Алексей Евтушенко - Отряд; Отряд-2; Отряд-3; Отряд-4
– Ничего, – ответила Аня. – Всё пока нормально. Постоим. Пусть они на нас посмотрят.
– Может, надо сказать, что мы идём с миром и безоружны?
– Зачем? Они и так видят. Просто им нужно время. Стой спокойно, я скажу, когда можно идти дальше.
– Или возвращаться, – усмехнулся Михаил.
– И такое может быть. Я чувствую их сомнение. Ладно, помолчи и дай мне сосредоточиться. Попробую послать им пару мыслеобразов посимпатичнее.
Гигант Малышев умолк и постарался тоже настроиться на ту психическую волну, которую ловила сейчас Аня. В своё время дед учил его слушать и понимать тайгу – шепот трав и деревьев, перекличку птиц и голоса зверей. Михаил не мог сказать, что научился у деда всему, что тот знал и умел, но кое–какие основы дедова искусства ему перенять удалось, и теперь он постарался отрешиться от лишних мыслей, избавиться от опасений и тревоги и сосредоточиться только на окружающем его пространстве леса.
Ветер.
Листья.
Трепет света и тени.
Кто–то мелкий и неопасный прошуршал сбоку в траве на самой границе слуха.
Ёж…
Так. А вот и оно.
Едва уловимое ощущение сторожкого интереса, идущее из тёмного ельника, что начинается в пятнадцати шагах от того места, где стоят они с Аней. Такое чувство, что тебя обшаривает с ног до головы невидимый луч фонарика…. Точнее, два луча от, соответственно, двух фонариков. Интересно, как это воспринимает Анечка? Её способности помощнее моих будут в несколько раз… Всё, отвлёкся, потерял волну. Разведчик называется, мать твою наперекосяк! Внимание удержать не можешь! Не стыдно? Нет. То есть стыдно, но не очень. Всё–таки я её люблю – эту большеглазую колдунью из не самого лучшего будущего не самой лучшей Земли. И она меня, надеюсь, тоже. Вот закончится всё это – поженимся. Поселимся где–нибудь… Вот, чёрт, а где же нам селиться–то, хотел бы я знать? Здесь? Упаси бог в таких условиях семью заводить. Дела тут хуже всякого средневековья… Хотя, если разобраться, у нас, скажем, в деревне, лучше было, что ли? Медвежий угол да бедность пополам с нищетой. Тайгой лишь и жили. Тайгой да рекой. Ну и огородом, само собой. Корова, опять же, пчёлы…. В общем–то, не так уж и плохо, ежели разобраться. С голоду не пухли. Это я уже за все эти наши приключения насмотрелся, как люди живут, вот и сравниваю. Эх, всё одно не понятно, как дальше сложится. В одном только сомневаться не приходится – без неё я не смогу уже. А с ней везде жизнь ласковой покажется. Так что выше нос, рядовой Малышев, – всё перемелется. А как перемелется, то мука будет. А мука будет – хлеб испечём. Ну, а с хлебом вообще ничего не страшно.
– Ну вот, – Аня открыла глаза, повернула к нему свежее юное лицо и улыбнулась. – Можно идти дальше. Они нас ждут. Сначала тебя немного побаивались – уж очень ты всё–таки большой, Мишенька. Но потом ты их почувствовал, – а ты ведь почувствовал, да? – и они поняли, что ты на самом деле совсем не страшный. Опасный – да. Но не страшный.
– А тебя они, значит, совсем не боялись? – полушутливо осведомился Малышев.
– Меня, дорогой, они боялись ещё больше, – серьёзно ответила Аня. – Но я их убедила, что это глупо.
Охотников, действительно, оказалось двое. Они сидели на корточках посреди крохотной поляны в глубине ельника и легко поднялись на ноги при появлении Ани и Михаила. Парень и девушка.
Брат и сестра, наверное, подумал Малышев, глядя на их похожие лица. Надо же, прямо, как на картинке в книжке про доисторических людей. Одежда явно ручной работы из выделанной оленьей кожи. Сапоги на ногах тоже… не фабричного производства. Луки, колчаны со стрелами, ножи у пояса…
– Здравствуйте, – сказала Аня. – Меня зовут Аня. А это мой спутник и друг Михаил. Мы поняли, что вы за нами наблюдаете и пришли познакомиться.
Охотники молча переглянулись, и Михаилу показалось, что они беззвучно что–то сказали друг другу.
– Вадим, – помедлив, представился парень. – Вы можете звать меня так.
– А меня – Людмилой, – сказала девушка.
– Может быть, присядем? – предложила Аня. – Стоя неудобно разговаривать.
– Хорошо, – Вадим, не выпуская из рук копья, присел на корточки, и Людмила тут же последовала его примеру.
Михаил тоже сел на корточки, чтобы в любую секунду можно было оказаться на ногах, Аня же уселась прямо в траву, скрестив ноги по–турецки.
– Кто вы? – спросил Вадим. – Вы не похожи на тех, кто называет себя Людьми. На Рабов и Охотников вы не похожи также. Мы не понимаем и поэтому беспокоимся.
– Не беспокойтесь, – сказала Аня. – Мы не представляем для вас опасности.
– Смотря, что называть словом опасность, – усмехнулась, глядя в глаза Михаилу Людмила, и грациозным жестом поправила волосы.
Малышев неожиданно понял, что вот–вот покраснеет и нахмурился. Однако, подумал он, этого нам только не хватало. Надо было Валерку с собой взять…. Чёрт, вечно с бабами этими не знаешь иногда, как себя и вести.
– Я имею в виду физическую опасность, – уточнила Аня.
– Мы беспокоимся не из–за этого, – пожал плечами Вадим. – Вряд ли десяток человек, пусть даже вооружённых, подобно вам, могут представлять для нас опасность. Мы беспокоимся из–за того, что не знаем, зачем и откуда вы явились и кто вы вообще. Нас с Людмилой как раз и послали это выяснить.
– Кто, если не секрет? – Михаил решил, что пришло время и ему подать голос – не отдавать же весь серьезный разговор на усмотрение, пусть любимой и мудрой, но всё–таки женщине.
– Не секрет. Совет Лучших. Мы, Охотники, как всем известно, не сбиваемся в племена, подобно Людям. Но Совет у нас есть. Собирается он редко, но всегда по делу. Ваше появление сочли достойным внимания Совета, – Вадим чуть улыбнулся. – Кстати, мы с моей сестрой Людмилой являемся полноправными членами Совета Лучших. Разговаривая с нами, вы как бы говорите со всем Советом.
– Как это? – не понял Михаил. – Уж не хотите ли вы сказать, что члены этого вашего Совета Лучших сейчас нас слышат?
– Не в прямом смысле этого слова. Но слышат. То есть, они понимают, о чем идёт речь. Это трудно объяснить, так что, примите как данность.
– Замечательно, – сказала Аня. – Тогда, может быть, вы согласитесь нанести нам визит? Здесь совсем рядом. И мы, повторяю, гарантируем вам полнейшую безопасность и свободу. Видите ли, наши непосредственные командиры тоже слышат, о чем мы с вами говорим. Но у нас иная система подчинения, и ни я, ни Михаил не вправе принимать решения от имени всех нас. Просто мы лучше других умеем слушать лес, и поэтому были посланы на встречу с вами.
– Что ж, – легко согласился Вадим и поднялся на ноги. – Это разумно. Мы согласны. Только сначала я предлагаю отвести ваши странные машины подальше в Лес. Вы уничтожили Патруль и вполне вероятно, что вертолёты вернутся с мощной поддержкой и тогда лучше находиться подальше от этого места. А то и ваш суперкамуфляж может не помочь.
– Супер… что? – спросил Михаил.
– Супепрмаскировка, – пояснила Аня. – В твоё время слово «камуфляж» ещё не применялось.
Вадим чуть приподнял брови, но удержался от вопроса.
– «Маша», «Ганс», – предупредила Аня по рации, – Мы возвращаемся. С гостями.
Они остановились на небольшой круглой поляне, и Велга, открыв люк, первым выбрался наружу. Со всех сторон вездеходы окружал, на первый взгляд совершенно непроходимый, вековой лес.
Как странно, подумал Велга, действительно, не понятно каким образом мы сюда проехали. Деревья, вон, чуть ли не вплотную стоят. Стеной просто. Что за незадача… Но ведь проехали же! А вообще–то, место удобное, скрытное. Если вертолёты вернутся с подкреплением, то, пожалуй, отсидеться здесь можно. В тенёчке, так сказать…
Он уловил краем глаза лёгкую усмешку Охотника по имени Влад и повернулся к нему.
– Не пойму, – Александр искренне надеялся, что его улыбка излучает сплошное добродушие. – Как мы сюда попали? Ведь был же проход. А теперь я его не вижу.
– Все просто. Деревья расступились и нас пропустили.
– Ага… Расступились, значит… Да уж, куда проще…
Отряд и Охотники расположились прямо на траве.
Велга коротко сообщил о том, что они прибыли из другого мира и крайне озабочены нынешним положением остатков человечества.
– Мы – его часть, – закончил он. – Здесь наш дом и, честно, сказать, его состояние нас совсем не радует.
– Хм… вы прибыли, как вы сами говорите, из другого мира и в то же время утверждаете, что ваш дом здесь. Разве так бывает?
– Вы даже представить себе не можете, что на самом деле бывает, – вздохнул Александр. – Большинство из нас родились ещё в двадцатых годах прошлого века. Четверо: я, лейтенант Красной Армии Александр Велга, сержант Сергей Вешняк, рядовые Валерий Стихарь и Михаил Малышев – здесь, в России, в Советском Союзе. Ещё четверо: обер–лейтенант Хельмут Дитц, ефрейтор Карл Хейниц и рядовые Курт Шнайдер и Рудольф Майер – в Германии. Анна Громова – русская, но родилась она гораздо позже и вообще не здесь. Вот Иван только полностью, так сказать, здешний.
