Георгий Бес - Я – Гагарин. «Звездные войны» СССР
Глава 11
Поехали!
Остроносая громада «Семерки» – так называли ракету-носитель «Р-7» конструкторы – будто бы запуталась в ажурном плетении стальных ферм-опор и обслуживающих мачт. Стальные объятия будто бы удерживали ее на земной тверди, но очень скоро на столбе ревущего огня, который укротили советские инженеры, ученые, конструкторы, ракета уйдет в ранее неведомое человеку космическое пространство. И звезды станут для нас еще ближе.
Человек в оранжевом скафандре и белом шлеме с красной надписью «СССР» на мгновение задержался на верхней площадке фермы обслуживания и приветственно вскинул руки, сцепив их над головой. Именно ему суждено было стать первым посланником всего человечества в ледяной бескрайней пустоте космоса.
За спиной он оставлял все сомнения и невзгоды, трудный путь длиною почти год, и еще более долгую и нелегкую жизненную дорогу. Детство, в котором пришлось рано повзрослеть. Непростой выбор перспектив между карьерой инженера-литейщика и манящим притяжением неба. Готовясь стремительно взмыть к звездам над всей нашей планетой, он оставлял здесь свою новорожденную дочь Галочку. Оставлял ее на руках нежной и любящей матери – своей жены Валентины.
– Юрий Алексеевич, занимайте катапультное кресло, устраивайтесь в герметичной кабине. – Техники расчета пускового комплекса помогли первому космонавту планеты забраться в корабль.
Савин защелкнул карабины привязных ремней катапультного кресла, подвигал плечами под широкими лямками, устраиваясь поудобнее. «Словно в кабине реактивного истребителя – все привычно после тренировок и «холодного тренажа» без счета», – подумалось вдруг ему. Техники помогли космонавту подключить и проверить систему жизнеобеспечения, подсоединили штекеры радиосвязного оборудования и комплекса телеметрии.
Но все же Юрий Савин знал то, чего не мог знать Гагарин. Например, о том, что вскоре обнаружится неполадка датчика контроля герметичности люка, через который космонавт садился в корабль. Датчик будет показывать, что крышка закрыта неплотно. Ведущий конструктор корабля «Восток» Олег Генрихович Ивановский, торопясь успеть за полчаса до объявленного старта, отвернет три десятка гаек и герметичных замков, запирающих люк. И это – на уже заправленной и готовой к старту ракете!
Поэтому, прежде чем над головой закрылась створка люка, Юрий негромко сказал технику:
– Проверьте датчик прижима крышки!
Техник удивленно посмотрел на космонавта, но послушался и поправил электрический контакт прижима крышки.
А ведь на этом сюрпризы не заканчивались. Ну да ладно – прорвемся!
* * *В наушниках гермошлема скафандра сквозь шорох и потрескивания появился голос Королева:
– Объявлена десятиминутная готовность.
– Вас понял – объявлена десятиминутная готовность. Гермошлем закрыт. Все нормально, самочувствие хорошее, к старту готов, – привычно ответил Юрий. Тревоги не было, просто – «адреналиновый мандраж», как перед обычным полетом на истребителе или парашютным прыжком. Он глянул на бортовые часы на приборной панели над головой: время – 08.30.
– Минутная готовность, как вы слышите? – сообщил Королев.
– Вас понял – минутная готовность. Занял исходное положение… – Юрий поерзал, насколько позволяли привязные ремни.
А в это время в защищенном бункере отрабатывалась пусковая готовность. По командам с пульта управления отошли обслуживающие фермы и кабель-мачта, по которой подавалось на борт ракеты-носителя электропитание. «Восток» перешел на полную автономность, связь с космонавтом поддерживалась теперь только по радио и телеметрии:
– Ключ на старт!
– Протяжка один!
– Продувка!
– Ключ на дренаж!
– Протяжка два!
– Пуск!
– Зажигание!
В наушниках гермошлема Юрия, скрючившегося в крохотном герметичном шарике кабины на вершине огромной ракеты-носителя, раздался приглушенный голос главного конструктора:
– Дается зажигание, Кедр.
– Вас понял – дается зажигание.
В этот момент Юрий ощутил легкую дрожь, и эта нетерпеливая дрожь от ракеты-носителя передалась космонавту. Бортовые часы на приборной панели показывали 09.07.
В пусковом бункере и военные, и гражданские специалисты напряженно вслушивались в четкие команды стартового расчета космодрома. В перископы, как на подводной лодке, ясно была видна стартовая позиция и ракета с бьющими потоками пламени из дюз. Бело-желтое пламя яростно клокотало у подножия стартового «стола».
– Предварительная ступень…
– Промежуточная…
– Главная…
Рев укрощенного стальной волей советских конструкторов огня проник даже сквозь толстые железобетонные стены бункера управления. А там, на поверхности, казалось, извергался вулкан. Юрий ощущал всем своим телом титаническую мощь реактивных двигателей ракеты-носителя.
– Подъем!
Каких трудов стоило произнести сведенными от перегрузок губами знаменитое на весь мир слово:
– Поехали!
На столбе ярчайшего пламени космическая ракета неожиданно легко поднялась со стартовой позиции. Огненный поединок с силой гравитации завершился победой человека и всего человечества. Сверкающая игла прошила небосвод, устремляясь к звездам. Стрелки бортовых часов показывали 09.07, день – 12 апреля 1961 года.
Перегрузки нарастали, свинцовая тяжесть сдавливала плечи, стискивала грудь, вытесняя из легких воздух. Потяжелевшая голова космонавта вжималась в заголовник катапультного кресла. Невозможно было пошевелить ни рукой, ни ногой. Уголки губ под воздействием нескольких «же» потянулись вниз, кожа на лице натянулась. Вот когда пригодились многочисленные изматывающие тренировки на центрифуге!
Могучая советская ракета стремительно набирала высоту. В чернильно-синем небе вдруг вспыхнула яркая рукотворная звезда – это отделились четыре разгонных блока. Они выработали все топливо и были отстрелены пиропатронами. Космический корабль «Восток» с разгонной ступенью продолжил набирать высоту. Здесь, в верхних слоях атмосферы, уже не было такого сильного сопротивления воздуха. Да и гравитация Земли-матушки уже была почти побеждена. Пилотируемый космический корабль «Восток» продолжал набирать высоту.
На смену давящей тяжести перегрузок пришла необычайная легкость невесомости. Легкость была во всем, дыхание поначалу перехватило. Как летчик, Юрий не раз сталкивался с этим явлением, но во время пилотажа невесомость длится всего несколько секунд, а тут, в космическом пространстве, это было явлением естественным.
Головной конический обтекатель ракеты-носителя разошелся, и в иллюминатор кабины Юрий увидел яркий – в прямом смысле неземной свет. Дыхание перехватило от неистовой радости, именно сейчас он понял, что совершил! Человек впервые покинул Землю и вышел в космическое пространство!
Но на землю по рации Савин передал только выхолощенный отчет:
– Заря! Я – Кедр. Произошел сход головного обтекателя. Вижу Землю из космоса. – Он все же смог, совершил главный в своей жизни поступок – так думал Юрий Савин, но вся его устремленная в небо жизнь говорила: это – лишь первый шаг, за которым расстояния в миллионы световых лет! И сейчас человек в крошечном шарике герметичной кабины первого в мире космического корабля «Восток» был готов преодолеть все тернии на пути к звездам.
Это был русский, советский человек, проживший две жизни вместо одной ради великой цели.
* * *Картина и действительно завораживала! Огромная голубая планета – красавица в тончайшем полупрозрачном платье атмосферы. Солнце из-за края планеты светило невероятно ярко, Юрий опустил темный щиток поверх стекла гермошлема. Он все еще ощущал легкую вибрацию от работы ракетного двигателя последней ступени. Космонавт знал, что так и было: на завершающем этапе не сработала система радиоуправления, которая должна была выключить двигатели 3-й ступени. Выключение двигателя произошло только после срабатывания дублирующего таймера, но корабль уже поднялся на орбиту, выше расчетной на 100 километров. И он помнил, что сход с такой орбиты с помощью «аэродинамического торможения» о верхние слои атмосферы мог занять, по разным оценкам, от двадцати и до пятидесяти дней. А вот кислорода в системе жизнеобеспечения, продуктов и воды было только на расчетные десять суток. И еще припасов на трое суток в носимом аварийном запасе под сиденьем катапультного кресла.
А ведь первый запуск космического корабля «Восток», тогда еще в беспилотном варианте, совершенный 15 мая 1960 года, закончился неудачей. Вместо того чтобы дать импульс тормозным ракетным двигателям, неправильно сориентированный корабль, наоборот, набрал ускорение и ушел на гораздо более высокую орбиту. Где болтался и сейчас. И будет летать до 1965 года, знал Савин. Ох, как нелегко предугадывать собственную судьбу…
Но, даже зная все это, Юрий был готов рисковать. В конце концов, что значит одна человеческая жизнь по сравнению с гигантским прорывом в космос всего человечества?! В ту далекую от нас, детей «поколения «пепси», эпоху люди мыслили гораздо более масштабно. В начале XXI века в нашей реальности принято открещиваться от всего великого: «Меньше пафоса!» Но ведь именно великие цели всегда движут выдающимися людьми. И как можно приземленными понятиями описать масштабность технологических и научных проектов? Это не пафос, «господа потребители», а дерзкий порыв лучших умов человечества! Только ради этого и стоит жить.
