Алексей Вязовский - Сэнгоку Дзидай
Вслед за генералом ритуал присяги проходят капитаны, Эмуро Ясино, мацукэ, сам Сабуро после чего все напряженно смотрят на регионалов. Первым выходит клясться старый Абе и его сын, за ним Хаяси. Сегодня он уже выглядит как настоящий самурай, а не утонченный аристократ - с мечами, косичкой. Сразу за Хаяси, аж столкнувшись, торопятся Арима и Хонда Хосима. Главам семей из Кодзусы ничего не остается как также присягнуть мне на верность. А то воины-псы, которые теперь в моей гвардии и охране тут же и покрошили бы их в винегрет.
Фу... мысленно вытираю пот со лба. Полдела сделано. Элита моя! У остальных самураев они примут присягу уже без меня.
Дальше начинается собственно сам военный совет. И растягивается он на целых два дня! Казалось бы, первое выступление Мураками, которому доверили изложить разведданные, должно было бы настроить военачальников на деловой лад. И действительно, как сообщали агенты мацукэ по всему Мусаси шла активная мобилизация. Дайме Нориката Огигаяцу точно также как и я собирал самураев дзикисидан и куни-сю возле своей столицы. Однако по сообщениям шпионов, которые постарались и пересчитали палатки в полевом лагере врагов - против нас собиралось никак не меньше десяти тысяч человек. Агент по кличке Ронин сообщал, что видел в городе отряды самураев Ходзе с огромными мечами но-дачи. Очевидно, что сюзерен Огигаяцу прислал своим вассалам подмогу и теперь нам противостоят два сильных клана.
Пять тысяч против десяти - думаете военный совет начал обсуждать, как вести военную кампанию против превосходящих сил?? Как бы не так. Началось натуральное местничество и борьба за влияние. Каждый из присутствующих начал перечислять свои заслуги в деле защиты клана Сатоми, вспоминать победы отцов и дедов, похваляться результатами личных схваток с самураями Огигаяцу. Как оказалось, Япония - еще меньше чем я думал и все друг друга знают. В том числе и врагов. Например, Хонда Хосима кровожадно похохатывал над неким семейством Миуки, главе которого наш "автомобилист" в прошлую битву лично отрубил ухо. После боя, ухо было подобрано, огранено в серебро и золото и выслано Миуки с насмешливым письмом, в котором Хонда советовал не терять важных частей тела, дескать, в следующий раз можно и более ценных органов лишиться. Завязалась переписка, цитировать которую начал Хосима. И подобная история обнаружилась у каждого (прописью - КАЖДОГО) из присутствующих на совете. Капитаны-касиры, главы семей знали в лицо своих врагов, их родословную, слабые и сильные стороны. Война в эту эпоху носила личный характер, где зачастую сам процесс был важнее результата.
Я думал, вот-вот эти самурайские байки закончатся и мы перейдем к делу. Ага, если бы. После перечисления своих побед, местничество продолжилось. Я думал, что только в средневековой России бояре могли неделями обсуждать кому кем командовать и кому в каком ряду или крыле войска стоять, пока татары разоряют страну - ан нет, Япония ничем не отличалась. Чем выше в "табеле о рангах" стояли предки претендента, чем ближе они сидели на прошлых телёчёдикаях рядом с дайме, тем круче был статус их потомков. Лидером по знатности, конечно, оказался Хаяси. Он мог проследить своих предков аж до Императора Японии и конкурентов у него не было. Номером два шел Абе. Самураи Кодзусы, как и генерал с капитанами оказались по середке. А замыкали список "торговцы" и "крестьяне" - Арима и Хосима. Причем, крестьянское происхождение Хонды котировалось выше, чем "торговые" связи Аримы.
Прервались на обед, после чего разговоры в стиле "круче только яйца" продолжились. Симодзумо Хиро чувствуя, что провинциалы потихоньку отбирают власть на совете - сделал ход конем. А что это вы дорогие куни-сю, так мало самураев привели то?? Тут Сабуро подает генералу свиток с иероглифами, заверенный печатью дайме Сатоми и Хиро-сан зачитывает любопытный указ моего отца. Согласно ему, самурай с доходом в 100 коку должен привести в армию дайме а) собственную обслугу б) одного бойца ранга го-кэнин в) одного копейщика и оруженосца. Кроме того, в комплекте шли - конюхи, зачем-то переносчики сандалий и каких-то лакированных ящиков и так далее и тому подобное. Регионалы резко помрачнели и начали доказывать Хиро-сану, что те доходы, которые им приносит земля и крестьяне, ну никак не позволят так шиковать. Завязался спор. А генерал то не промах. Вешал мне лапшу на уши, что не знает, сколько куни-сю выставят войск, а сам в союзе с казначеем здорово подготовился.
Однако скоро все эти споры мне порядком надоели и я, не решаясь круто завернуть установленный ритуал, оставил совет на Хиро-сана и отправился с поездкой в город. Пора уже познакомиться с жизнью простых людей, явить себя подданным и вообще ускорить слегка прогресс в провинции. Сначала визит вежливости к айну. А не согласиться ли достопочтенный Амакуни заглянуть в гости к своему коллеге - тибовскому кузнецу?? Зачем? Хочу научить варить новый вид железа. Ага, есть проблеск интереса в глазах.
Ко мне подводят пегую лошадку и я, помолясь, взбираюсь на нее. Кобылка оказывается резвой, но управляемой. После того, как я прибираю поводья и сжимаю ее коленями, она быстро успокаивается и перестает взбрыкивать. Так то лучше. Мимоходом узнаю имя. Зовут Тиячи. Надо будет наладить взаимоотношения. Говорят, хорошо помогает морковка. Нас с айном окружает охрана, состоящая из самураев-псов семейства Абе и мы отправляемся в путь.
Город Тиба располагается в получасе быстрой рыси от крепости. Сначала начинаются предместья, поля и сады и сразу деревянные домики, окруженные у тех, кто побогаче - каменными стенами, у тех, кто победнее - решетчатой оградой. Поражает чистота на улицах, практически отсутствие нищих и попрошаек, конечно, если не относить к последним - странствующих монахов.
Проезды специально посыпаны песком, конские "яблоки" тут же убирают дворники с метелками. Радует также четкость планировки, закрытые сточные канавы, практически без запаха. В минусы я записал некоторую однообразность архитектуры. Практически все дома спланированы одинаково - каменный фундамент, приподнятый пол и дальше только дерево -- для несущих колонн, перекладин каркаса, стен, потолка и крыши. Понятно, что камень для строительства не вариант - жарко и землетрясения, но какие то смешанные варианты, наверное, возможны. Ибо главный бич подобных построек - пожары. Раз в два, три года деревянные японские города выгорают полностью. Погибают тысячи людей, остаются без крова десятки тысяч. Этому особенно способствуют двускатные крыши из соломы в бедняцких кварталах. Если японцы побогаче кроют свои загнутые углами кверху крыши пожаростойкой черепицей, то горожанам попроще ничего не остается кроме соломы. Случайное возгорание, сильный ветер, верховой пожар. С этим надо что-то делать.
Одна из улиц ведет явно на рынок. Делаю поворот, охрана выскакивает вперед расчищать дорогу. Так, что у нас с торговлей? Слезаю с лошади, осматриваю прилавки. Лавочники падают ниц, при попытке начать разговор впадают в ступор. Оно и понятно, ниже купцов в японской иерархии только неприкасаемые "эта". А тут сам дайме пожаловал, лично расспрашивает про цены, спрос...
Тем не менее, общую картину сложить удается. Все мелкие и средние торговцы объединены в профессиональные объединения - "кабунаками". Именно эти союзы решают, кому чем торговать, куда что вести на продажу, устанавливают цены, отвечают перед властями за выплату налогов и сборов. Практикуется круговая порука. Кабунаками выпускают свои векселя, имеют зачатки кредитных касс взаимопомощи. Ремесленники также все поголовно состоят в корпорациях "дза", аналог средневековых цехов. Насколько я помнил из истории, цехи монополизировали тот или иной вид производства и здорово тормозили прогресс. Талантливый самоучка или рационализатор со стороны не мог внедрить свое изобретение помимо, как у мастеров цеха. А те, зачастую, специально отказывались что-либо менять, опасаясь потери власти.
Рынок, однако, оказался достаточно богатым, с большим ассортиментом. Несколько оружейных лавок, где айн презрительно оттопырив губу перебирает мечи и нагинаты, лабазы с продуктами (в основном рис, соленья, овощи и фрукты, вяленная рыба), большой суконный ряд - тут продают хлопчатобумажные ткани, парчу, шелк. Есть торговцы редким фарфором, лакированными изделиями, бумагой, воском...
Начинает накрапывать дождь и мы сворачиваем инспекцию. Торопимся на центральную площадь, где меня уже терпеливо ждет почетная делегация горожан. А где красная дорожка? Нет красной дорожки. Хлеба с солью тоже нет. Черт, как же мне тут не хватает обыкновенного черного, ржаного хлеба. Спешиваемся. Все при нашем появлении закрывают бамбуковые зонтики и встают на колени. Кланяются лбом в лужи. Мнда, надо что то с этим показным раболепием делать. Или "восток дело тонкое" и лучше ничего не менять? Слегка кланяюсь в ответ.
