Королевство Русское. Книга первая. Андрей Юрьевич - Андрей Готлибович Шопперт
— Не знаю, я что писать владыко, и что посылать, может, ты возьмёшь всё это на себя. Я Глебу Зеремеевичу скажу, чтобы с тобой он прошёл по закромам, выбери, что достойно для подарка Гедимину.
Не получилось. В коридоре послышался шум, крики и даже драка или толкание началась.
Вскоре в горницу вломились кузнецы всем кагалом, а на плечах у них висели два гридня.
— Княже, получилось у нас! Да, отстань, ты, нам Андрей Юрьевич велел, как готово будет принесть к нему меч, — Ероха попытался в очередной раз стряхнуть с себя гридней.
— А ну оставьте их! — гаркнул на гридней профессор, как на студентов перепалку на лекции устроивших, — Выйдите все, Ерофей один останься!
— Получилось у нас, княже, глянь узор каков! — сунул синюю железяку под нос Виноградову кузнец.
Ну, что можно сказать? Можно сказать, что первый блин комом, узор получился так себя, и цвета побежалости радужными, где-то перекалили чуть, где-то чуть наоборот слабо синева выступила. Однако месте с лесенкой узора и белым незакалённым лезвием весь односторонний меч, больше похожий на толстую прямую саблю, смотрелся таким нездешним, волшебным. Рукояти как таковой не было, две деревяшки наложили и куском проволоки скрепили. Спешили похвастать.
— Что это сын мой? — подал голос епископ.
— Это… А знаешь, что владыко Афанасий, а это подарок мой Гедимину. Он ведь воин. А какой лучший подарок воину? Вот он. Харалужный меч. И не надо его украшать, — это Андрей Юрьевич обернулся к Ерохе. — Эти деревяшки и оставьте, только серебряной проволокой обмотайте, чтобы держать удобно было. И ножны простые деревянные сделайте, кожей обтянутые. И тоже без всяких украшений. Это боевой меч, его каменья и золото только испортят. Он сам — украшение. Харалуг в самоцветах не нуждается. Сам — самоцвет.
— Сделаем, княже, — поклонился довольный Ерофей, и замялся, — Токмо проволоку серебряную…
— Я дам команду ключнику, выдаст вам сколько нужно.
— Неужели же наши ковали научились настоящие дамасские мечи изготовлять? — Афанасий забрал у князя меч и поиграл узорами в свете свечей, — Завораживает. Прав ты, княже, здесь каменья не нужны, любой лал бледно выглядеть будет рядом с этим узором. Откуда же науку сию превзошли кузнецы, что научились такие мечи делать, али просто сломанный починили?
— То великий секрет, владыко, и знать его пока никто не должен. А то на мужей этих охота сразу начнётся. Ты, Ваше Высокопреосвященство, не говори никому, что наших мастеров это работа. Гедимину же посольство пусть скажет, что отбили его у самого хана Азбека в последнем бою.
— Хоть и кривда это, а токмо и в самом деле, то великий секрет, и отмолю я у Господа сей грех. Иди чадо благословлю тя на другие такие свершения, — старший кузнец бухнулся на колени и припал к перстням епископа, после чего стал лбом проверять надёжность досок перед иконами.
— Всё, Ерофей, иди, там Мечеслав ругается, что вы свою работу забросили. Начинайте завтра ремонт броней и оружия. Неровен час враг подойдёт к рубежам нашим.
— А харалуг, неужто больше не делать⁈ — выкатил глаза кузнец. Ну, да где меч из синего булата, и где ремонт броней? Разве мастер неземной может до такого опуститься⁈
— Я прикажу Глебу Зеремеевичу нанять ещё ковалей, чтобы они простую работу делали, и потом с вами займёмся дамасской сталью. И не мечи будем ковать, а домницу построим высокую, как я вам рассказывал из книги, и сами дамасское железо делать будем.
— Сами! А свейское железо? Никель⁈ Этот⁈ Мы…
— Иди уже, Ерофей, нам нужно с владыкой Афанасием о важном деле переговорить. Я завтра с утра воев спытаю и к вам подойду. А вы начинайте и взаправду ремонт оружия, а то ляхи придут, а мы голы и босы.
Глава 7
Событие девятнадцатое
De nihilo nihil
Из ничего ничего (не бывает, не получится)
Новиков было с полсотни. Явно не из крестьян набирали. Здоровенькие такие крепкие парни. Почти все блондины и почти все стрижены под горшок. Не близнецы, конечно, но со стороны, метров с двадцати казались очень похожими друг на друга. А да, ещё небольшие бородки рыже-кучерявые у всех.
— Здравия желают, товарищ Верховный главнокомандующий! — строем не крикнули. Учить и учить ещё нужно молодцев.
— То новики из младшей дружины и сыны боярские и воев погибших, — объяснил Мечеслав похожесть и мощное телосложение новобранцев.
— Понятно. Конно будут воевать? — лошадей видно не было.
— Вестимо. Хватает коней в княжеской конюшне, многих от Каменца пригнали. Да и жеребята подрастают, — оглядел с гордостью юношей сотник.
— Хорошо. Я Ерохе велел бросить все дела и ремонтом доспехов и оружия заняться. Так, что ковали быстро должны справиться, а что с той сотней, что я тебе велел набрать, ну, где стрелки из самострелов будут и копейщики?
— Святополк и Левонтий занимаются, Андрей Юрьевич, пару седмиц и наберут, по городам поехали из городской стражи молодцов подбирают. Так зачем, княже ты велел новиков собрать пред твои очи, али спытать их хочешь? — сотник мотнул головой на руку князя, — чай слаб ищо?
На самом деле слаб, меткое слово нашёл Мечеслав Детько. Рука левая на привязи болтается, как у Никулина в «Бриллиантовой руке», так и половина головы замотана белыми льняными полосками. И видно, что организм борется с болезнью, вечером ещё в жар бросает, и только отвар, что ему готовит монашек Димка снимает чуть боль и жар и позволяет уснуть. Но выздоровление идёт, когда руку перебинтовывали вчера по утру, то Андрей Юрьевич видел, что рана, раскорябанная знахаркой, начинает зарастать. Шрам точно останется, но под рубахой не видно будет, да и украшают воина шрамы. А вот на виске и лбу шрам будет виден, и украшением его точно не назовёшь.
— Нет, Мечеслав, испытывать ты будешь. Из этих пяти десятков, али из других, которых ещё наберешь, выбери один десяток самых ловких и сильных. Умения не главное, научим. Просто сильных и ловких. И одного ветерана во главе поставь, чтобы учить их сабельному бою и бою на мечах. Срок тебе три дни. Сюда же этот десяток с наставником
