Василий Звягинцев - Большие батальоны. Том 1. Спор славян между собою
— Или я сейчас эту штуку брошу, или — выходите по одному, не делая резких движений, — на хорошем оксфордском предложил артиллеристам выбор Юрий, а полковник вообще не стал ничего говорить, просто сделал стволом недвусмысленный жест. «To escape»[34], мол.
Эффект был совершенно однозначен.
— И куда их? — спросил Уваров у Юрия, самого авторитетного для него во флотских делах человека.
Действительно, число пленных, считая комендоров и доставленного снизу старпома, составило уже семнадцать человек. На мостике становилось тесновато.
«Кинутся кучей — и перестрелять не успеем», — подумал Егор Кузнецов, сделав три шага назад и уперевшись спиной в леерное ограждение.
— Да ничего хитрого, — ответил Юрий. — Пусть все лишние по одному лезут вверх по мачте, на пеленгаторные площадки, и сидят там, как обезьяны. Кто первый увидит, что наши крейсера появились, пусть крикнет. Тогда ему — банан.
Это было сказано специально по-английски, чтобы два раза не повторять. Слова отставной штабс-капитан подтвердил ставшим уже универсальным знаком на все случаи — движением автоматного ствола.
В рубке Бекетов оставил только действительно нужных людей — старших судовых специалистов. На вопрос, где командир, старпом, вахтенный начальник, очередной лейтенант-коммандер с типично британским (то есть, на русский взгляд слегка лошадиным и порядочно глуповатым лицом), ответил, что, очевидно, занимаются теми делами, которые считают важными. А ему они не докладывали.
— Хорошо. Будем вместе разбираться. Уже по-нашему…
Мария крикнула вниз:
— Можно выводить.
Через несколько секунд собравшемуся в рубке и на мостике довольно пёстрому обществу явился так до сих пор окончательно не пришедший в себя кэптэн Макдоннел.
— С этим разобрались. Повторяю вопрос — где ваш командир? — спросил, обращаясь ко всем сразу, Юрий. Сейчас некогда было считаться чинами, кто был уверен, что в данный момент справится лучше, тот и брал на себя инициативу. В том, как разговаривать с вражескими моряками, Бекетов разбирался, и ему легче было уловить ложь или умолчания. — Ему бы следовало сейчас находиться здесь, отважно руководя своим крейсером в его последние минуты службы под британским флагом. А он вместо этого… Старпома мы поймали в низах, где он собирался, не выслушав мнения офицерского совета, потопить корабль, командир, боюсь, тоже какую-нибудь гадость затеял. Кто сейчас ответит на мой вопрос…
— Получит самое тёплое место в Сибири? — попытался сострить на порядочно избитую тему старший артиллерист, судя по фиолетовым просветам между нашивками.
— Я всегда считал английский юмор несколько туповатым, — не остался в долгу Юрий. — А имел в виду — снимет с души грех за гибель сотен ни в чём не повинных людей. Если один ваш начальник втихаря собрался вас топить, отчего бы вышестоящему не попытаться заодно и взорвать крейсер? Вы же тут всякую ерунду с собой возите, — он указал на загромождающие всю корму, задний мостик и боевые марсы решётчатые конструкции.
— Кроме командира есть и ещё более вышестоящие, — мрачно сообщил вахтенный начальник, которому слова Бекетова весьма не понравились. Действительно, войны пока нет, а на эскадре творится чёрт знает что. Сначала грузят на крейсер две сотни подозрительных штатских, говорящих исключительно по-русски, потом ни с того ни с сего затевают бой с не проявлявшими никаких агрессивных намерений русскими же гидропланами, да ещё история с этими, якобы пиратскими катерами… Нормальному, аполитичному моряку такие игры элементарно противны. А теперь, значит, ещё до появления русской эскадры, без всяких переговоров (войны-то по-прежнему не объявлялось) — крейсер топить! Шлюпок, как обычно, и на половину экипажа не хватит, а уж на пассажиров тем более… Одним словом, честному офицеру в этом лучше не участвовать.
За этими мыслями офицер как-то не нашёл времени задуматься — а откуда вдруг появились на крейсере эти люди, а особенно — вооружённые и весьма недурно владеющие ухватками настоящих рейнджеров «мисс».
— Всем тут заправляют представитель адмиралтейства и его научный помощник. По чину оба кэптэны, только видно, что это так, для маскировки. Офицерские мундиры словно вчера надели. Самых элементарных понятий не знают. Тот, что «учёный» — по трапу задом наперёд спускается! — в глазах офицера это было крайней степенью непрофессионализма и обыкновенной трусостью. — Я, в конце концов, никакой подписки никому не давал, — лейтенант-коммандер с некоторым вызовом посмотрел на окружающих.
Возражать никто не стал, хотя и были на мостике три офицера старше него чином и должностями. На необъявленной войне умирать и среди них желающих не нашлось, тем более — настоящей войны уже почти сто лет не было. И только прадеды этих офицеров имели настоящее представление, каково это — когда в эскадренном бою один за одним взрываются от вражеских снарядов могучие линкоры, а крейсера и эсминцы с всеми экипажами — просто расходный материал. С тех пор ощущение ценности собственной жизни выросло обратно пропорционально степени готовности к геройской смерти «За короля». Этого в своих расчётах Арчибальд как-то не учёл, находясь под впечатлением информации о битвах Нельсона и сражениях Мировой войны. Как и того, что гипнотическое обаяние его личности распространяется только на членов «Хантер-клуба» и тех сухопутных и флотских начальников, с кем он контактировал непосредственно, да и то на расстоянии и со временем угасая. Прочие просто подчинялись воинской дисциплине, сохраняя собственную индивидуальность.
— Насколько я знаю, командир в сопровождении вестового отправился как раз к этим так называемым «учёным». Кэптэн Френч со своей компанией располагается в запасном командном пункте под кормовым мостиком и в адмиральских помещениях, это палубой ниже, на самом юте. Когда он туда направлялся, вид у него был… так себе. И виски от него сильно попахивало.
— Очень нехорошее сочетание, — как бы только стоящему рядом Уварову, но довольно громко сказал Басманов, так что услышали все. — В таком состоянии глупости как бы сами собой делаются.
— Вас понял, — тут же среагировал подполковник. — Варламова, и вы, пожалуй — повернулся он к Карташову и унтеру Егору, — быстренько туда. Действовать по обстановке, но названных персонажей задержать и изолировать до выяснения. Втроём справитесь?
— По обстановке, — ответил Уварову его же словами Николай. — Если никто сильно сопротивляться не будет.
— Об этом мы позаботимся, — ответил вместо Валерия Бекетов. — Господин старший помощник, возьмите микрофон и по громкой связи скомандуйте отбой боевой тревоги. Офицерам прикажите в полном составе немедленно собраться в кают-компании. Никаких активных действий без специальной команды с мостика не предпринимать. Ничьих команд, кроме ваших, не выполнять. Командир тяжело заболел и госпитализирован…
Старпом смотрел на него бессмысленным взглядом и едва ли был способен всё это связно, да ещё и с нужным металлом в голосе пересказать. Или действительно Мария повредила ему лобные доли мозга, заведующие как раз ориентацией и творческим мышлением, или он мастерски симулировал, уходя от всякой ответственности. Он перевёл глаза на вахтенного начальника, который фактически, по причине отсутствия командира и явной недееспособности его заместителя, до конца своей вахты оставался высшей властью на корабле.
— Придётся вам отрепетовать[35] мои слова, раз господин Макдоннел в отключке. Не нужно пояснять, что невыполнение этого приказа будет иметь самые тяжёлые последствия, ибо нам и всей нашей десантной группе придётся действовать по законам военного времени и в условиях крайней необходимости? Вся ответственность за возможные жертвы ложится на командование корабля, на здесь присутствующих. Вы поняли?
Лейтенант-коммандер, да и все прочие англичане, после всего уже случившегося предпочли вести себя «по факту», отлично уловив содержащийся в словах русского офицера месседж[36]. Что интересно, присутствие на мостике двух красивых, как морские ведьмы, тяжеловооружённых девиц способствовало ещё лучшему усвоению ситуации, поскольку до сего момента никаких женщин на корабле не было, это раз, и автоматы у них были явно не английские, это два.
Глава четвёртая
Командир крейсера коммодор Честер в этот момент вошёл вслед за учёным в его рабочий кабинет, под который тот самым бесстыдным образом использовал запасной адмиральский салон. Большую часть службы почти любого корабля эти роскошные апартаменты пустуют, поскольку адмиралы довольно редко переходят с привычного флагмана на корабли второго и третьего ранга, но даже командиры не осмеливаются его занимать, поскольку идеи (а точнее — капризы) у носителей широких нашивок возникают спонтанно и воплощаются в жизнь мгновенно. Да и вообще традиция. Но для этого «яйцеголового» сделали исключение. Вроде бы пустяк, но и он на фоне водопада неприятностей, обрушившихся на коммодора, усиливал общее раздражение.
