Второй полёт Гагарина - Анатолий Евгеньевич Матвиенко
- Кто начинает пить в четыре часа – настоящие алкоголики! – притворно возмутилась Гульнара Тимофеевна и с удовольствием хлопнула бокал сухого самодельного вина.
Я чуть пригубил.
- За встречу – до дна! – потребовала Алла.
- Не пью вообще. Глоточек – максимум того, что могу позволить. Только ради тебя.
Я рассказал как анекдот про коктейль «Шасси» и напиток «Массандра», обе посмеялись, Жека старательно мотал на ус, явно рассчитывая где-то блеснуть несвойственными пионерскому возрасту знаниями.
- А ещё какие коктейли?
Вопрошая, Алла кокетливо изогнула бровь, и так захотелось поцеловать её в этот изгиб…
- У полярных лётчиков в чести коктейль «Северное сияние». Не слышали? Нужно два стакана, в один наливается чистый авиационный спирт, в другой – вода, и обязательно присутствие интеллигентной компании в роли зрителей. Следует открыть окно и стать возле него. Воду выливаешь на улицу, спирт выпиваешь и закусываешь свежим арктическим воздухом. Ты хотела спросить: зачем выливать воду. Отвечаю: чтоб не портить водой спирт. А если серьёзно, в авиации спиться проще, чем в любом другом роде вооружённых сил. Пусть буду выпадать из коллектива, слушать презрительные «слабак» или «не уважаешь», но я хочу вырасти. Добиться высот. Без трезвости это не реально. Правда, не так весело, иначе накатил с утра двести грамм – и счастли-ивый… Алла, ты в аналогичном положении. Медицинский спиртик ничем не хуже, чем в гидросистеме шасси.
- Я тоже не пью. Практически. И папа.
Меня осенило.
- Он – мусульманин? Аллах не велит?
- Что ты… Папа – коммунист!
А глаза сказали – да.
- Ничего страшного в обращении в ислам или другую веру не вижу. Мама меня крестила в православие. В деревнях в Центральной России в тридцатые годы большинство селян крестило детей. И вот я – комсорг, продолжатель дела Ленина-Сталина-Хрущёва, в строевой части непременно вступлю в КПСС. Вперёд к коммунистическому будущему, товарищи по борьбе. Но божьи заповеди всё равно чту – не убий, не лги, не возжелай.
Гульнара подавила усмешку, но не до конца, взрослая женщина понимает, насколько сложно укротить молодые желания.
- А ты с парашютом прыгал? – абсолютно не в тему спросил Женька. Наверно, не терял надежды записать себе в актив знакомство с героем. Потерпи до двенадцатого апреля шестьдесят первого.
- Прыгал пять раз! – такова сумма прыжков прежнего Гагарина. – Поверь, лётчики вообще не любят парашютные прыжки.
- Боишься?
- Конечно. Знаешь анекдот про парашютиста?
- Не-а! – у пацана загорелись глаза.
Я стравил им один, очень бородатый. Молодой курсант отказывается прыгать, говорит старшине: мне мамка приснилась, сказала, что парашют не раскроется. Старшина: глупости, бери мой. Молодой прыгает, над ним распускается купол, мимо камнем проносится старшина с воплем: твою мать и твой парашю-у-у-т…
В училище над ним ржали. Мои слушатели только вытаращились.
- И он разбился? – ахнул Женька.
- Как же можно об этом шутить! – возмутилась Гульнара Тимофеевна, это странное сочетание азиатского имени с русским отчеством стало привычным.
Пришлось оправдываться.
- Потому что мы привыкли смотреть смерти в глаза. Без преувеличения и хвастовства. Потому и шутим шутки, другим не всегда понятные.
- Мама, это ещё что… Девочка из наших в училище рассказывала, к ней сватался один из авиационного. Так и спросил: «Согласна стать моей вдовой?»
- Что она ответила? – поинтересовалась Гульнара Тимофеевна.
- Вышла замуж за зенитчика, - Алла чуть прищурила один глаз. – Ну, нет. Лучше год счастья с любимым, чем двадцать пять лет по гарнизонам абы с кем. Мама! У девушки из Чкалова только два пути выбраться из этой дыры, пусть помаявшись по гарнизонам: выйти замуж за лётчика или артиллериста.
- Закончить училище и поступать в Москву в мед? Не вариант?
- Нет, Юра. Девочки хотят замуж. Такова наша природа. В двадцать один поступать в Москву? Во сколько же закончим? Там ещё интернатура. А в тридцать выходят замуж лишь повторно, очень мало кто. Рожать поздно.
Я глубоко вздохнул.
- Аллочка! Мы в одинаковом положении, в шахматах его называют цейтнот. Мне, быть может, немного проще. Холостяк и в тридцать – жених. Но без женского тепла сойду с ума. Тебе поздно откладывать замужество. Прости за прямоту, я всё верно сказал? Тогда обещаю: не трачу твоё время зря. У меня самые серьёзные намерения. Кстати, в подобной ситуации находятся ещё несколько пацанов во взводе, сговорились с девушками, но не успели подать рапорты начальству и заявления о регистрации брака. Комполка и начальник училища неумолимы: до октября никаких жениханий. За конец мая, лето и сентябрь они из нас, полуфабрикатов, должны выковать настоящих боевых пилотов истребителя. Увольнения редки, коротки и только в ближайший посёлок. Мой случай уникальный. Алла, Гульнара Тимофеевна, хочу использовать шанс по полной. А вы уж решайте, нужен ли такой красавице коротышка с перспективой отправки в дальний гарнизон.
Они примолкли. Даже Женька молчал, сосредоточенно ковыряясь в носу, воспитанный толстый мальчик с благородными манерами.
- Ты делаешь Алле предложение? – выдохнула, наконец, кандидатка в тёщи.
- Понимаю, нужна традиционная процедура. Представить Аллу моим родителям. Вам познакомиться с ними. И уж потом опуститься на колено, спросить: выйдешь за меня, что уже не имеет значения, так как всё решено само собой. У нас нет времени. Вчера приборы самолёта показали опасность остановки двигателя, мне приказали прыгать, я рискнул и не катапультировался. Привёл МиГ на аэродром и посадил. Тем самым выиграл нам неделю. Используем её и поймём: мы – семья. Или я щёлкну каблуками, уходя навсегда.
- Папе ты не особо понравился, - призналась Алла.
- Значит, через неделю будем знать, изменил ли он мнение. Дорогие… родственники. Поскольку я в отпуске, волен не ночевать в казарме. Можно ли договориться с кем-то из соседей, чтоб сдали мне комнату? Всегда есть шанс нарваться на патруль и придирки. Да и ходить неблизко.
Девушка и женщина переглянулись, Гульнара взяла инициативу в свои руки.
- У нас места хватает, если бы не ремонт. Марат
