Павел Дмитриев - На распутье
Но противник попался далеко не слабый. Авиация США быстро изменила тактику, на глазах росла сложность и действенность средств электронного противодействия. Количество побед ПВО резко снизилось, расход ракет вырос почти в два раза, ракетчики начали нести серьезные потери от ракетно-бомбовых ударов. Обозначилась неприятная тенденция[85]. Вот только сообщать об этом в своих отчетах генералы не спешили.
Бывший комсомольский вожак без труда находил подход к юным лейтенантам. И они рассказывали такое, что Толубко «шел пятнами», тщетно скрывая досаду и раздражение. Кто же мог подумать, что член Президиума ЦК КПСС полезет настолько глубоко в тактические и технические дебри. Переживал и Устинов, он немало сил положил на создание серии С-75, и проблемы больно ранили его самолюбие. Однако, при всем этом Шелепин отнюдь не пытался давить громкими словами по партийной линии, как это постоянно бывало раньше. Как раз наоборот, лишь что-то тихо записывал в блокнот, не забывая вслух отмечать достоинства советского оружия. Даже пару раз шутил, что ракета К-13Д надежна как первичная парторганизация.
За очередным поворотом колонна свернула прямо в джунгли, под свод огромных деревьев, причудливо обвитых экзотической зеленью. Бывшая пешеходная тропа, набитая вырезанными из автопокрышек сандалями вьетнамцев, едва угадывалась в глубоких колеях «труменов». То тут, то там торчали невысокие пеньки, оставшиеся от великанов, мешавших проезду тяжелых полуприцепов.
Позицию дивизиона было сложно рассмотреть даже с 50-ти метров, летчики США быстро научили ракетчиков не жалеть сил на маскировку ради одного боя. Ракеты на ПУ прикидывались полуповаленными деревьями, и были все обвиты реальными живыми лианами. Загнанную между трех деревьев кабину управления можно было принять за местную хижину, если б не раскрытая коробка кабельного ввода-вывода. Домик на колесах был весь обложен десятисантиметровым слоем расщепленных бамбуковых стволов для защиты от осколков. Вдали чуть слышно стучали невидимые дизеля. На поверхности ни одного кабеля, все в земле. Глубокие зигзаги щелей прикрыты бамбуковым накатом и вездесущей растительностью, центр дивизиона дополнительно огражден невысоким валом[86].
Личный состав, бросив ремонтные работы, срочно построился. Командир, в шортах и легкой рубахе с сине-зелеными разводами, дико стесняясь своего внешнего вида, подбежал с докладом. На импровизированных козлах осталась антенна, блестящая свежими заплатами на месте дыр, пробитых осколками наводящегося на радиоизлучение «шрайка[87]». Стол под деревом был завален по-военному серой электроникой, виднелась пара паяльников и вездесущие клубки проводов. «Меняет война людей» — подумал Устинов, выбираясь из машины. — «Ведь знали прекрасно, что должно приехать высокое начальство, но все равно, ремонт отложить даже не подумали».
Такое трепетное отношение к технике радовало Дмитрия Федоровича. Он вообще считал, что будущие сражения будут выигрывать механизмы, а не люди. И не жалел своих сил на оснащение армии СССР самым лучшим в мире оружием.
Генерал-полковник Толубко не стал затягивать встречу. Кратко поздравил солдат и офицеров, затем попросил их заниматься своими делами, не обращая внимания на прибывшую делегацию. Уже через несколько минут Шелепин оказался среди людей, спрашивал, отвечал, весело и непринужденно шутил. Заметил чуть замешкавшегося у машины Устинова, тут же привстал, и помахал рукой, приглашая к себе.
— Дмитрий Федорович, присаживайтесь к нам.
— Разумеется, — Устинов подошел к столу. — Что тут у вас интересного?
— Вот смотрите, ребята проводку вытащили из сбитого Фантома, — Шелепин продемонстрировал толстый жгут. — Так у них все провода промаркированы через каждые два сантиметра.
— Хм… — Устинов вытащил внутреннего кармана оранжевый целлулоидный пенал, аккуратно достал из него очки, по-стариковски водрузил их на нос и с минуту рассматривал мелкие цифры. — Действительно удобно, ишь что вражины придумали.
— На прошлой неделе у нас проводку в СНР[88] после шрайка посекло осколками, там мы три дня ремонтировали! — осмелился пожаловаться лейтенант. — С такими проводами управились бы часа за четыре.
— Не горячись, все равно не меньше суток пришлось бы работать, — осадил его товарищ. — Ты только вспомни, сколько там всего было…
— Ребята, но ведь все равно бьете супостата, — поднял глаза поверх очков Дмитрий Федорович, — и хорошо бьете!
— Должны бы еще лучше! Нужно своими глазами посмотреть, как падает Б-52, - командир мечтательно покачал головой. — Говорят, полнеба в горящем керосине, красота!
— Намедни тройка стервятников прошла, деревню тут недалече разбомбили, — расстроенно заявил оператор-срочник. — Ананас[89] гадский прямо на площадку, где играли дети попал. Вот совсем немножко мы не успели. — Рука солдата, до этого спокойно лежащая на столе, непроизвольно сжалась в кулак.
— Совсем американская военщина распоясалась! — Мотнул головой Шелепин, шумно вдохнул влажный жаркий воздух, и добавил: — наша партия заставит их ответить за преступления против вьетнамского народа. Мы все заставим!
— Думаю, наша промышленность сможет изготовить подобное. — Устинов не выпускал из рук провода, пробуя стереть маркировку, явно прикидывая, какой завод СССР озадачить. — Я заберу их с собой?
— Конечно, товарищ Устинов! — Лейтенант радостно пожирал глазами секретаря ЦК. — Если нужно, мы еще собьем и принесем! Сколько потребуется вам и партии!
— Ну-ну, молодцы. Развоевались! Вы аккуратнее, берегите себя. — В коридорах ЦК Дмитрий Федорович уже давно не сталкивался с такой непосредственной искренностью, и его глаза чуть блеснули влагой.
— С проводами разобрались, — сменил тему Шелепин. — Вот скажите, как с помехами боретесь?
Расчет погрустнел, эта проблема была куда более неприятной и сложной. Так что отдуваться за всех пришлось командиру. Капитан лет тридцати подробно рассказал о работе мощных установок глушения на базе Б-52, они буквально «заливали» экран РЛС, не позволяя различить отметку цели. Пожаловался на RB-47[90], который своими активно-шумовыми помехами заваливал операторов ложными целями. Даже штурмовики научились сбрасывать контейнеры с дипольными отражателями, которая легко «уводили» на себя ракеты при автоматическом ведении цели. Ручной режим требовал высочайшей квалификации операторов, и его пока не могли использовать вьетнамские боевые расчеты.
— Если так пойдет дальше, нам придется атаковать только те цели, которые можно, а не те, что нужно, — на грустной ноте закончил свой рассказ командир дивизиона.
— И какие меры борьбы предлагаете? — Шелепин ничуть не удивился, похожую историю он слышал уже раз пять.
— Есть у меня задумка… — капитан посмотрел на члена Президиума ЦК, удивился своей смелости, но продолжил, — вот сделать бы систему ложных пусков.
— О! Чтоб враг не мог понять, летит в него ракета или нет? — Шелепин потянулся в карман за блокнотом. — А вы это своему командиру предлагали?
— Виноват, не успел!
— Обязательно напишите рапорт с предложением. Сейчас идет настоящая война умов, любая мелочь будет полезна разработчикам оружия.
— Есть!
— Не надо сейчас по уставу рубить, — чуть поморщился Шелепин. — Не приходилось вам сталкиваться с помехами по каналу управления?
Устинов отвлекся от мыслей об очередном ночлеге в бунгало, и начал внимательно вслушиваться в диалог. Это с каких пор комсомолец-карьерист начал разбираться в подобных терминах? Откуда этот гуманитарий слов нахватался? Ведь он не пытается раскопать что-то плохое, наоборот, спокойно и вдумчиво разбирается в ситуации, ищет решение!
— Что-то такое было, вот на прошлой неделе заметили слабое излучение в этом диапазоне, — удивился капитан, — где-то это уже стало проблемой?
— Еще нет, но от такого противника можно ожидать любой пакости. Надо бы заранее изучить возможность смены частоты, да и алгоритм кодирования перепроверить. — Опять карандаш скользнул по странице блокнота.
— А что, бойцы, шрайки сильно досаждают? — вмешался Устинов.
— Сначала попугали сильно, но мы быстро смекнули, как беду отвести. Главное вовремя засечь его пуск на радаре…
— Дальше вы все дружно считаете время подлета и луч отводите? — Дмитрий Федорович медленно обвел взглядом расчет. — Или как рекомендовал разработчик комплекса, ракетами их сбиваете?
— Отводим, конечно. Там лишь бы шрайк случайно в кого-нибудь не засветил. — Взял на себя ответственность капитан. — Рекомендация эта просто дур… невыполнима.
— Рано вы расслабляетесь, вот сделают для шрайка блок памяти, — Шелепин наконец закончил писать и оторвал взгляд от блокнота, — тогда не увернуться будет.
