Капитан (СИ) - Ахрем
Часть кораблей Тихоокеанской эскадры выглядела помятыми, обгоревшими. В глаза бросалась развороченная взрывами сталь, тут и там виднелись следы от взрывов шимозы и черные пятна ожогов. И все же все повреждения казались относительно незначительными, во всяком случае, трагедии удалось избежать. «Севастополь» сильно осел, приняв много забортной воды. Левый борт броненосца уродовала внушительная пробоина, у которой суетились матросики. Недалеко от устья Лунхэ из воды торчали мачты и три трубы «Паллады», унылое зрелище оптимизма не вызывало. И все же удручающий вид покалеченных судов не заставил Храброва потерять хорошее настроение. «Севастополь», хоть и считался мощным броненосцем, не был основным в эскадре. А «Палладу» и всю серию, в которую так же входили «Диана» и «Аврора», тихоокеанские моряки иронично прозвали «богинями отечественного изобретения». Уже на момент схода со стапелей «богини» отставали от своих иностранных аналогов как в отношении хода, морских качеств и артиллерии, так и по общей обдуманности проекта. Простые же моряки называли крейсер «Палашкой», теперь ей предстояло дожидаться возможности быть поднятой с мели и последующего ремонта, если таковой вообще посчитают целесообразным. Даже при самом благоприятном решении крейсера ждал долгий простой, но по сравнению с тем, как могли бы ремонтироваться броненосцы, это выглядело вообще не сопоставимо.
Ночной бой у Порт-Артура не нанес русскому флоту настолько тяжелых последствий, как мог бы. Правда, ремонтные мощности на Дальнем Востоке были куда скромнее, чем у японцев, и с этим следовало считаться. Неприятель мог более быстро восстанавливать свои суда, а в Сасебо они располагали сухим доком, которого не было у русских.
«Наследник» и «Кореец» только еще вставали на якорь, а на главном причале уже начал собираться народ. Люди моментально узнали о возвратившихся кораблях и теперь их число все прибывало и прибывало. Там свистели, подкидывали в воздух шапки и радовались, словно уже выиграли войну. Через минуту появился оркестр и заиграл «Николаевский марш». Судя по всему, встречать их собрались как героев.
— Весь экипаж, за исключением вахты, может сойти на берег. Эраст Модестович, организуйте доставку людей, — распорядился Храбров. Матросы встретили его слова оглушительным «ура» — всем им хотелось вновь почувствовать под ногами твердую землю, а главное, выпить, расслабиться и рассказать о своих подвигах товарищам с других кораблей.
Храбров не стал дожидаться, пока спустят катер и разведут на нем пары. Он приказал подготовить вельбот, на котором и покинул крейсер. Его сопровождали Бахирев, ревизор Зубов, Долгобородов, Януковский и Налётов.
Тысячная толпа на причале окружила моряков и принялась закидывать вопросами, торопясь узнать, как они вышли из Чемульпо и чем все это время занимались. Дамы, среди которых находилась и сияющая улыбкой Юстыся Олех в меховой шубке, аплодировали и кричали «браво». Особо впечатлительные особы смотрели на моряков так, словно были готовы прямо сейчас отдать им свою руку и подарить любовь. В толпе присутствовали как иностранные корреспонденты, так и свои, представляющие артуровский «Новый край», редакция которой разместилась на Пушкинской, «Морской вестник» и «Московские Ведомости». Ориентируясь на них, Храбров в нескольких предложениях описал последние действия крейсера, выход из корейского порта и бой у Чемульпо. Улыбки он не мог скрыть даже при всем своем желании — сражение случилось там же, где и в прошлой истории, но результаты были диаметрально противоположны.
— Наши доблестные артиллеристы потопили крейсер «Такачихо» и один из миноносцев. «Нанива» горел так, что вряд ли его отремонтируют меньше чем за два-три месяца. Погиб адмирал Уриу, но это еще надо проверить. Слава Богу, мы победили! — Храбров говорил энергичными «рублеными» фразами, задавая темп всего интервью.
Последние слова капитана встретили оглушительными криками радости. Его подхватили на руки и принялись качать, так, что он едва не потерял фуражку и кортик. Забавно, но все те, кто неделю назад вопил, надувал щеки и важно заявлял, что Япония напасть не осмелится, изменили свою позицию, как стрелка компаса при смене курса. Теперь эти же крикуны яростно призывали сражаться до последнего, пока нога русского солдата не войдет в Императорский дворец в Токио.
Очутившись на земле, Храбров извинился перед публикой и отправился в Штаб на доклад к Старку, взяв с собой Зубова. Сомнительная честь отдуваться за всех и более детально расписывать минувшие подвиги досталась лейтенанту Бахиреву.
— А вы становитесь популярной фигурой, Евгений Петрович, — заметил ревизор, едва они сели в рикшу. — Поздравляю от всей души, я буду рад служить под командованием адмирала Храброва.
— Положим, до адмирала мне еще далеко, — возразил капитан. — Даже Лазарев стал им в тридцать восемь лет.
— Так и вам в конце года будет столько же!
— Поживем — увидим, но за один потопленный на пару с крейсером миноносец адмирала не дадут.
В Морском Штабе Зубов отправился отчитываться по своей линии, а Храбров прошел в кабинет Старка. Беседа, вернее отчет командующему эскадрой о своих действиях, занял более часа. Адмирал несказанно обрадовался тому, что услышал. Все же, то, что случилось двадцать седьмого января в Артуре, бросало тень на его профессионализм и хватку, как военного моряка. Это лишь по мнению Храброва, который знал прошлую историю, русский флот отделался малой кровью. С точки зрения же Наместника и Адмиралтейства именно Старк недооценил опасность войны, не предпринял необходимых ответных действий и вообще, что называется «проспал» нападение. А теперь у адмирала появился капитан, который сумел доказать, что не все так плохо в эскадре Тихого океана. Тем более, даже без откровений Погорельского стало ясно, что Старк подсуетился и теперь всеми силами будет выставлять бой у Чемульпо в максимально выгодном для себя свете. На фоне катастрофы в Артуре триумфальный успех «Наследника» выглядел спасительным кругом, за который Старк не мог не ухватиться. То-то он делает столь прозрачные намеки и ловко закладывает на нужный курс.
— А ведь это было ваше желание, отправить меня в Чемульпо, ваше превосходительство, — малость подыграл ему Храбров. Ему было не жалко, а человеку приятно. Адмирал аж расцвел от услышанного.
— Решение моё, благодарю, но все остальные действия — исключительно ваша заслуга. Я всегда знал, что вы перспективный командир, у вас есть несомненный потенциал, Евгений Петрович. И зачем же так официально? — напоказ удивился Старк. — Мы с вами старые моряки и давно друг друга знаем, так что обращайтесь ко мне по имени-отчеству.
— Слушаясь, Оскар Викторович, — старательно пряча улыбку, ответил Храбров. Да, быстро же к нему изменилось отношение. Сейчас он триумфатор, и те, кто раньше даже не смотрел в его сторону, теперь торопятся записаться если и не в друзья, то в добрые товарищи. Еще в самом начале разговора Храбров предоставил адмиралу полный отчет по своим действиям, сейчас же добавил отдельное ходатайство. — А это список отличившихся и
