Целитель. Долгая заря - Валерий Петрович Большаков
— Так, еще бы! Я бы после такого… целительского марафона лежал бы в лёжку! Без сил совершенно! А тут…
Стоило мне протянуть руки внучке, как она живо прижалась, дрожа.
— Мигел! — тянула Наталишка, тараща глаза. — Так странно было! Прямо через меня, от ушей до пяток, как будто тепло протекало! Целый поток! Настоящая река! А потом, когда вы всех за… заштопали, всё иссякло…
— Спасибо тебе, носса сережейра! — с чувством выразился я.
Понедельник, 25 августа. Утро
Москва, Кремль
— Ну, что? — буркнул Романов, и криво усмехнулся: — Давайте соображать на троих!
Иванов с Чебриковым кивнули в унисон, не улыбнувшись.
— Погибло девятнадцать человек, — глухо проговорил Борис Семенович, — еще десять в тяжелом состоянии… Такого прощать нельзя.
— А я и не собираюсь! — повысил голос президент СССР.
— Григорий Васильевич, — негромко сказал председатель КГБ, — предлагаю заслушать подполковника Исаеву, Марину Теодоровну… Вы не так давно назначили ее замом начальника Управления СБС по «Альфе» и руководителем проекта «Ностромо»…
— А-а… Ну, как же! — заерзал Романов. — Помню… Так «Исаева»…
— Ее девичья фамилия.
— Ясно, — сделав знак помощнику, президент устроился поудобней.
Подполковник Исаева вошла в кабинет четким шагом, одетая в глухое платье, которое, впрочем, лишь подчеркивало женственность фигуры.
— Здравствуйте, товарищи, — ровным голосом сказала она, и спокойно взглянула на Романова, ожидая сигнала.
— Слушаем вас… товарищ Исаева, — мягко сказал тот.
— У нас есть неопровержимые доказательства, — начала Марина официальным тоном, — что вчера в Ново-Щелково произошел теракт, организованный МИ-6. Хотя можно трактовать ЧП и как диверсию…
— «Англичанка гадит»… — усмехнулся президент.
— Совершенно верно, — кивнула «Росита». — Мы задержали водителя, что пригнал в административный корпус ОНЦ тот самый взорвавшийся грузовик. Шофер был в шоке, закатил истерику… Собственно, и его самого деятели из Лондона, по сути, приговорили — он вовремя сбежал с места преступления, и еле успел. Два перелома, ушибы, сотрясение… Его зовут Алекс Уоррен, он агент МИ-6 и рассказал нам всё. Задача Уоррена состояла в шпионаже, он должен был доставить в фальш-ИВК оборудование, напичканное «жучками». Но в последний момент контейнер с электроникой подменили другим, набитым взрывчаткой. Агент рассказал, что в позапрошлом году лично встречался с директором МИ-6 Ричардом Дирлавом. Тот и приказал ему внедриться в службу снабжения ОНЦ, вербовать агентов из числа сотрудников Центра, собирать сведения об ИВК… При этом Дирлав прямо указал, что эта миссия на контроле у самого Чарльза Виндзора, принца Уэльского!
— Простите, что перебиваю, — вмешался Чебриков. — Эти данные подтверждает наш человек из обслуги Букингемского дворца. Двадцатого августа Дирлав являлся на доклад к принцу Чарльзу. Наши аналитики дружно предположили, что внезапная активность начальника МИ-6 связана… — он раздраженно повел кистью, словно устав от канцелярских оборотов, и закончил обычным голосом: — В общем, англичане каким-то образом узнали о доставке артефактов с Луны…
— … Почти, как в «Бесприданнице», — подхватил Романов, кривя рот. — Так не достаньтесь же вы никому! Ла-адно…
— Григорий Васильевич… — негромко заговорил Иванов, блеснув очками. — Я, хоть и ушел из разведки, но все еще поддерживаю связь… — он пожевал губами, словно проглатывая лишние слова, и сказал: — В Лондоне работает агент Бехоев. Он… Да, он разыскивается за кровную месть… и все равно сотрудничает с нами, контактируя напрямую с Еленой фон Ливен. Около года Бехоев состоит в группе некоего Хазима Татаревича, боснийца, всю семью которого убили в Сребренице. Цель несчастного босняка — выследить Виндзоров и обстрелять их самих минами с фосфорорганикой! Татаревичу не хватает разведданных… и той самой боевой химии.
Романов задумался. Он не хмурился, в движениях его глаз и пальцев не сквозила нервность. Президент СССР прикидывал варианты.
— Вот что… — вытолкнул он. — Обеспечьте Татаревича и разведданными, и той самой фосфорорганикой. Желательно, английского происхождения… В «Портон-Дауне» хватает страхолюдной химической дряни. Ну, и деньжат подкиньте…
— Сделаем, Григорий Васильевич! — повеселел Иванов. — Воздадим так, что короновать некого будет!
Глава 5
Воскресенье, 31 августа. День
Московская область, Малаховка
Лето угасало. Теплынь все еще накатывала, но зной и духота больше не донимали. Август как будто повел обратный отсчет: качнется маятник, отсекая полночь — и «00 ч 00 мин»…
Застрекочут первые секунды осени.
Хотя «унылая пора» не соблюдает календарь. Еще на позапрошлой неделе лес позволил себе томное увяданье — пышная зелень кое-где бесстыдно зажелтела…
Втянув носом воздух, я качнул головой — рано еще любоваться прощальными красами. Шатучий ветерок разносит смолистый дух хвои, а вот запахом прели не веет. Лето чем-то напоминает молодую женщину, не верящую, что цветенье конечно…
Аккуратно заехав во двор, я вышел из машины, и прикрыл решетчатые ворота — кованный металл приятно грел ладони.
Похоже, во мне незаметно выросло новое отношение к нашей «даче» — истинная привязанность к этому огромному домине, крепкому, как рыцарский замок, ставшему убежищем в недолгие дни космического катаклизма.
У соседей и шифер срывало, и заборы валило, «разбирало» на досочки сараи, а цитадель Гариных держалась до последнего, как утёс.
Выглядывая, не едут ли мои девчонки, я быстренько накачал воды в бак и растопил печку. Часа через два жару нагонит изрядно…
«Что и требовалось доказать!»
Даже в прошлый выходной, испорченный диверсией, когда мы с Леей отмывались от людской крови, я мечтал о бане в Малаховке. Ванная с горячей водой и набором шампуней отмоет тело, но очистить душу, снять с нее черную накипь стресса, способна лишь хорошо протопленная парная!
На той неделе нам это не удалось — сплошная кутерьма и суета. Погрузчики бодро нагружали «КамАЗы», разгребая завалы на месте фальш-ИВК, а коллектив Объединенного научного центра с директором во главе дружно генералил, наводя чистоту — мы выметали и проезд вдоль фасада, и стеклянные россыпи с торца, и старательно просеивали песок пляжа…
Лица у всех были красные от злости или, наоборот, бледные — мы же ничего не забыли! Все разговоры в курилке — как бы «наглосаксам» воздать, раз уж нам отмщение, а я всех уверял, что вражины свое получат! Хотя и сам ничего не знал толком — сжав зубы, бурлил надеждами… И ударно трудился, с метлой наперевес.
Аквалангисты из институтского клуба умудрились даже поднять со дна убойные бетонные глыбки, а бригада строителей срочно меняла битые стеклопакеты, да не простые в рамы
