А. Живой - Сицилийское королевство
Еще не успев как следует испугаться спросонья, Забубенный обернулся в сторону топтавшегося рядом Плоскини, подозвав его жестом.
– Глянь-ка, ты же у нас известный толмач, – Григорий протянул вождю бродников секретное донесение из штаба, – чего тут накарябано?
Плоскиня осторожно взял свиток и, быстро пробежав глазами, сообщил.
– Каюк захватил пленных и выяснил все подходы к замку. Он двигается дальше, и будет ожидать тебя в лесу рядом с ним. По дороге уничтожил небольшой разъезд венгров. Для охраны осадного обоза выслал сотню солдат, которые встретят Кара-Чулмуса на полпути от лагеря.
– Значит Каюк меня уже ждет, быстрый какой, – нахмурился Забубенный, – впрочем, неудивительно…
И обернувшись к броднику, приказал.
– Давай коня, и сами собирайтесь. Выступаем. Да за Егоршей пошли.
Плоскиня убежал выполнять приказания, а Григорий вернулся в юрту и обнаружил там накрытый стол с легкими закусками и китайским чаем. Крякнув от неожиданности – и когда только Тайчин успела все соорудить – Забубенный с удовольствием выпил чашечку ароматного чая и позавтракал ножкой какого-то запеченного на костре животного, правда, холодной.
Пока он этим занимался, поглядывая на крутившуюся вокруг него хитроглазую Тайчин, снаружи послышался шум и скрип большой, с трудом передвигавшейся повозки. А вскоре раздался и нетактичный удар по косяку юрты, такой, что все сооружение завибрировало.
– Эй, Григорий, – раздался снаружи голос Егорши, – подымайся! В поход пора.
Механик-чародей спокойно дожевал свою ножку, вытер сальные руки об штаны, допил чай и, чмокнув в щечку внезапно покрасневшую Тайчин, – словно и не было бурной ночи, – вышел наружу, прицепляя меч.
Напротив юрты степного вампира выстроилась конная ватага добрых молодцев из черниговского войска в полном вооружении. Позади них виднелась камнеметная машина системы «Забубенный». А у самой юрты стояла повозка с бродниками, вдоль которой прогуливался Егорша, поигрывая, вместо утренней зарядки острым мечом.
– Ты чего орешь, – вместо приветствия шикнул Забубенный, входя в роль командира, – сказали же тебе вчера: дело секретное. Тихое.
– Это я горло прочищал, – сообщил Егорша беззлобно, – думал, дрыхнешь еще.
– А я думал, вы сами проспите подъем, – поделился своими опасениями механик, – вчера, небось, наквасились?
– Маненько, – прищурился Егорша, почти скрыв глаза между опухшими веками и щеками, – нам для куражу это надобно. А проспать мы не можем, раз на дело собрались серьезное. Тут мы ребята четкие.
Григорий еще раз осмотрел четких ребят, рожи были что надо, – такие маму родную прирежут, глазом не моргнут. Да и командир у них подходящий.
– Ладно, – закончил утренние прения механик-чародей, – выступаем. Каюк уже замок нашел, ждет нас. Поторапливаться надо.
– Оно понятно, – кивнул Егорша залезая на коня.
Плоскиня подвел Мэджика к Забубенному, подержал стремя, уточнив, не желает ли Кара-Чулмус путешествовать в повозке. Но Григорий устроился в седле. А, бросив взгляд на повозку, приготовленную бродниками специально для него, решил, что пересядет туда, если устанет. Пусть пока порожняком пойдет. С утра ему захотелось проехаться на коне в голове колонны. Ощутить себя хоть ненадолго предком Буденного или Котовского, поскольку предком Чингисхана ощутить себя уже не получится.
Раздался хлесткий удар бича погонщика и камнеметное орудие, влекомое упряжкой из шести крепких лошадей, предтеч тамбовских тяжеловозов, с тяжелым скрипом стронулось с места. За ней тащилась повозка, груженая боеприпасами – вдруг на месте нужных камней не окажется. А за ней пристроились бродники на двух телегах. В голове и хвосте, разбитые на два равных отряда, двигались конные спецназовцы. В таком порядке отряд особого назначения растянулся змеей, извивавшейся между монгольскими юртами, и направился к южным воротам обширного лагеря.
Довольно быстро, миновав охрану и оставив стены за спиной, отряд выплыл сквозь висевший еще туман в чистое поле, которое казалось сейчас бескрайним. Забубенный велел ратникам держаться поближе к телегам – кто его знает, что там таится между окрестных холмов. Двигаться в тумане приходилось в полной тишине для соблюдения конспирации, только скрип плохо смазанных колес выдавал местонахождение обоза. Хотя один раз кто-то из заскучавших ратников в конце колонны затянул, было, походную песню. Но Егорша и без приказа Забубенного быстро разобрался с ситуацией. Звонкая оплеуха, оборвавшая песню, послужила Григорию гарантией, что вряд ли еще хоть один ратник откроет рот без приказа. Похоже, в этом подразделении у Егорши с дисциплиной было не многим хуже, чем у монголов. Что порадовало великого механика.
Спустя несколько часов туман почти совсем рассеялся, но к тому времени черниговцы уже вошли в лес. Пока все было тихо, хотя бдительность терять не следовало. Вокруг начиналась вражеская территория. Венгры, конечно, к самому лагерю Субурхана вряд ли подойдут, но вокруг него наверняка шныряли их разведчики, следившие за передвижениями оккупационной армии. И отряд из трех телег, да еще с камнеметной машиной, представлял интерес для храбрых жупанов, жаждавших реванша.
Когда минул полдень, Забубенный немного расслабился и разрешил сделать привал на поляне, прикрытой со всех сторон от любопытных глаз пышными деревьями. Расставив дозоры, ратники слезли с коней и разлеглись на травке, слушая пение птиц, Пока все шло хорошо. Передвигались они не со скоростью курьерского поезда, конечно, но и на месте долго не стояли. В лесу пока тоже никто не повстречался, хотя дорога была наезженная, видать в мирное время здесь часто сновали телеги в сторону Хорватии и обратно, обеспечивая торговые сношения с соседями.
– Лес сухой стал, – поделился наблюдениями Егорша, сидевший на поваленной сосне, – да редкий. Видать в гору идем.
– Ясное дело, – кивнул Забубенный, стоя жевавший травинку, давая отдых утомленному копчику, – замок-то в горах. Только, как долго до него еще, не понятно. Каюк никого не прислал с известиями. Видно, мы еще до полдороги не прошли.
– Конечно, не прошли, – подтвердил Егорша, словно знал наперед расположение замка и местные пути-дороги, – для монголов полдороги это одно, а для нас – совсем другое. Разумею, что будет это к вечеру, не раньше.
Григорий осмотрелся по сторонам.
– Ну, тогда поспешать надо.
Егорша кивнул, вставая.
– Подъем, лентяи! – крикнул он зычно на всю поляну. – Пора далее двигать.
А, перехватив осуждающий взгляд Забубенного, пояснил:
– Да помню все, Григорий, – дело секретное, тихое. Мы ж в лесу. Кто нас тут услышит?
– Мало ли кто, – назидательно проговорил Григорий. – Ты не ори так больше.
– Не буду, – легко согласился Егорша и ушел в дальний конец поляны, подымать обозных людей.
Не успел Григорий залезть на коня, как оттуда раздалось зычное:
– А ну подымайтесь шибче, олухи, не то королева утечет.
«Да, – раздосадовано подумало второе лицо в отряде, – к обеду все ратники, включая последнего бродника, будут знать, куда мы идем и зачем. Если еще не в курсе. Конспираторы, елы-палы. Главное, чтобы Субурхан не прознал, а то обидится еще и не наградит по хански».
Снова оказавшись в седлах и телегах, отряд двинулся дальше. Дорога действительно выше забирала в гору, но потом неожиданно пошла вниз. Лес становился все реже, и вскоре обоз выехал в узкую расщелину между холмами, один из которых был почти лысым, а другой усыпан густыми елками. Дорога огибала левый холм и пропадала. Откуда-то снизу доносился приглушенный гул.
Егорша сделал знак остановиться. Забубенный не возражал. Обоз замер, утихли скрипы. Командир спецназа, став непривычно серьезным, прислушался и медленно обвел взглядом лощину, пытаясь проникнуть взглядом сквозь густые ели, словно что-то его насторожило. Забубенный тоже прислушался – снизу явственно доносился шум воды.
– Да это же речка, – догадался механик-чародей, – переправы нам только не хватало с такой бандурой.
Но Егорша не ответил, еще немного помолчал. А потом сделал какой-то непонятный Григорию жест и, повинуясь его приказу, пятеро лучников выдвинулись вперед. Присев у самого края лесной дороги, что изгибалась у подножия поросшего елками холма, лучники наладили свое оружие и застыли, словно молчаливые изваяния, вглядываясь в лес.
– Ты чего, Егорша, – забеспокоился Григорий, – увидел, что ли кого? Да тихо там, ни души. Померещилось.
Подождав еще немного, Егорша дал команду – можно ехать.
– Береженого бог бережет, – назидательно заметил черниговский воин.
– Ну, да, в курсе, – кивнул Забубенный, – а не береженого – конвой стережет.
Пропустив вперед дюжину конных ратников, озиравшихся по сторонам, Егорша и Забубенный двинулись следом. За ними в лощину вползли телеги с осадным орудием и камнями. Отряд уже почти миновал узкое место и повернул за холм, откуда Забубенный, даже сквозь густые заросли, увидел довольно широкую речку.
