Герман Романов - Меч без ножен. «Помирать, так с музыкой!»
— Держись, ребята!
Андрей в очередной раз впустую полоснул мечами воздух и прикрыл оруженосцам спину.
— Мы… тут…
Дитрих кое-как держался на ногах, встав рядом со своим командором — копье дрожало в его ослабевших руках. И хищник напал, но не на них, а на Чеслава — тот пытался отползти к стене, к уроненному мечу.
То ли жажда крови мучила волка, то ли решил напасть на более слабую защиту — но его рывок к беспомощной жертве Андрей успел заметить и сам кинулся вперед.
— Ой-я!
Чеслав взвыл от лютой боли, терзаемый навалившейся сверху тварью, и в эту секунду Андрей рубанул по серой спине, вложив в яростный удар все свои силы.
Кисть рвануло, но меч неожиданно легко преодолел сопротивление плоти, и целый фонтан крови обрушился прямо в лицо, полностью залив глаза красной пеленой.
— Твою мать!
Он быстро вытерся рукавом — злоба нервными толчками выплескивалась наружу. С Чеславом было кончено, он даже не успел заорать, полностью осознав, что произошло. Распоротое горло, закатившиеся стеклянные глаза — хорошо, что хоть не мучился так, как два других крестоносца, которые спасли его в трясине. Они тогда выручили, а он их сейчас не смог!
— Ну, твари, держитесь!
Он подскочил к оставленной погибшим Чеславом бойнице и встретил очередного кошачьего волка двумя отточенными ударами. Тот, получив по голове порцию острой стали, оглушительно завизжал и моментально отпрянул. Андрей попытался перевести дух, но взамен тут же появилась новая оскаленная морда хищника…
— Все… брат!
— Нет… тварей!
Андрей тряхнул головою, руки будто налились свинцом, а мечи стали неподъемной тяжестью в пару центнеров.
Боевое наваждение, будто отливная волна, разом схлынуло, и он без сил прислонился к стене, оглядывая горницу, освещенную уже одним коптящим факелом. Второй был сброшен на пол и погас в луже крови.
— Это ж сколько я тут зверюг накромсал?!
Туши волков, изрубленные в пласты, лежали под бойницей большой грудой — от них одуряюще пахло какой-то поганью, от которой душу выворачивало наизнанку.
Четверо оставшихся в живых крестоносцев, измазанные кровью с головы до ног, продолжали держать оборону своей бойницы, держа два копья совместными усилиями. Их всех ощутимо пошатывало, казалось, что еще немного, и воины попадают на пол без сил.
— Мы… по-бе-ди… ли…
Арни отпустил копье из рук, повернув перепачканное лицо к командору. На нем жили только глаза, полные неукротимой ярости и торжества — воин есть воин и таким будет до конца.
— Победили! Мать их за ногу!
Теперь и Андрей признал очевидное — штурма больше не было, лишь со двора доносился слабый скулеж подыхающих тварей.
Он сразу подумал, что, может, стоит отворить дверь дома, выйти наружу и добить подраненных зверюг, а то, не дай бог, оправятся и примутся за дело по-новому.
— Что там такое?
Его внимание снова привлекло змеиное шипение, теперь уже громкое и отчетливое, от которого волна холода начала было заполонять живот.
— Отдай мне с-с-с-силу… Ус-с-сни…
Однако от груди пошла волна жара, и Андрей всей кожей почувствовал, как медальон на цепи снова начал разогреваться. Он даже положил на него ладонь, но тут же ее отдернул, получив ожог.
— Ва…
Андрей в раздражении топнул ногой — нашел время Арни для политесов, это его «ваша светлость» по поводу и без повода начинала раздражать, сказал же он ему, чтобы обращался на «ты» «брат-командор» или «брат Анджей» и не иначе! Но оруженосец снова еле слышно прохрипел:
— Ва… си…
— Что ва-си?!
— Ва… си… лиск…
Многозначительным ответом на его вопрос стал дружный стук от падения четырех тел — оборонявшие бойницу крестоносцы, словно подкошенные, рухнули на залитый кровью пол одновременно, неестественно замерев, но так и не выпустив из рук оружие. Факел, шлепнувшись об пол, погас, и горницу поглотила тьма.
Андрей ринулся к ним, искоса глянул в окно и замер. Тут его окончательно пробрало, но теперь уже от приступа идиотского хохота: давешняя его знакомая, та, которая наполовину женщина, наполовину змея, выползала из-за угла, огромная и устрашающая.
— Фон Верт! Иди и сразис-с-сь с-с-со мною!
Андрей, высунувшись в окно чуть ли не по пояс, прокричал с неудержимым весельем в голосе:
— Ты чего сюда приползла, красавица? Я вообще-то думал, что это у меня глюки были, никак не ожидал, что такое чудо-юдо на самом деле существует!
— Трус-с-с! Жалкий трус-с-с!
Она раскачивалась из стороны в сторону, словно кобра под дудочку укротителя. Огромное тело, переливаясь блестящей чешуей в сиянии луны, извивалось и собиралось в кольца.
Словно почувствовав заранее ее стремительный бросок, Андрей вскочил, держа в руках надежный деревянный ставень, и закрыл им бойницу, подпирая плечом.
Снаружи раздался грохот, и бревенчатую стену дома сотряс сильнейший удар, словно тараном со всей дури замолотили в запертые ворота. Вот только творение рук человеческих оказалось на диво крепким.
Змея отпрянула назад, набирая ускорение для очередного броска, а он, упершись со всей силы плечом, приготовился, но нового удара не последовало.
Андрей, выдохнув, вставил задвижку, удерживающую ставню, и бросился закрывать второе окно, зияющее на фоне темных стен звездами ночного неба.
— Эй! Ты там жива? Я же сказал тебе — убирайся по-хорошему, не зли меня, а то шкуру сниму!
— Трус-с-с! Жалкий трус-с-с-с!
Приглушенное шипение раздалось где-то сверху: она пыталась через печную трубу пролезть в дом.
— Ну, ты и дура! Баба! — Охваченный приступом неудержимого веселья, Андрей кричал что есть силы. — Ты же опять застрянешь, шкура барабанная! Кто тебя вытаскивать будет? Или тебе в прошлый раз понравилось? Погоди, парни проснутся, авось и оценят тебя!
Разъяренная змея металась по крыше, со всей силы бросалась на закрытые окна:
— Мерза-с-с-с-авец! Подлец-с-с-с!
Андрей, прислонившись спиной к стене, утирал дрожащей рукой пот со лба:
— Нет, ну дура, а? В соседней комнатке окно открыто, а она в упор долбится…
Мысль об оставшемся открытом окне ошпарила его. Вскочив, он метнулся туда, но шипение послышалось совсем рядом, и тут же проем бойницы заполонила ее голова с всклокоченными волосами, заслонившими лунную дорожку.
Горящие багровым пламенем яростные глаза, казалось, готовы были испепелить Андрея:
— Я ис-с-с-скала тебя! Ворон мне с-с-с-сказал, что ты будеш-ш-ш-шь з-с-с-сдес-с-сь, и я приш-ш-ш-шла!
Она метнулась вперед, но Андрей успел отскочить, кувыркнувшись и роняя на своем пути лавки.
Она запуталась — в маленьком пространстве комнатки ее огромному телу маневр был ограничен, однако извернувшись, одно кольцо она ухитрилась накинуть на плечи Андрею, свалив его на пол.
— Я т-т-тебя не приглашал на свидание! — Отчаянно сопротивляясь, Андрей пытался сбросить с себя смертоносное кольцо змеиных объятий. — Сколько же ты т-т-тут торчала, дорогуша?
Вывернувшись, он по инерции отлетел в угол комнатки, а она в другой, зацепив по пути пару лавок. С оглушительным грохотом на нее сверху, придавив, рухнул то ли навесной шкаф, то ли еще что-то, повешенное прежними хозяевами на стену, в темноте было не видно, но оказавшееся как нельзя кстати.
— Я прождала тебя дос-с-статочно…
Она яростно отбрасывала в стороны обломки мебели, с треском и грохотом стараясь выбраться. Андрей, переведя дух, в темноте пытался на ощупь найти хоть какое-нибудь оружие.
— Так ведь до тебя здесь была другая тварь, что усыпляла людей, — он лихорадочно шарил на полу, — пока волки их драли…
— Нас-с-с-с мало ос-с-с-сталось в ваш-ш-ш-шем мире, здес-с-с-сь охотилс-с-с-ся один из моих с-с-с-сородичей, а твари лес-с-сные ему подчиня-лис-с-с-сь! — Она наконец освободилась и замерла, разглядывая темноту перед собой.
— И что с ним сталось? — Сердце гулко бухнуло — острое лезвие оброненного кем-то из крестоносцев кинжала ткнулось в руку.
— Я убила его! — Она кинулась на звук голоса. — Зов мес-с-с-сти с-с-с-сильнее зова крови…
Сгруппировавшись, Андрей кинулся ей навстречу, принимая огромное тело на кинжал. Удар был так ой силы, что он вместе с ней отлетел к стене, ударившись затылком.
Сквозь кровавый туман, застилающий глаза, он почувствовал, как одно из звеньев командорской цепи рвется и его надежда на спасение, звеня, скользит по шее.
— Нет, — еле прошептал он, — такой женщины у меня еще не было… Зря все-таки не познакомились…
Словно в замедленной съемке, он увидел, что адский огонь в ее стекленеющих глазах начал угасать, а губы, изогнутые предсмертной судорогой, прошептали:
— Ус-с-с-сни…
ГЛАВА 4
— Все-таки магометанские города чище!
Густав фон Шендеман с отвращением перешагнул через очередную дохлую крысу, которых на улочках окраин Кракова прибавилось за последнюю неделю, и обеспокоенные жители стали поговаривать о надвигающейся эпидемии чумы.
