Александр Плотников - Коридор
– перебил его Хельмут, – я ведь тогда ничего такого не сделал. К тому же, если бы это не сделал я, то там был еще и Отто, который смог проделать все это не хуже.
– Все-таки сделал это ты, поэтому.
– Ну, я, не я. В любом случае ты мне как бы уже отплатил, вытащив из-под трибунала. Мне ведь Кюстер тоже сказал, кому спасибо говорить, – Хельмут многозначительно посмотрел на Карла, начиная гримасничать.
– Так что ты хочешь сказать? Мы квиты? – подытожил Карл, пытаясь своей интонацией выразить то, что мимикой показывал Хельмут. – Зачем же я, осел, тогда просил у тебя прощения?
– И правда, зачем? – первым опять не выдержал Хельмут, наполнив палату своим все заражающим смехом.
Они еще раз обменялись крепким рукопожатием. После чего Хельмут, пообещав заглянуть на днях, быстро ретировался, пытаясь к сроку попасть в часть. Через пару минут после его ухода пришла медсестра, заменявшая Хильду, и пригласила на ужин. Карл, не заставив повторять дважды, моментально отреагировал и, резво поднявшись с кровати, направился к умывальнику, где тут же столкнулся с доктором Кохом.
– А это вы, Карл, – приветствовал доктор, смотря на него в отражение зеркала, – как ваше самочувствие?
– Спасибо, ничего, – находясь с ним рядом, Карл старался побыстрее проделать гигиеническую процедуру, дабы поменьше общаться. Доктор же вел себя как-то странно… Мало того, что он улыбался, так еще и пытался что-то напевать себе под нос. Судя по мотиву, это «что-то» до его интерпретации было романсом. Но отсутствие у исполнителя всякого слуха делало это веселое бубнение просто невыносимым для нормального человеческого слуха.
– Чему это вы так улыбаетесь? – спросил доктор, поймав озорной взгляд Карла.
– Первый раз вижу вас веселым.
– А чего ж печалиться? Вон, какой день, чудесный день
– лето. У меня, кстати, и для вас тоже есть хорошие новости,
– доктор продолжал с воодушевлением намыливать пеной руки.
– Первая, это то, что мы почти поставили вас на ноги. По крайней мере, в нашей области. А что же касается вашей амнезии, то завтра в Сен–Ло отправляется санитарная машина, которая доставит вас в госпиталь № 37/44. Это, конечно, не гарнизонный госпиталь в Кане, как я обещал. Но поверьте, помощь вам там окажут ничуть не хуже. Я уже разговаривал с доктором Лансеном, и он пообещал, что займется вами лично. Кстати, у них там и хороший психотерапевт имеется, с которым вам тоже не мешало бы пообщаться.
Слова доктора посеяли в душе Карла чувство тревоги. То же самое он испытывал, когда на втором курсе его чуть не отчислили из института за глупую выходку. – «Все это было лишь делом времени. Меня все равно рано или поздно должны были выписать» – «Да, а еще неделю назад я бы этой новости, может быть, даже обрадовался». – Карл медленно опустил голову вниз, стараясь не смотреть в сторону доктора, – «Что же со мной будет дальше? За две недели я так и не придумал способ своего вызволения. А Хильда??? Ведь мы не виделись уже трое суток. А эта улыбающаяся мумия так и не сказала, куда ее сослали.»
– Извините, Карл, что это все так неожиданно, – продолжил доктор, как будто прочитав его мысли, – но сегодня пришла директива из главка, – доктор почти перешел на шепот, наклоняясь прямо над его ухом, – по которой руководству всех госпиталей, до…– доктор вовремя остановился, чуть не сказав того, что явно не надо было говорить, – нужно выписать всех выздоравливающих. В общем, на фронте что-то намечается. Так что не обессудьте.
– Я понимаю, – опустошенно ответил Карл.
– Не огорчайтесь, все будет хорошо, – ободрительно похлопал его доктор по плечу, – Да, а завтра перед отъездом вас будет ждать приятный сюрприз.
– И что же это будет? Завтрак в постель?
– Нет, я думаю, до столовой вы как-нибудь сами дойдете. Но сюрприз должен понравиться. Не хочу вам его портить. – Доктор еще раз хлопнул Карла по плечу и скрылся за дверью.
– Все, что могли, вы уже испортили, – сказал он отражению в зеркале, после чего, насухо вытерев руки, направился в палату. Есть почему-то больше не хотелось.
* * *На следующий день
– Приготовьте проездные документы, а также удостоверения личности. Паспортный контроль Сен-Ло, – сказал здоровенный детина в форме фельдполиции, массивная фигура которого заслонила проем двери.
– Вот документы на больных, а это мои и шофера, – протянул доктор Хубер проверяющему кипу каких-то бланков.
Амбал, не торопясь, принялся проверять подлинность бумаг, при этом внимательно сверяя фотографии с оригиналом. Когда ж подошла очередь Карла, он бесцеремонно стал его разглядывать. В глазах полицейского читалось леденящее чувство пренебрежения человека, наделенного властью. Особо сильно это подчеркивала лямка каски, висевшая под нижней губой и делавшая внешность особенно отталкивающей. ОККУПАНТ – одним словом.
– А этот? Что, тоже больной? – спросил тот, указав на Карла дулом автомата.
– Да. Там же все написано, – незамедлительно ответил доктор Хубер.
– А ну, давайте все из машины, – полицейский угрожающе вскинул автомат, снимая с предохранителя. – И поживее.
– А в чем, собственно, дело? – перепуганно запричитал доктор Хубер.
– Сейчас узнаешь, – фельдфебель грубо схватил его за плечо и поволок из машины.
– Что вы себе позволяете?! – пытался протестовать доктор.
– Сейчас ты у меня все узнаешь.
Полицейский уже занес автомат, чтобы ударить им наотмашь, но в этот момент откуда-то сбоку донесся оклик. Моментально отреагировав, фельдфебель тут же обернулся, продолжая держать оружие занесенным над головой доктора Хубера.
Только теперь, последним выйдя из машины, Карл смог оценить сложившуюся ситуацию. Из сторожки рядом с перегораживающим дорогу шлагбаумом вышел лейтенант-резервист. На вид ему было чуть больше сорока. Хотя из-за неправильного образа жизни он выглядел значительно старше. Следом за ним едва поспевали два автоматчика, которые по возрасту были чуть моложе своего командира.
– Что здесь происходит? – гневно прокричал лейтенант еще издали.
– Я его узнал, герр лейтенант, это он, – быстро отрапортовал полицейский, становясь на вытяжку.
– Кого, черт побери?
– Ну, того, помните, тогда в пятницу? С ним еще та рыжая была, – сбивчиво пытался объяснить фельдфебель то, что пока было понятно только ему одному.
– Ничего не понимаю. В какую пятницу, какая рыжая?
– Ну, как же вы не помните, там еще тот жиденыш был. А на следующий день приезжал майор из гестапо.
– А, ты об этом, – наконец понял его лейтенант. – Ну и где он?
– Вон тот, в комбинезоне, – фельдфебель указал дулом автомата на Карла.
Офицер подошел ближе и стал внимательно всматриваться в лицо. За последнее время оно почти зажило, приняв изначальные черты. Опухоль полностью спала, и лишь несколько царапин на лбу да бледно-желтый отпечаток на месте гематомы напоминали о минувшем.
– Кто вы такой? – спокойно спросил лейтенант.
– Это оберлейтенант Карл Маер, – вместо него ответил доктор Хубер, – Офицер Люфтваффе, находящийся на лечении в нашем госпитале. Он перенес сильную контузию, в результате которой развилась ретроградная амнезия, – доктор так быстро тараторил, что из всех присутствующих сразу понял его разве только сам Карл.
Фельдфебель тем временем передал офицеру проездные документы Карла, которые последний стал внимательно изучать, совершенно не обращая внимания на доктора Хубера.
– А вы меня не помните, герр лейтенант? Вы ведь заезжали к нам на прошлой неделе и привезли своего солдата, у которого было ножевое ранение брюшной полости. Его оперировал доктор Кох. И сейчас можно сказать, что ваш молодец пошел на поправку.
Как ни странно, но болтовня доктора заставила обратить на себя внимание офицера, который после небольшой заминки наконец– то узнал его. Лицо лейтенанта слегка преобразилось, и сухая официальность сменилась легкой ноткой доброжелательности.
– Да, да, я вас помню. Ваш госпиталь находится в километрах двадцати южнее. На месте бывшего постоялого двора.
– Да именно там, он называется Азевиль.
– Постойте, это там мы оставили Ландберга, – перебил доктора один из автоматчиков, стоявший позади офицера.
– Как там поживает этот олух? Надо ж было напороться на нож этой… – не договорив до конца, солдат осекся после гневного взгляда офицера.
Воспользовавшись моментом, доктор Хубер подошел к офицеру и, уводя его в сторону, стал говорить сначала что-то про его подчиненного, находящегося на лечении в госпитале, а по мере удаления и про подчиненного, проверявшего их документы. Говоря о последнем, доктор, активно жестикулируя, гневно поглядывал в сторону здоровенного фельдфебеля. И хотя из-за гула проезжающих машин остальным ничего не было слышно, тем не менее, можно было легко догадаться, о чем так красноречиво изъяснялся доктор Хубер.
