Нерушимый-6 - Денис Ратманов
Оказывается, ему нужны были гарантии, что его душевные страдания закончатся.
— Ну да, мы ж от зверей недалеко ушли, но всему придумываем амуров и прочее волшебство. Ну, короче, когда разрыв с дорогим человеком — наркота не выделяется, и организм требует дозу, как у обычного торчка. Наступает ломка, тоска, депресняк. Главное три дня переломаться, потом полегче. А через две недели отпускает. Точно говорю, — я щелкнул пальцами, как когда был гипнотизером, — три дня прошли, все, тебе должно быть уже нормально. Теперь две недели — и совсем отпустит. Всего две недели.
Кажется, я понимал, что делал: программировал его, говорил определенным тоном, с определенной периодичностью, забивал слова в его разум, как гвозди.
— Так она ж не просто врала, — все так же буднично констатировал Микроб. — Я ей доверял, а она меня использовала, как… как клещ. Как глист. Развела, как лоха! Или я и есть лох, раз со мной так можно?
— Глисту пофиг, кого сосать, для него все — еда, — ответил я. — А теперь представь, что ты ничего не узнал сейчас. Она тебе второго родила — уже от тебя, и первого подсунула — содержи, а сама — налево, и опять, и снова, и уже с другим. И выяснишь ты это лет в пятьдесят, лысый, старый и хромой. Как перспектива?
Он повел плечами.
— Ну а так за тобой «Титан», вот выпустят тебя из застенок — как сыграем! Мир вздрогнет. Так что пусть валит! Пусть смотрит, сколько бабла потеряла, и локти грызет.
Микроб вздохнул, а я показал ему статьи про нашу игру, в том числе — ферганскую, где писалось, что только я в команде хорошо играю.
Интересно, что с Микробом делали местные психотерапевты? Парню всего-то поговорить надо было. Или не «всего-то», и найти подход к незнакомому человеку не так-то просто, проще его транками накачать? Впрочем, неважно, важно, что он оживает. Я хлопнул его по плечу.
— Так что все худшее позади. А теперь делай, как я.
Я встал с сосредоточенным видом. Он повторил. Я поднял руку, он сделал так же. Я шумно выдохнул, роняя руку с возгласом:
— На хрен!
Микроб повторил и вяло улыбнулся, покосился на Копылова, недоуменно наблюдающего из-за стекла. Только бы они сообразили, что Федору больше не нужны транквилизаторы, острая фаза миновала, и теперь он сам справится — при поддержке друзей. Прямо хоть сейчас его домой забирай.
— Пойду-ка, с врачом побеседую. А то они здесь тебя месяц мариновать собрались. Или тебе тут нормально?
Он задумался, подбирая слова.
— Мне тут никак. Сплю все время, таблетки жру. Хренотень смотрю по телеку. Ваще все пофиг. Да и сейчас.
Как лучший в мире психотерапевт я был уверен, что Микроб справится с проблемой и без транквилизаторов, и его отсюда нужно вытаскивать, потому сказал:
— Если хочешь домой, не отмалчивайся, потом поговори с врачами, но не рассказывай, почему ты прыгнул с моста. Говори — права не имею, тайна и так далее. Понял? Они должны убедиться, что ты в норме. Первое время будешь жить в нашей трешке, в той квартире тебе лучше не появляться.
— Понял, — кивнул Микроб. — Сделаю.
— Сейчас мы с одной дамой из органов разыграем небольшой спектакль, не удивляйся, просто поучаствуй.
— А о чем речь? — не понял Микроб.
— Просто подыграй.
Очень надеюсь, что получится вытащить отсюда Микроба. Но есть вероятность, что задумка провалится, причем вероятность эта ненулевая: если Семерка взбеленится, узнав, что я придумал, и если Копылов пойдет на принцип.
Глава 9. Как тебе это удалось?
Я направился к двери из палаты Микроба. Копылов сразу же мне открыл, я вышел, и он заговорил заискивающе:
— Как вам это удалось? Хотеев очень неохотно шел на контакт, отвечал односложно. Сядет, смотрит в одну точку. Прикажешь есть — жует, отвернулся — он опять замер.
Я вопрос проигнорировал. Нужно и дальше давить, гнуть свою линию
— Пригласите, пожалуйста, Юлию Брайшиц. Ко всему она — психотерапевт. Пусть побеседует с Хотеевым и сделает заключение.
Копылов вскинул бровь, подумал немного, и через минуту слегка удивленную Семерку привел санитар. Я посмотрел на нее в упор и потер пальцем висок. Она кивнула — поняла, мол, — и принялась читать мои мысли.
« Я сказал, что ты — психотерапевт. Теперь твоя задача — типа осмотреть парня и сказать, чтобы его отпустили на дневной стационар и отменили транквилизаторы или уменьшили дозу. Ему и правда незачем тут находиться, отвечаю. И еще, ко мне близко не подходи — будет крыть».
Семерка сжала челюсти и посмотрела злобно, ноздри ее раздулись.
— Ну спасибо! — процедила она, и я подумал — сейчас обматерит меня и откажется помогать, она-то на такое не подписывалась. — За бдительность, доктор, — закончила она, с ехидцей наблюдая за моей реакцией. — Теперь мы бы побеседовали с пациентом.
Фух, не слилась. Но весь ее вид кричал: «А с тобой мы побеседуем позже, и беседа не будет приятной».
«Юль, если ты ничего не понимаешь в психиатрии, я буду тебе подсказывать телепатически. Сейчас не пускай в палату Копылова и делай вид, что разговариваешь с Хотеевым, просто неси чушь, за пределами палаты ничего не слышно».
Подумав немного, Семерка сказала Копылову:
— Этот молодой человек проходит по важному уголовному делу, и нам он необходим для дачи свидетельских показаний. Сейчас мне нужно проверить, в состоянии ли он нам помочь.
Открыв дверь, врач собрался идти с нами, но Семерка остановила его, выставив руку и качнув головой.
— Извините, но нет.
Копылов вытаращил глаза, разозлился — он находился в своем ведомстве и имел полное право не пускать нас к Микробу и вообще выставить за дверь, но у нашего народа слишком велик страх перед правоохранительными органами, которые по щелчку пальцев могут превратиться в карательные, и он не стал нам препятствовать. Заведующий, наверное, ничего бы не сделал, даже если бы мы забрали Микроба прямо сейчас, но я читал, что дозу транков надо снижать постепенно и желательно — под присмотром. Так что пусть несколько дней побудет здесь.
Семерка села на пустующую кровать, я спиной подпер стену подальше от нее. Юля окинула палату взглядом и сказала:
— Привет, Федор. — Микроб кивнул. — Я — Юля и типа врач, потому сейчас мы будем беседовать. Этот хренов манипулятор, — она недобро глянула на меня, — подписал меня тебя вытаскивать. Наверное, он думает, что одноразовый секс к чему-то обязывает. Но я помогаю ему по другой причине, хотя ничего не смыслю в психиатрии… Потому мы с тобой с умным видом будем травить байки и рассказывать анекдоты.
— Давно ничего веселого не слышал. А на самом деле вы кто? — спросил Микроб, и она улыбнулась, ответив на его вопрос не сразу и — издалека:
— Заинтересованность в окружающем есть! Может, ты и правда здоров. На самом деле, Федор, я — страшный человек, лучше тебе не знать.
Она помолчала немного, сосредоточенно глядя на Микроба — читала его мысли. Потом перевела взгляд на меня.
— Ты прав. Он не повторит попытку. Будем вытаскивать. Так… Значит, анекдоты. Только громко не ржать. Давай, Саша, ты первый.
Я рассказал анекдот про русичку, который утром не понял Клыков. Микроб оценил бы, не будь он заторможенным, Семерка лишь улыбнулась и предложила:
— Играем в «Кто рассмешит Федора, тот получит миллион!»
— Ха-ха-ха, — сказал Федор голосом робота Вертера.
— Записываем: атрофии чувства юмора не наблюдается, — кивнула Семерка.
В словесный пинг-понг мы играли минут десять. Потом Семерка поднялась и пожала руку Федора.
— Приятно было познакомиться, товарищ.
Она обратилась ко мне, приподняв уголок рта:
— Хороший парень. Наш. — Последнее слово она выделила интонацией. — Ты прав: суицидальных намерений нет.
Неужели Микроб думал о своем даже, а она прочитала это? Я на всякий случай спрятал мысли о Микробе, как она учила, в белый мешок, и телепатически передал, что ей следует сказать Копылову.
Не сговариваясь, мы обернулись к стеклянной двери.
— Сделаю, — ответила она и направилась к выходу, где завотделением, как какой-то мальчик на побегушках, дежурил под дверью, привлекая внимание шатающихся вокруг психов.
— Давайте пройдем к вам в кабинет и все обсудим, — предложила Семерка, выходя из палаты. — Не здесь же разговаривать.
Через пару минут мы сидели в кабинете Копылова, который, будто секретарша, скакал вокруг нас, предлагая кофе, чай, конфеты, коньяк. Наблюдать было неприятно, Семерка от всего вежливо отказалась и проговорила:
— Мое заключение: острая фаза психоза миновала, Хотееву нужна помощь психолога — и не более. Селективные ингибиторы обратного захвата серотонина
