прельщала. Я рванул вверх по лестнице, перепрыгивая сразу через две ступеньки. На одном дыхании преодолел несколько пролетов, остановившись перед своей дверью из коричневого дермантина. Он ещё больше порвался, и в некоторых местах гордо торчали пучки ваты.
Два поворота ключа и дверь, послушно открылась. Коммуналка, как и в первый раз, встретила меня перетянутыми веревками в коридоре и очередными трусами, майками, штанами, развешанными на них. Причем, я чуть не влепился лицом в огромные женские панталоны, как паруса, колыхающиеся перед входом. Судя по размерам, Танькины.
Дверь в комнату напротив, открылась. На меня глянули внимательные как у Штирлица глаза Петровны.
Из коридора величаво выплыла Таня. Игриво шевельнув бедром, толкнула меня, притиснув к стенке пудовыми сисями. Ладошка дамочки нежно проехалась по бугорку на ширинке.
— Зайдешь? — толстушка плотоядно облизнула пухлые губки.
— Танюх, я ночь не спал, только приехал, — вяло отбивался я. Но организм меня подло сдал. Бугорок на ширинке моментально увеличился.
Пухлышка победно улыбнулась.
— Ты уверен? — промурлыкала она, увеличив частоту и интенсивность поглаживаний. — У меня там шампанского чуток осталось. И свежие пироги с мясом. Только час назад испекла.
Вторая ручка мадамы залезла под футболку, и аккуратно покалывала меня ноготками, исследуя грудь.
— Знаешь чем соблазнить, — выдохнул я, чувствуя, как громадные сиси елозят по моей груди. Мой дружок уже занял позицию «на старт» указывая точно вверх.
— Путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Особенно если он пустой. Всегда обожал твои пирожки, — я многозначительно скользнул взглядом по двум белоснежным полушариям, выглядывающим из-под выреза халатика.
— Я знала, что ты не откажешься, — победно улыбнулась Таня, продолжая тереться об меня всем телом, — Пойдем.
Она развернулась и заметила любопытные глаза Петровны, загадочно мерцающие из щели приоткрытой двери.
— А ты чего смотришь? Третьей хочешь быть? — рявкнула пухлышка, отстранилась от меня, подбоченилась и воинственно уперла руки в боки.
Дверь с грохотом захлопнулась.
— Зачем на бабушку наехала? — мягко попенял я.
— Та достала уже, — фыркнула Таня. — Представляешь, вчера Петровна, меня и мужа начала жизни учить. Что, мол, пора уже детишек заводить. Дошла до того, что начала советовать нам, в каких позах сексом заниматься, чтобы гарантированно забеременеть. Она, это, видите ли, в какой-то медицинской книжке прочитала. Пришлось на неё наорать, чтобы успокоилась. Сейчас подглядывает, а потом когда никого не будет, лекцию прочитает о моей греховной жизни и необходимости покаяться. Совсем умом тронулась старуха.
— Не боишься, что твоему расскажет?
— Не-а, — легкомысленно отмахнулась молодуха, — На это она не способна. Понимает последствия. Ну так что, ты идёшь?
Её рука расстегнула змейку на брюки и залезла в трусы.
— Ого, какой он у тебя, как железо, — улыбнулась она, — Пошли быстрее, я вся горю.
* * *После горячего и бурного секса с Танькой, я пошел отсыпаться. По дороге, уже совсем на «автомате», позвонил Олегу, а потом Ашоту. С первым договорился пересечься на
