Реликтовая популяция. Книга 2 - Виктор Васильевич Ананишнов
Так, у Клоуды наступала пора пройти строгие правила Круга Человечности стать матерью будущего многоимённого. А это зависело в целом от Свима, ибо он должен будет вначале оформить свои отношения со своей женой, чтобы её допустили к обследованию именно как ауну, а не просто случайную женщину, зачавшую от мужчины, обладающего высоким нэмом, тем более – выше инегов. Она, конечно, вступая в Теском, была проверена и принята на основании отсутствия каких-то отклонений от нормы, но тогда она не была ауной и не ждала ребёнка, да и тескомовская проверка намного проще, чем требования Круга Человечности.
Ему самому следовало побывать в закалочной. Два месяца скитаний по Диким Землям оставили свой след в душе и на теле. Надо снять лишнюю возбудимость, которая всё чаще подталкивала Свима работать больше руками, чем головой. Давали знать ушибы, благоприобретённые от ударов противников, неловких движений и неудачных падений. Общение с дикими и разумными в Заповеднике Выродков так же могло привести к появлению ненужных отклонений в составе крови и желудочном соке… Будучи в Керпосе, он пренебрёг предложением Токана воспользоваться его закалочной.
– Зачем? – произнёс он тогда легкомысленно. – Скоро буду дома. Там меня моя система знает с детства. А у тебя пока изучит, проанализирует, взвесит, создаст образ… Полдня уйдёт.
– Как знаешь, Свим. Но скажу тебе так. Дорога на Примето, хотя ты по ней и прошёл неоднократно, как любая другая дорога, не простая прямая. Она прихотливо стелется, как непредсказуемое проявление страстей человеческих, – загадочно и витиевато произнёс Токан, выслушав отказ Свима. И подкрепил сказанное повтором: – Дорога на Примето не прямая…
Свима тогда позабавили туманные намёки представителя Фундаментальной Арены в Керпосе. А тот, похоже, уже знал о долгом пути возвращения агента к родному хабулину.
Да и Малион не двусмысленно это подтвердил.
Тем более что закалочная нужна была Клоуде. Несмотря на её молодость и то, что она была женщиной, а женщины легче переносят всякие невзгоды, Дикие Земли и скитания без надлежащего ухода также повлияли на её здоровье.
Была и ещё одна неприятная сторона возвращения в родной хабулин – разобраться, что в нём твориться. Конечно, сестре, зная её крутой характер, он доверял всецело. Она была прирождённой хозяйкой дома и вникала во все дела хабулина. Но у неё ещё не было мужа, а, значит, опоры и успокоения, без которых нет уравновешенности в поведении и в образе жизни. Поэтому она, занятая своими душевными личными заботами, могла упустить что-то, если события внутренней истории и действительности его родного хабулина стали известны посторонним…
Внешне, несмотря на непростые размышления, Свим выглядел как обычно. Обняв Клоуду за плечи, он вслушивался в журчание воды перед острым носом Шельмы. По-летнему тёплый ветер бил в лицо. Белёсая мгла наступающей ночи, будто кисеёй, завесила округу.
– Скоро будем дома, – нарушил молчание дурб и вздохнул.
– Скорее бы, – одними губами робко проговорила Клоуда. – Но ты… Скажи честно. Ты веришь, что там всё будет… просто?
– Ты о чём, дорогая?
– В город надо ещё войти. Да и в городе…
Дрожа всем телом, она прижалась к Свиму, он крепче стиснул её плечо.
– Если верить Малиону… – сказал он медленно.
– Ты ему веришь?
Свим притопнул ногой по палубе.
– Вот она. Лодка, обещанная им. И я от него кое-что узнал о малыше. Да и, не поверишь, о себе тоже. Так вот по Малиону…
– О себе?
– Вернее, о своей семье. Любопытные подробности. – Он помолчал. – Давно я не наводил порядка в хабулине.
– Там что-то случилось? – испуганно спросила Клоуда,
Если там что-то произошло, то ей никогда не быть… Кем? Она сама не знала, чего испугалась. Но возвращение в хабулин Свима вдруг, как ей показалось, ушло куда-то в небытие, и ей придётся всю жизнь вот так мотаться по бандеке без крова, как изгою. Она едва поборола дурноту, подступившую к горлу.
– Не думаю. Во всяком случае, ничего серьёзного там не могло произойти. А по мелочам, по-видимому, да. После смерти отца я ведь практически не вникал в дела хабулина. Ими занимается Елина…
– Сестра?
– Она… Последний раз, когда я был дома… Это сколько же прошло времени с того раза?.. Почти год.
– Ты и зимой ходил?
– Нет, что ты, милая. Хотя в этом году зима была мягкой. Реки даже у берегов не замерзали.
– Ну, реки… Какой же это должен быть мороз, чтобы замёрзли реки?
– Лет пять тому назад многие замёрзли полностью. Я сам видел. Сплошной лёд. По нему даже ходили. Я тоже… – Свим засмеялся. – Иду, а ноги как будто не хотят идти, так как думаешь, что вот-вот под тобой опора расступится, и ты окажешься в ледяной воде, да ещё вдалеке от берега.
– А я зимы никогда не видела. Всегда была в городе. Так, где ты был этой зимой?
– В Септе.
– В Септе? – живо переспросила Клоуда. – Нет, правда? У кого?
– Ты кого-нибудь знаешь в Септе? – Свим хотел рассмотреть лицо Клоуды, но в наступившей полутьме видел только блеск её больших глаз.
– Я там выросла.
– Вот оно что… Хм… Я был у Ириконов.
Клоуда дрогнула под его рукой.
– Я так и знала! – воскликнула она и попыталась освободиться от объятий Свима. Он её не удерживал. Она обернулась к нему лицом. – И, конечно, был с Ироникой?
Свим удивился её прозорливости и не ответил.
Зима тянется долго. Септ городок небольшой, хабулинов многоимённых – всего с десяток. У Ириконов большой дом, но миниатюрный дувар – этажей на пять, хотя хозяин его насчитывает имён в своём нэме больше, чем Свим.
А Ироника… Мрачноватая, сама в себе, но до безумия пылкая и ненасытная дочь Ирона Ирика Ирикона скрашивала будни зимнего ничегонеделания.
– Ты был с ней?.. Свим!
– А?.. Да. Но… Но, Кло… Ты ведь… В мой хабулин ауной войдёшь только ты и только ты, Кло. И только от тебя у меня будут дети. Мы же с тобой, Кло…
Клоуда громко перевела дыхание, в горле у неё клокотало.
– Я дура, да? – неожиданно спросила она с дрожью в голосе.
– Это почему же? – не понял её Свим.
– Я не о том… Мы так странно с тобой встретились. До того не знали друг о друге ничего. И мне стало казаться… Мы с тобой друг для друга… Я не могу, Свим, сказать, чтобы мне самой понять и объяснить тебе.
– И не надо, Кло. Ты думала о том же, что и я. Но давай позабудем всё, что было до нашей встречи. У нас с тобой всё, как в первый раз. А до того ничего не было! А?
– Да, Свим, да!.. Прости меня… Прости
