Борис Сапожников - Большая игра
Тем более что никто никуда не торопился. Сэр Галахад шел почти крадучись, согнув спину и выставив перед собой зловеще потрескивающий ствол электроружья. Толку от такого перемещения было немного, ведь топотали мы все очень громко. Подкованные каблуки сапог и туфель стучали сначала по каменной мостовой, а после – по ступенькам, ведущим в церковь. Сэр Галахад открыл стволом электроружья и без того наполовину распахнутую створку дверей и уже собирался шагнуть внутрь, когда я остановил его, положив руку ему на плечо. Не знаю уж, что мной двигало в тот момент, но я сказал:
– Лучше мне идти первым. Только у меня есть холодное оружие, а вы прикрывайте мне спину.
И, не дав сэру Галахаду возразить, первым вошел в церковь. В полумраке, царившем внутри, смутно виднелись длинные ряды скамей и кафедра священника. Я медленно шагал по широкому центральному проходу, держа секач наготове, хотя это и стоило мне известных усилий. Руки то и дело принимались мелко подрагивать, и, чтобы успокоить этот неприятный тремор, приходилось напрягать их посильнее, как можно крепче сжимая пальцы на стальной рукояти секача, покуда те не начинали болеть.
Главный зал мы миновали без происшествий, прошли мимо кафедры проповедника и нырнули в небольшую заднюю дверь с лаконичной надписью «Морг». За ней появилась длинная пологая лестница, спускаться по которой было не слишком удобно. Ступеньки оказались длинными и невысокими, а потому мне никак не удавалось подстроить под них шаги и я постоянно боялся споткнуться.
Ни лестница, ни подземный коридор не охранялись.
– Странно это все, – пробурчал сэр Галахад. – Не нравится мне. Слишком легкомысленно, оставить второй вход незащищенным.
– Наш противник вполне мог полагаться на тех ребят, что ошивались перед церковью. Ведь с ними был выродок, которого весьма сложно убить.
– Не сложнее, чем любого другого, – не согласился со мной паладин Ордена, – и он был только один. А мы, если все верно, сейчас идем прямиком в лабораторию доктора Моро.
– Вот и спросите у него за безалаберность, – усмехнулся я, правда, и сам понимал, что шутка неуместная.
Пустые больницы и школы всегда вызывают у меня чувство страха. Страха иррационального, ничем не подкрепленного, однако слабее от этого он не становится. Вот и теперь мы шагали по покинутой больнице, повсюду были видны следы разгрома, как будто тут прошлась толпа вандалов. Каталки сдвинуты к стенам, чтобы освободить проход. Местами на полу валялось разорванное постельное белье, по которому не раз протоптались грязными сапогами. Иногда под ногами хрустело стекло многочисленных разбитых ампул и шприцев. И никого. Ни единого человека внутри.
Зато снаружи кипело сражение. Оказавшись в полуподвале, окна которого выходили на фасад больницы, мы все замерли на несколько минут, прижавшись к грязным стеклам. Через разводы никогда не счищавшейся грязи видели смутные картины боя, а что не видели, то дополнялось звуками. Весьма зловещими звуками. Крики людей, лязг стали, топот ног, снова крики и заглушающий все нечеловеческий рев. Оторвались мы только тогда, когда в мое окно влетел арбалетный болт длиной в добрый аршин, разбив стекло на сотню осколков, чудом не поранивших мне лицо. Болт вонзился в деревянную раму, засев в ней.
– Там мы ничем помочь не сможем, – произнес сэр Галахад, отодвигаясь от своего окна, пока туда тоже что-нибудь не прилетело. – Надо двигаться дальше.
Как будто без него это не было всем понятно. Но оторваться от сражения, пускай и едва видимого за грязевыми разводами, было очень сложно.
Выйдя из полуподвала, мы поднялись по первой же лестнице наверх. В этот раз она оказалась нормальной – идти по ней мы могли, не опасаясь упасть при каждом шаге.
– Что за дьявольщина тут творится? – снова начал бурчать сэр Галахад. – Пустота и тишина – вовсе не этого я ожидал от логова доктора Моро.
– Отсюда все вывезли, – ответил я, – разве не ясно по следам? Вывозили в большой спешке, скорее всего, начали сразу после вашего первого появления. Поняли, что раз Орден вышел на них, то уже точно не отвяжется, и решили как можно скорее покинуть Лондиниум, а возможно, и ваши острова.
– Да вы прямо гений сыска, – недовольно бросил мне сэр Галахад, – мигом просчитали нашего противника.
– Тут не надо быть семи пядей во лбу, – отмахнулся я. Уставшему и злому на весь свет, мне было плевать на политесы. – Вы спугнули доктора, и вряд ли мы застанем его здесь. Скорее всего, он покинул лабораторию первым.
Однако в этом я как раз ошибался. Доктор Моро был еще тут, как и его таинственный покровитель. В этом убедились очень скоро. Осматривая больницу, мы оказались у окон, выходящих на заднюю часть здания. Они располагались прямо над черным входом, которым пользовались врачи и сестры милосердия, чтобы покидать больницу не через всегда заполненный людьми приемный покой. Он выходил на достаточно широкую улицу, где смогла разместиться черная карета, запряженная парой лошадей. Не кеб, а именно старомодная карета. На козлах сидел кучер, скучающе помахивая длинным кнутом, как будто его вовсе не касалось, что в считаных саженях от него идет сражение.
Прыгать из окна на крышу кареты, конечно, никто из нас не стал. Вместо этого мы зашагали дальше по коридору и почти сразу услышали голоса. Два человека говорили на повышенных тонах. Мы быстро, но стараясь шуметь как можно меньше, двинулись в том направлении, откуда доносились голоса. Не прошло и пары минут, как очутились в небольшой галерее, рядом с широкой лестницей, ведущей на первый этаж;. Ее ступени оказались такие же, как у той, что в церкви. Наверное, для того, чтобы удобнее было идти, держа в руках носилки. А внизу препирались двое – седой человек в клетчатом дорожном костюме, комкающий в руках шляпу, и высокий тип. По выправке я сразу узнал в нем военного, пускай и одетого в обычный костюм. Он ровно держал спину, правая рука будто пришита к бедру – значит, офицер, привык поддерживать саблю. Однако вооружен он был вовсе не саблей. Из-за левого плеча торчал ребристый ствол электроружья, судя по всему, немалого веса. Он то и дело поддергивал ремень левой ладонью.
– Вы просто не можете так поступить со мной, полковник! – надрывался седой в дорожном костюме. Именно его голос мы услышали первым – так громко он кричал. – Это бесчеловечно! Я работал на вас, служил верой и правдой и что получаю теперь?! Вы бросаете мои записи, когда Орден буквально ломится в наши двери!
– Да, доктор, – отвечал ему куда тише и спокойнее военный, названный полковником, – именно так я и поступаю. Я уже говорил вам, все самое ценное мы уже вывезли. Оборудование, самые ценные записи. Остались только вы.
– Я всегда знал, что вам плевать на меня как на личность, но вы можете в последний раз поступить как человек, а не как… Я даже не знаю кто… – обрушился с праведным гневом на него доктор Моро. – В этих работах вся моя жизнь! Вся, понимаете! Я не могу просто так расстаться с ними… Я не знаю, смогу ли восстановить их… И не делайте вид, будто это вас не касается! Вы отвечали за безопасность, и ваши люди не уследили за подопытным, который сбежал и принялся резать женщин. Именно это привлекло к нам новое внимание и привело ко всему этому.
Доктор махнул рукой за спину.
– Это был прискорбный инцидент, – ответил полковник с отменным равнодушием, – и виновные понесли наказание.
– И это вы талдычите мне с тех пор, как подопытный сбежал, – взревел, иначе не скажешь, доктор Моро. – Да плевать на то, что вы лично поубивали тех бандитов, что не прикончил подопытный.
– Все мы допускаем ошибки, доктор, – пожал плечами полковник. – Cujusvis hominis est errare, nullius, nisi insipientis, in errore perseverare.[5] Вы же продолжаете упорствовать, доктор, хотя далеко не глупец, и понимаете, что ваша жизнь куда важнее ничтожной части бумаг.
– А вы не боитесь, что, попав в руки Ордена, они сыграют свою роль, – теперь Моро перешел на почти театральный шепот. – Там ведь не идиоты сидят, да и получить они смогут теперь кого угодно. Талантливых ученых в Лондиниуме достаточно.
– Вы столько распинались про свой шифр, – усмехнулся в ответ полковник, – что я вам просто не верю. Сами же утверждали, что лишь вы в состоянии понять содержимое записок. И довольно споров, доктор. Вы верно сказали, что Орден уже стучится в наши двери. Точнее, они уже у нас на пороге.
Мы рванули по лестнице вниз. Стрелки вскидывали на бегу оружие, но все опоздали. Полковник сорвал с плеча электроружье и выстрелил первым, заставив нас остановиться, а после и вовсе рухнуть ничком. Один, второй, третий импульс смертоносного электричества врезались в лестницу, сжигая перила, заставляя дымиться ступеньки под нашими ногами.
Первой, как ни странно, отреагировала Изабо. Она почти с пола буквально взвилась в воздух, описав замысловатую дугу, сделала акробатический пируэт, достойный арены лучших цирков. Легко, словно перышко, опустилась на перила, замерев на мгновение, вскинула оба арбалета и выстрелила в полковника. Однако тот сумел каким-то чудом увернуться от болта. Тот лишь разорвал рукав его дорожного костюма. Полковник вскинул ружье и отправил три импульса подряд в нашу сторону. Один врезался прямо под ноги Изабо, испепелив перила. Но девушки там уже не было. Она исполнила еще один красивый пируэт в воздухе, приземлившись прямо за спиной замершего в ужасе доктора Моро. Один удар рукояткой арбалета – и доктор повалился на пол без сознания.
