Время собирать камни - Юрий Станиславович Климонов
Глава 4
26 сентября 2027 года. д. Тополиновка. Вечер
Насколько радостными для Ильи, Вики, Олега и Лены были эти три дня, настолько грустными и безрадостными стали они для Мочаловых. Первые усиленно стали готовиться к бракосочетанию, особенно Сколков с Голиковой — их родители сначала были откровенно шокированы такой неожиданной новостью, а матери рванули сразу к главе анклава, и Сергею пришлось потратить на них около часа. В ход пошли объяснения, увещевания и даже помощь юриста и начмеда. Последняя завела обеих к себе в кабинет и полчаса разговаривала за закрытыми дверями. Только после этой беседы будущие свахи ушли немного успокоились, хотя и ворчали про молодо-зелено.
А вот с Вовкой всё было хорошо и плохо одновременно. Сам-то Вовчик в душе обрадовался такому приказу генерал-майора Ермолаева, но знал бы он, сколько слёз пролила в подушку мать. И никакое понимание, что это единственный выход из создавшегося в анклаве положения, не могло остановить боль материнского сердца. Не помогали ободряющие слова мужа, Димки и Лены. Ничего не помогало.
Второй проблемой стала экипировка. Если со спецсредствами более или менее было понятно и решено, то вот с формой — простой камуфляж был решительно отбракован самим Мухиным — то это не так, то то не эдак. Алёна уже наивно понадеялась, что приказ будет отменён, но как бы не так — выручили всё те же Ермолаев-младший и Сколков, посоветовавшие взять форму десантников. Тут надо отметить, что местные портнихи порядком набили руку на перешиве формы для Первой Отдельной роты. И теперь Вовчик щеголял в одном из таких комплектов. Помимо занятий с Мухиным, вечерами за него бралась мать и под её пристальным вниманием он методично осваивал правила оказания первой помощи. Алёна орала на сына при каждой ошибке, потом просила прощения, плакала, они начинали снова изучать, и снова она орала, и так по кругу. К этому дню голова у парня гудела, как турбина самолёта, но все приготовления были закончены, и завтра утром группа спецназа и радист, в форме ВДВ, должны были выдвинуться в район города Бэрска.
Старинный городок в восточной части области имел множество улиц, ориентироваться в которых порой было сложно даже местным жителям — слишком много новостроек. И тем более это было сложно для тех, кто там никогда не жил. Поэтому Сомову поручили распечатать карту города и окрестностей, в двух экземплярах и в крупном масштабе. Денис Клюев — второй пилот МЧСовского Ил-76 знал о негласном, даже для руководства местного отделения в Бэрске, складе, курируемом только на самом верху. Откуда знал? Потому что раньше он сам участвовал в складировании туда запасов продовольствия на верхнем уровне склада — доставлял грузы и, естественно, беседовал с местным персоналом. Что было размещено ниже — на втором и третьем уровнях — не было известно никому из той группы, доставлявшей продукты, одежду и сопутствующие материалы. Выходы на нижние уровни были опечатаны и возле обеих дверей стояло по мрачному охраннику с оружием. Вполне логично, что Дениса тоже привлекли к этой операции.
Выезд был назначен на шесть часов утра, но этим вечером никто не собирался рано ложиться спать — даже Вовку пригласили для утверждения окончательного плана операции. Алёна в который раз всплакнула, но ничего не сказала. Сергей видел почти бесстрастную маску на её лице, но не рискнул дальше увещевать супругу — материнское сердце оно такое.
— Итак, основные моменты мы утрясли, — подытожил Ермолаев. — Теперь об операции прикрытия.
— Разрешите, тарщ генерал? — поднял руку командир лётчиков.
— Давай, что у тебя?
— Я примерно знаю, какая техника была у наших коллег из Бэрска. Если придётся послать туда наши «Сушки», можно попутать с местными.
— Что предлагаешь?
— В случае какой-либо заварушки послать «Миги». Вооружение у обоих классов истребителей унифицированное, но «Миги» легче и топлива требуется меньше. Думаю, что по паре ракет «воздух-воздух» на каждый борт достаточно. Остальное — кассетные бомбы для наземных целей. Ну и пушки под завяз.
— Разрешите? — подняла руку Бранкович.
— Хотите участвовать в операции? — Ермолаев попытался предугадать её просьбу.
— Так точно, товарищ генерал-майор. Мы на этих самолётах налетали много часов, технику знаем. И помочь братьям хочется. Мы же не иж-ди-вен-цы? — по слогам произнесла она трудное русское слово.
— Что думаешь, полковник? — перевёл он взгляд на летуна.
— В принципе, не возражаю. Майор правильно сказала, они каждый борт изучили лучше нас, а любая машина, как ни крути, сама по себе уникальна. К ней привыкнуть надо.
— Четыре «Мига» в хорошем состоянии, — Милица кивнула коллеге в знак благодарности. — Если будет нужна поддержка с воздуха, на них и полетим.
— Хорошо, если больше вопросов нет, всем отдыхать, — подвёл итог совещания Олег Петрович. — Майор Бранкович, вас проводить?
— Ну, если у вас есть такое желание… возражать не буду, — улыбнулась она.
— Есть, — кивнул тот.
Остальные участники совещания улыбнулись, но ничего не сказали. Ермолаев вышел из здания Совета, деликатно подав руку спутнице при спуске со ступенек.
— Генерал, скажите, почему вы так меня опекаете? — спросила Милица.
— Давайте без чинов? — предложил он спутнице. — Вне совещаний можете обращаться ко мне по имени — Олег.
— Хорошо, но вы не ответили на мой вопрос.
— Понимаете, Милица… как бы это сказать…
— Как есть, — улыбнулась она.
— Вы мне нравитесь, как женщина.
— Спасибо за откровенность, Олег, — приветливо улыбнулась она ему.
— Поймите, я всю жизнь ишачил на службе. Именно ишачил, потому что спустя рукава служить не мог. И моя супруга, ныне покойная из-за этой Чумы, всегда упрекала меня в этом. Да, мы родили сына, но наши отношения нельзя было назвать тёплыми…
— Почему? — удивилась она.
— Потому что служба накладывает некий отпечаток на человека. И не только на полковника или генерала. Даже на самого простого лейтенанта, если он хочет служить достойно. А гражданские… эх, да что там говорить… — махнул он рукой. — В общем, не понимала она меня. Плохо говорить за глаза, плохо так отзываться о покойном, но это жизнь, уж извините, — развёл он руками.
— Я вас понимаю, поэтому никогда замужем не была. Романы, конечно, были, но до серьёзного дело не
