Андрей Величко - Канцлер империи
В Монголии произошло в общем то же самое, но в соответствующих масштабах, то есть при поддержке всего одной десантной роты. Но зато действо там разу обрело красивое название — «Великая Октябрьская Социалистическая Революция».
Естественно, на следующий же день вспыхнуло восстание в Пекине, где главным был генерал Юань Шикай. Поднятые им части уже на второй день заблокировали императрицу Цыси с примерно тремя тысячами дворцовой стражи в Летнем дворце. На озере Куньминху неизвестно откуда взявшиеся три торпедных катера разнесли в пыль Мраморную Лодку, где любила обедать Цыси — правда, понятно, что в этот раз ее там не было. Некоторое время еще работала радиостанция дворца, засоряя эфир истошными воплями «спасите» на всех языках, но к исходу вторых суток осады она заглохла. Американские же добровольцы под командованием Сунь Ят-сена быстро брали под контроль южные провинции. В самой же Америке набирало силу движение в поддержку свежих ростков свободы и демократии…
Неясным пока оставалось одно — кто же тут главная фигура? В то, что действия англичан и штатовцев не скоординированы, мне не верилось. Впрочем, еще меньше верилось в то, что генерал Юань сможет мирно ужиться с Сунь Ят-сеном.
Вильгельм уже получил толстые намеки на то, что, если он не станет поддерживать марионеточные режимы в Монголии и Манчжурии, то немецкую колонию в Циндао не тронут. Но эта ситуация с нами была уже оговорена заранее, так что кайзер согласился, даже не моргнув глазом. Впрочем, особенно моргать ему было и некогда, ибо как раз в это время он присутствовал на высочайшем смотре Еврейской Казачьей Армады, которая, будучи добровольческим формированием, недавно выразила единодушное желание отправиться в Манчжурию. Стройными рядами добровольцы проходили мимо трибуны, на которой торчали два императора и один канцлер — да уж, подумал я, до их строевой подготовки нашим далеко. И как, однако, ответственно относятся к порученному им делу! Взять хотя бы верховного атамана Хаима Дорфмана — ну прямо совсем ничего общего с Людендорфом, кроме пяти букв в фамилии. Даже усов не пожалел! А наши, блин, еще и не все свои имена выучили, тоже мне поцы. Впрочем, в дороге будет время подзубрить… Вслед за пехотой мимо нас с лязганьем проползли бронированные чудища с теми самыми поцами, и смотр закончился. Прямо с него части отправлялись к месту погрузки в эшелоны.
Прошедшие перед нами танки представляли плод моей фантазии на тему — а что будет, если скрестить английский МК-1 с нашим Т-35? Получилось нечто с гусеницами вокруг корпуса и двумя полубашнями по бокам, как у первого английского танка, но сверху имелась еще одна большая башня с трехдюймовкой плюс четыре пулеметных. Это убоище весило сорок две тонны, перевозиться могло только на специальной платформе, а своим ходом развивало аж пятнадцать километров в час. Как и положено танку, оно имело броню — спереди тридцать пять миллиметров, с боков двадцать пять, сзади и сверху десять. Несмотря на свое чисто показушное назначение, подумал я, против больших масс плохо вооруженной и необученной пехоты эти монстры могут и неплохо себя показать. Интересно, хорошо ли китайцы бегают?
Авиация, предназначенная ко вмешательству в грядущий конфликт, уже находилась в Иркутске. Это были два десятка «Кошек», тридцать пять их лицензионных сестер Ju-07 и шестьдесят фоккеровских «Валькирий» — машин, сделанных на основе «Ишака», но с убирающимся шасси и большим разнообразием бомб на внешней подвеске.
К середине ноября можно было сказать, что ситуация прояснилась. Увы, Англия с Америкой спелись окончательно… И если в ихних газетах или даже высказываниях политиков еще были разночтения относительно того, кто в этом альянсе главный, то лично мне все было ясно. Обе страны надежно контролировались сплотившейся группой Ротшильдов, которых теперь правильнее было называть американскими, Рокфеллерами и наследниками Джи Пи Моргана. Альперовича в это высшее общество пока не пускали, но считали если и не до конца своим, то сильно сочувствующим. Потребности данной оравы были незамысловаты — нужна большая война. Вообще-то не очень критично, кого с кем, но лучше против кого-то из нашей Большой Четверки, остальные сами втянутся. Но противник требовался как минимум из соизмеримой весовой категории — потому как представить, что и, главное, как быстро произойдет с Австрией, например, под ударами России и Германии, мог даже самый тупой индивидуум. В этом смысле Китай представлял собой идеального, так сказать, партнера — совершенно неисчислимые людские ресурсы, большие трудности со снабжением для стран четверки и возможность нанесения существенного ущерба России, а если та будет рыпаться — то и Японии. Кстати, именно положение последней было наиболее двусмысленным — хотя срок союзного договора с Англией и истек, но экономика от полного разрыва с владычицей морей пострадала бы очень сильно.
Внутрикитайский же расклад лишился всякой таинственности на Великой Ноябрьской Всекитайской конференции, где два народных вождя, Сунь Ят-сен и Юань Шикай, под гром оваций встретились, поклялись в вечной дружбе и тут же назначили друг друга президентом и премьером. Но Юань еще до президентства выглядел несколько больным, а потом ему и вовсе поплохело, так что на четвертый день своего срока он взял и скончался. А вот не надо было вокруг себя столько английских советников разводить! В общем, выпавшее из ослабевших рук знамя подхватил Сунь Ят-сен, который получил почти официальный титул «отца китайского народа», и вот уже неделю как тот самый народ под руководством своего папочки хоронил героя революции, надорвавшего силы в борьбе за народное счастье.
А наши эшелоны ползли на восток… Единственно, что пока оставалось неясным — это решится ли новый Китай на войну сразу, то есть до завершения подвоза необходимого вооружения, да еще и зимой. Судя по тональности речей «Отца», он таки собирался решиться именно на это. Так что через два дня в Зимнем должно было состояться подписание союзных договоров Монголии и Манчжурии с Россией — для экономии времени и денег за один присест, тем более что эти договора были совершено одинаковыми, отличаясь только буквами «онгол» и «аньчжур» в названиях стран. Текст же гласил, что мы обязуемся защищать эти государства от любой агрессии. В ответ они должны будут призвать в армию потребное количество народа, но не более десяти процентов от общей численности, воевать под нашим оперативным командованием и поставлять стратегическое сырье и материалы с прибылью не более пятнадцати процентов.
Наша стратегия в предстоящей войне строилась на только что разработанном понятии «экономически активная оборона», идея которого принадлежала мне, а детальная разработка делалась немецким генштабом. Суть ее была в том, что оборона от обладающего огромными людскими ресурсами противника должна строиться на основе самоокупаемости. То есть вдоль китайско-манчжурской границы спешно создавались пять мощных укрепрайонов — соответственно, между ними было четыре прохода достаточной ширины. Противник наверняка найдет эти проходы и в конце концов начнет наступать именно там. Местность же за проходами заранее оборудуется коммуникациями и временными укреплениями на особо опасных направлениях, с тем, чтобы наступающие части, двигаясь по направлению наименьшего сопротивления, попадали в «мешок». Противоположная от линии фронта сторона каждого «мешка» заранее снабжалась концлагерем. Соответственно попавшему в эту ситуацию противнику будет предоставлен абсолютно свободный выбор — или помереть с голоду, дожидаясь, пока китайцы через Красный Крест оплатят содержание своих пленных, или признать себя виновными и добровольно взять обязательство отработать четыре года на Транссибе и насыпке сахалинской дамбы, где их будут кормить и даже платить аж до двадцати копеек в день — правда, условно, то есть с выдачей по окончании срока.
Представляя этот план кайзеру, я немного беспокоился, что его рыцарская натура вдруг не приемлет такого образа действий, но он, наоборот, сразу заявил — только что продемонстрированная узость мысли меня не красит. Почему это я решил, что искупать вину можно только в Сибири? В Германской Африке оно выйдет ничуть не хуже… В общем, мы договорились о том, что возмущенный нашим варварским отношением к пленным кайзер внесет за какую-то часть требуемые деньги через Красный Крест, ну, а дальше вступят в силу законы о несостоятельных должниках. Количественно же мы решили делить гостей примерно в соотношении два к одному. Два, понятно, нам — все же у нас существенно выше объем потребных работ. Разница компенсируется Германии акциями возводимых объектов.
За всей этой суетой я чуть не забыл про грядущее итальянское землетрясение. Впрочем, совсем забыть мне не дал бы третий секретарь, в обязанности которого после случая с Мосиным входило, получив от меня кодовое слово или фразу, в нужное время передать мне его под расписку. Но за три дня до того, как этот секретарь принес бы мне написанное мной же слово «Мессина», ко мне на прием явился директор Международного Сейсмологического Института Борис Борисович Голицын и сообщил, что обстановка на юге Италии внушает опасения. И это не только его мнение, но и других ученых. В общем, судя по динамике процесса, где-то в начале весны там возможно сильное землетрясение, сказал он и попросил дополнительное финансирование для организации станций наблюдения по месту событий. Деньги я ему выделил, все равно ничего организовать он не успеет, до толчка оставалось восемь дней, и, сделав задумчивую морду лица, произнес:
