Убийца магов - Михаил Ежов
— Займите места, — сказал Ерофеев. — Нет ли у какой-либо стороны желания завершить встречу миром?
— Ни за что! — вскинув голову, заявил Черепов. — Ни о каких извинениях не может быть и речи!
— Как удачно, что я и не собирался их приносить.
— В таком случае прослушайте правила поединка, — сказал завуч. — Первое: выполнять мои распоряжения. Второе: не бегать по полю. Вы пришли сражаться, а не марафон устраивать. Третье: биться до смерти, если не будет достигнута иная договорённость.
— Что это значит? — быстро переспросил Черепов, нахмурившись.
— Возможно, победитель решит пощадить противника, если тот признает поражение, — ответил Ерофеев. — Итак, если других вопросов нет, предлагаю начинать, — он выждал три секунды и, поскольку никто ничего не сказал, кивнул. — В таком случае, господа, обнажите клинки и передайте ножны своим секундантам.
Как только мы выполнили его требование, он продолжил:
— Приготовиться! Начали!
Черепов начал ко мне приближаться, слегка пританцовывая. Шаги его были пружинистыми, уверенными, на губах играла лёгкая презрительная улыбка. Парень был опытным бойцом, победы убедили его в собственной неуязвимости, и он стал чересчур самоуверен.
Катану, правда, держал не совсем правильно. Явно клинок был для него непривычен. Видимо, всё-таки большую часть времени на тренировках Черепов уделял шпаге и сабле — одноручному оружию.
Я нападать не торопился. Защищаться катаной куда проще, чем контратаковать. Если, конечно, ты не практиковался с ней достаточно долго. Так что мне всего лишь надо было подождать, пока Черепов нападёт. Тянуть он не станет, ведь уверен, что справится со мной, чем угодно. Наверняка он решил, что я и сам драться катаной не умею и выбрал это оружие, чтобы повысить свои шансы. Вернее — уменьшить его. Судя по ухмылке, его это даже забавляло.
— Что-то вы не торопитесь, — заметил я, следя за клинком противника. — А мне говорили, вы чемпион школы.
— Не терпится умереть? — отозвался Черепов. — Что ж, не буду заставлять ждать!
Он сделал быстрый выпад, целя мне в живот. Прямой удар. Я легко отвёл его катану влево. Черепов тут же отпрыгнул назад. Покачивая мечом, сделал шаг в сторону и атаковал снова. На этот раз — рубящим ударом сверху. Я отразил его, скользнул вбок и стремительно рассёк воздух возле головы противника.
— Ай! — резко вскрикнул Черепов.
Глаза его расширились от боли и удивления, парень попятился, выставив перед собой клинок. Затем неуверенно поднял руку и провёл по щеке. Пальцы испачкались в крови.
— Ты… ты мне ухо порезал! — воскликнул он.
— Ну немного осталось, — ответил я, усмехнувшись, чтобы окончательно вывести его из равновесия.
Лицо Черепова скривилось от ярости, на скулах заиграли желваки.
— Тебе конец! — прошипел он и бросился на меня.
Посыпались неуклюжие удары, которые мой противник наносил одной рукой, словно дрался саблей, а не катаной. Я отразил их все, медленно отступая. Черепов издавал короткие злобные возгласы и изо всех сил старался меня достать, но у него ничего не получалось. И это бесило его ещё больше. Как и моя полуулыбка.
— Вечно уворачиваться не сможешь! — прерывисто дыша, просипел Черепов. — Я тебя всё равно прикончу!
— Дерёшься, как ребёнок, — сказал я. — Ты точно раньше держал оружие?
Зарычав, Черепов принялся наносить рубящие и колющие удары с разных сторон. Все они не достигали цели. Зато я, улучив момент, сделал выпад, стремительно полоснул его по бедру и отступил в сторону, оказавшись сбоку. Можно было бы прикончить парня, вогнав сталь ему под рёбра, но я не стал этого делать.
Черепов повернулся, отступил, припадая на раненую ногу. В его глазах, наконец, появился страх. Он понял, что я с ним просто играю.
— Где ты так научился⁈ — спросил он, сглотнув.
— Не твоё дело, — ответил я.
И перешёл в атаку.
Нет, я не пытался его ранить или убить. Просто гнал по стадиону, заставляя тратить силы, пока парень не выдохся. Его движения становились всё медленнее, он тяжело дышал, по лицу катился пот. В глазах читалась самая настоящая паника.
Я хотел, чтобы он смирился с поражением. И понял, что скоро умрёт. А главное — ничего не сможет с этим поделать.
В какой-то момент эта мысль, видимо, наконец, посетила Черепова, потому что он решил перейти в контратаку и надеяться на удачу. Когда парень провёл серию вялых атак, я не стал ему мешать. Просто отбивал катану, стоя на месте. От шестого же удара, направленного мне в горло, увернулся. Мой меч рассёк воздух, словно молния, Черепов вскрикнул, выронил оружие и схватился за правую руку. Между пальцами, прижатыми к локтевому сгибу, проступила кровь. Я перерезал противнику связки, лишив возможности продолжать поединок. Да и побеждать в соревнованиях — тоже. На самом деле, он ещё долго не сможет держать не то что саблю или шпагу, а даже чашку.
— Ну, вот и всё, — спокойно сказал я вылупившемуся на меня в ужасе Черепову. — И кто из нас умрёт?
Не дав ему ответить, я взмахнул катаной, вспоров одежду у него на груди. Ойкнув, мой соперник быстро попятился, не сводя с меня глаз. Я сделал два быстрых выпада, рассекая воздух у него перед лицом. Черепов резко отклонился назад, потерял равновесие и шлёпнулся на задницу.
Через мгновение острие катаны замерло у него перед глазами. Утреннее солнце отразилось в полоске стали, ослепив моего противника, и тот зажмурился.
— Готов? — спросил я.
— Нет… — прошептал Черепов. — Не надо, пожалуйста!
— Можешь сдаться. Правила это разрешают.
Парень открыл глаза, в них читалось удивление. Я повернул меч так, чтобы солнце не слепило его.
— Выбор за тобой. Я исходом поединка удовлетворён.
— Сдаюсь! — поняв, что я говорю серьёзно, быстро воскликнул Черепов. — Признаю поражение! — добавил он, повысив голос, чтобы его услышали распорядитель и секунданты. — Претензий к господину Оболонскому больше не имею!
Я повернулся к завучу. Ерофеев откашлялся и сделал шаг вперёд.
— Победу одержал Владимир Оболонский! Нарушений правил дуэли не зафиксировано. Протокол поединка будет составлен мною сегодня и выслан господам секундантам. Они должны подписать его в течение суток и вернуть мне для представления в правоохранительные органы.
Опустив катану, я направился к Никите. Парень подал мне ножны. Крутанув меч, чтобы стряхнуть с него капли крови, я убрал его и взглянул на Ерофеева, смотревшего на меня
