Шаровая молния - Александр Викторович Горохов
— Честно говоря, давно пора, — поразмыслив, согласился хозяин. — Мы же, опытные кадры, не успеваем вытягивать план за всяких охламонов. Оно, конечно, тоже не совсем плохо: платят нам больше, чем им. Но ведь и мы не семижильные: как конец месяца, так начинается беготня. Мастер, начальник цеха, директор, парторг. Все — давай, давай, давай! А придёт начало месяца, как сейчас, сидим, курим. Слушай, это из-за тебя нам в квартиру позавчера телефон провели?
— Может, и из-за меня, — пожал плечами Николай. — Так что если будут к трубке звать Демьянова Николая Николаевич, знай — это по мою душу.
— Имя, что ли, сменил?
— Частично, — усмехнулся Демьянов, раскрывая новенькое служебное удостоверение. — Не спрашивай, почему. Так надо.
— И как же к тебе теперь обращаться? — поскрёб затылок Фёдор. — Николай, Степан или… товарищ лейтенант госбезопасности?
— Ну, товарищем лейтенантом пусть зовут те, кому я по службе нужен. А дома… Да как больше нравится, так и зовите.
То ли вино подействовало, то ли действительно Николаю ещё рано такие физические нагрузки давать, а вырубился, как только вернулся к себе и застелил постель свежим, ещё чуть влажноватым бельём. Проснулся от того, что во входную дверь тихонько поскребли. Раз, другой, третий. Но подниматься, чтобы открыть дверь, не было ни сил, ни желания. Поэтому, пока засыпал снова, пришлось слушать всхлипывания Лизы за стенкой.
17
Середина декабря ознаменовалась выходом на службу. Это не значит, что Николай почти две недели бездельничал. Нет, кое-какие заметки по технологиям и техническим вопросам он делал. Припомнил методики подготовки бойцов ДШБ, рисовал эскизы экипировки. Но только после того, как ему домой привели небольшой сейф, в котором он и хранил свои наработки. Дверной замок дверным замком, но всё, что он делал, без всяких напоминаний он относил к категории секретной информации.
Это всё, в основном, по вечерам. А днём хватало забот по обустройству быта. Оставшиеся от Шеина носильные вещи были рассчитаны на летний сезон, а прикупленные во время работы в магазине уже осенью никак не могли спасти от морозов. Так что пришлось «прибарахлиться»: пошить костюм, прикупить башмаки и тёплое пальто с подкладкой, носки, рубашки, галстук. В итоге деньги утекли, как вода, и снова пришлось перейти с хорошей колбасы на каши и косточки с едва заметными следами срезанного мяса.
Очень разочаровали сапоги и ботинки. «Натур-продукт» оказался неимоверно скользким даже на натоптанном снегу, не говоря уже о льде, появляющемся во время кратковременных оттепелей. Пришлось снова браться за карандаш и рисовать подошву, напоминающую ту, что спроектировал Витале Брамане. На целую неделю (в немалой степени — из-за пышных похорон Чкалова, погибшего при испытании самолёта И-180) затянулась эпопея с «добычей» куска сырой резины, наклейкой на подошву ботинок её кусочков и вулканизацией. Зато теперь Демьянов мог смело шагать по тротуарам, не опасаясь «полететь». Рисунок подошвы и описание техпроцесса превращения форменных сапог в «вездеходы» тоже отправился в сейф. Пусть пока не для всех, так хотя бы для охраны наркома это нововведение пригодится.
А встреча с ним (после очень оттянувшегося по времени знакомства с начальником ГУГБ) не заставила себя ждать. На этот раз — уже в кабинете Берии.
— Разрешите поздравить вас с назначением на должность наркома, товарищ комиссар госбезопасности первого ранга. И выразить в связи с этим своё сочувствие.
— Всё так плохо? — насторожился нарком.
— Нет. Всё именно так, как должно идти, и я спокоен за будущее страны на много лет вперёд. Но вспомните стихи Маяковского: Товарищ Ленин, работа адовая будет сделана и делается уже. Адовая по своему напряжению и объёмам задач, которые вам предстоит решить. Не зря вас в начале XXI века будут называть самым эффективным менеджером двадцатого столетия.
— Менеджером?
— Управляющим, руководителем проекта, компании или группы компаний. К концу моей прежней жизни в русский язык и другие языки мира проникло очень много американизмов. Этот период истории вообще называют эпохой глобализации, то есть, взаимного проникновения экономик и культур различных стран и континентов. Когда, к примеру, кузов нового автомобиля проектируют во Франции, а собирают в Бразилии, двигатель разрабатывают в Германии, а изготавливают в Турции, электрооборудование производят в Японии, шины «варят» в Финляндии, окончательную сборку осуществляют в Китае, а готовые авто продают в Америке. Да и во всём мире.
— А кто получает прибыль? — прищурился Берия.
— Какая-нибудь итало-бельгийская компания, зарегистрированная на Британских Виргинских островах.
— То есть, мировой революции не будет?
Николай отрицательно покачал головой.
— После Войны произойдёт серьёзное расширение «социалистического лагеря». По большей части, именно на ту территорию, которую займёт Красная Армия, освобождая Европу от гитлеровцев и их союзников. Не без исключений в обе стороны, конечно. Но мировой революции не будет. Именно поэтому нам нужно будет добиваться как можно меньших потерь в этой войне. В первую очередь, на начальном, катастрофическом этапе этой войны. Чтобы «сэкономленных» сил нам хватило для захвата как можно большей территории в Европе до того, как наши войска встретятся с войсками союзников, англичан и американцев. А если возможно, то и вообще свести их продвижение в Европе до минимума. Пусть воюют с Гитлером и Муссолини в Африке, с японцами — в Океании и Юго-Восточной Азии, а в Европе нам нужно постараться обойтись без их участия. С их технической и военной помощью, но без высадки на континент.
— Вы уже второй раз начинаете говорить о войне с Германией, как о начавшейся с катастрофы. Что-то конкретное вы можете сказать?
— Теперь, когда вы уже стали наркомом, могу. Как я уже говорил, начнётся она 22 июня 1941 года около 4 часов утра. Неожиданным ударом всей мощи Вермахта и его союзников на всём протяжении западной границы СССР, от Кольского полуострова до Дуная. Немцы сосредоточат для удара 166 дивизий и 4,3 миллионов солдат, 42,6 тысяч орудий и миномётов, 4,3 тысяч танков, 4,8 тысяч самолётов. И это — не считая войск союзных Гитлеру Финляндии, Венгрии, Словакии, Румынии, Италии.
— Разве можно не заметить того, что у наших границ собирается такая сила?
— А вот то, что я сейчас скажу, снова «тянет» на расстрельную стенку. О том, что война будет, советское руководство хорошо знало. Знало, но всеми силами пыталось оттянуть начало войны хотя бы до следующего года, когда должно было закончиться перевооружение
