Сакура-ян. Часть 1 - Андрей Геннадьевич Кощиенко
— Да, босс, — кланяется та.
Молча смотрю на неё, озадачившись всплывшей в мозгу мыслью: «Ещё же нужно решить вопрос с организацией агентства! А ЧжуВона выслали из Японии. Вот блин…»
— ЮнМи… — видя, что я молчу, неуверенно произносит СунОк. — Только не волнуйся. Знаешь, доктор разрешил тебе сказать…
— Что опять случилось?
— В общем, такое дело… — говорит онни, смотря в пол и поколебавшись поворачивается к ЁнЭ.
— Расскажи ты, — просит она.
— ЮнМи- саджан, - официальным голосом произносит та, видимо решив действовать профессионально. — Есть проблема с «FAN Entertainment». А точнее, проблема судебного разбирательства между вами и этим агентством. Решением суда была назначена сумма в размере десяти миллионов долларов, которые вы должны выплатить агентству «FAN Entertainment» в качестве компенсации понесённых убытков…
— Я знаю об этом, — отвечаю я, ощущая в животе чувство тревоги при напоминании о незакрытом гештальте, — Адвокат прислал сообщение в первый день прилёта в Японию.
— … Дело в том, что решение вступило в силу, босс…
— Как оно могло это сделать? Секретариат оформляет решение суда в течение двух недель. Потом его отправляют по почте с уведомлением о вручении. С этого момента начинается отсчёт времени на обжалование. Я ничего не получала и не подписывала!
— Вы дали доверенность адвокату, разрешив ему представлять вас на судебных разбирательствах…
— И…? — спрашиваю я, уже начиная догадываться.
— Он получил документы и расписался за вас…
— Когда он их получил?
— На второй день после вынесения решения.
— Потрясающе! — с сарказмом восклицаю я. — Просто невероятно! «Получить документы раньше, чем через две недели, — даже можно не надеяться», а тут — «два дня»! Потрясающая оперативность! Это меня лишь облагодетельствовали или корейский суд работает теперь так для всех?
— Не могу ответить на ваш вопрос…
— А что, адвокат не мог сообщить об этом, к примеру, моей сестре?
— Согласно заключённому договору указания по ведению дела можете отдавать только вы. В случае привлечения других лиц это нужно оговаривать приложениями или доверенностью. Поскольку вы находились без сознания, то оформить доверенность было невозможно. Поэтому так и случилось…
— Какие у меня теперь варианты? — обдумав услышанное, интересуюсь я.
— Если решение суда вступило в силу, можно только требовать пересмотра дела.
Опять судиться? Блин! Как же они задрали!
— А если я не могла дать указание своему адвокату по причине болезни?
— Не знаю, босс. У меня нет юридического образования. Вам нужно проконсультироваться у профессионалов.
И где-то найти деньги на оплату их услуг!
— Я остаюсь здесь, — поворачиваясь к СунОк говорю я. — Буду просить ВНЖ.
— Ты не можешь так поступить! — подскакивает та.
— Почему?
— Потому что ты кореянка, а не японка!
— И поэтому я должна жить со счастьем в душе, но телом в канаве?
— Почему — «в канаве»?
— Потому что КЕМА запретила мне работать! Забыла, что ли? Что мне делать в Хангук? Устроиться в клининговую компанию: на рамён зарабатывать? А десять лямов FAN отдавать как?
— КЕМА может отменить своё решение…
— Ага! Только для этого мне придётся прилюдно постоять на коленях, в слезах и соплях вымаливая прощение! Да пошли они нафиг!
— Не придумывай! Не станут от тебя такого требовать!
— А если «станут»? Тогда как быть? Ты меня заменишь?
СунОк молчит, задумавшись.
— Никто не собирается договариваться. Если бы хотели, то подставу с судом бы не устраивали.
— Какую «подставу»?
— Обыкновенную. Пятое июня, дата вынесения решения, плюс две недели на оформление документов в секретариате — это уже девятнадцатое. Плюс положенные по закону две недели на уведомление участников процесса. Плюс две недели, с момента вручения, на подачу апелляции. Я даже сейчас могла бы это сделать, иди дела обычным порядком. Ускоренное прохождение документов фактически украло у меня возможность оспорить решение.
— Ну… никто не знал, что ты попадёшь в больницу….
— Онни, ты на чьей стороне?
— На твоей!
— Тогда ты не должна подвергать сомнению мои слова.
— Да, но…
— Никаких «но»!
Я поворачиваюсь к ЁнЭ и извиняюсь.
— Прошу прощения за публичное перетряхивание несвежего белья. Как видите, госпожа менеджер, обстоятельства стремительно меняются, и будущее становится весьма неопределённым. Если вы решите, что происходящее для вас — слишком, то я всё понимаю и не стану обижаться, если вы захотите уйти.
— Разрешите мне подумать над вашим предложением, босс, — отвечает она. — До завтра.
— Хорошо, — киваю и поворачиваю голову к СунОк, поскольку выражение её лица намекает на то, что у неё есть ещё информация, которой она собирается поделиться.
Оказывается, я хороший физиономист.
— ЧжуВон- оппа предупредил ещё об одной проблеме, — увидев мой пристальный взгляд, сообщает онни.
— Я просто трепещу от нетерпения о ней услышать, — с сарказмом сообщаю я.
— Как ты себя чувствуешь?
— Ниже пола не упаду. Говори!
— Он сказал, что расследование дела дяди не закрыто. И твой запрет на выезд всё ещё действует…
— И…? — с интересом спрашиваю я, подталкивая замолчавшую сестру продолжить.
— Если ты прилетишь в Хангук, тебя арестуют прямо на границе!
— Офигеть. И ты ещё агитируешь меня за возвращение⁈
— Ну… ты же кореянка…
— Спасибо, но уже нет. Я больше в тюрьму не сяду!
Второй лепесток унесён ветром…
Лепесток третий
Время действия: пятое июля, вечер
Место действия: Япония. СунОк и ЁнЭ разговаривают, выйдя из больницы.
— Просто не представляю, как сказать об этом маме. — сокрушается СунОк, качая головой.
— Онни, думаю тебе не придётся этого делать. — предполагает идущая рядом с ней ЁнЭ.
— Почему?
— Путь, по которому хочет пойти твоя тонсен, имеет много препятствий. Главное из них — это то, что человек, желающий получить ВНЖ или гражданство Ниппон, не должен иметь судимости в своей биографии.
— Откуда ты это знаешь? — наклонив голову к плечу, недоверчиво спрашивает СунОк.
— Перед поездкой я интересовалась, какие могут быть трудности при путешествии в Японию. На одном из сайтов мне на глаза попался перечень требований для тех, кто хочет приехать в Страну восходящего солнца на ПМЖ.
