Великан (ЛП) - Слейд Стюарт

«Локхид» обратил внимание на него. Каст начал хаотически маневрировать, сбивая противнику прицел. Чёрные облака разрывов бушевали вокруг. Четвёрка истребителей следовала за 132-ми прямо в этот шторм. Оберст ожидал, что они отвернут, чтобы не попасть под разлёт осколков, но разрывы вспухали так точно, что миновали своих. Чертовски хорошие детонаторы. Но чёрт своих метит — Каст увидел, как «Локхид» получил прямое попадание и окутался огнём. Пилот катапультировался. Хорошо тебе, амер, рядом с начальством. Сразу подберут.

Вот и его цель. Он выбрал самый большой авианосец, предположив, что уцелевшие после налёта машины будут возвращаться к нему. Зенитный огонь стал ещё плотнее, подключилась малокалиберная артиллерия. Множество трассеров и ярко-алых огоньков летели ему навстречу и мазали. Но их было слишком много. Красная точка прицела наползала на борт, вот она пометила мостик. Сброс! Следом Каст вдавил гашетку и услышал рёв MG.213. Жестокий рычащий гул, не то что отбойный молоток старой пушки. Потом наступила тишина. Всё верно, одна короткая очередь. Он уже проскочил до другого борта авианосца, когда прямое попадание 127-мм снаряда уничтожило его маленький самолётик.

Восточная Атлантика, 46.8 СШ, 4.6 ЗД, FV-1 «Дева Мэриан»

— Внимание, «Болеро-1», около двадцати машин с восточной четверти, скорость свыше 800 км/ч. Перехватить.

Это был «Ятаган», более известный как тяжёлый крейсер «Пуэрто-Рико». Спорные корабли, слишком большие для крейсеров, слишком маленькие и плохо бронированные для линкоров, но они хорошо служили контрольными точками для истребителей. Вражеский строй стремительно приближался, и сейчас преимущество «Колымаг» в скорости не играло особой роли. Форман подумал, что сейчас всем хорошим парням пора бы прийти на помощь. Немцы не выдерживали порядка, их самолёты рассекали небо рассеянной массой. Это затрудняло дело. К тому же немецкие самолёты маленькие и почти незаметные из-за пёстро-серого окраса.

Только один выделялся размерами и был ближе остальных. Разведчик «Арадо». Он обладал хорошей грузоподъёмностью и мог нести бомбы. Форман обогнул его с кормы, держась подальше от спаренной 20-мм пушки. «Арадо» начал отворачивать, но манёвренности ему не хватало. Долгий залп. Яркие вспышки попаданий пробежали искрами по носовому отсеку и вдоль фюзеляжа. Он видел, как осыпался плексиглас фонаря, из корневых частей крыла и двигателей хлестнуло пламя. Одна из сдвоенных мотогондол отлетела прочь, а потом весь самолёт исчез в шарообразной вспышке.

Рядом была ещё одна цель, маленький бомбардировщик, беззащитный сзади. Форман нагнал его, приблизился и коротко обстрелял его. Но промахнулся. Пилот немецкого самолёта дернулся в последнее мгновение, и очереди пронеслись мимо законцовки крыла. Во второй раз он понял, что это отнюдь не везение или случайность. Парень знал, что делает. Драгоценное время таяло, как и боеприпасы. Крошечный «Хеншель» уворачивался от попаданий каким-то неестественным способом. Ну ладно, сделаем как в наставлении сказано. Форман слегка сбросил скорость, отстал и, наблюдая за хвостом немца, дал короткую очередь. 132-й увалился вправо, а он вдавил правую педаль и зажал гашетку[36]. Засверкали яркие искры, пробежав через весь фюзеляж и правое крыло. «Хеншель» как летел, так и ушёл в воду.

Теперь они были в опасной близости у авианосцев. И корабли, и их прикрытие сейчас поставят настоящую огненную завесу. Предписание однозначно — держитесь подальше от боевых кораблей, когда они в бешенстве. Но атака не прекращалась. Так что Форман даже не думал об этом, он просто преследовал ведущего 132-х. Начинаем заново. Короткая очередь, но не настолько же короткая! Лейтенант с отчаянием понял: патроны закончились. Некоторые лётчики заряжали в конец лент трассирующие, чтобы заметить заранее. Сам он не видел никакого толку в указании на безоружность. Но он до сих пор мог висеть на хвосте у других, заставляя маневрировать — думая, что их обстреливают. На такой высоте достаточно небольшой ошибки, чтобы булькнуть в море. Низко, быстро, неудачное движении ручки и готово.

Форман с интересом посмотрел, как от крыла отлетел консольный бак и закувыркался в сторону. Он почувствовал, что «Колымага» покачнулась и накренилась налево. Самолёт загорелся, пламя из развороченного крыла охватило брюхо. Пора сваливать. Катапульта сработала, как её и нахваливали. «Колымага» пошла вниз, а он полетел вверх. Толчок от раскрытия парашюта и отвратительный вкус морской воды. Жилет надулся — второе, что сработало. А если считать качество работы сбившей его зенитной артиллерии, то третье. Постоянно правительство вмешивается в чужие дела… О боже, как спина болит.

Восточная Атлантика, 46.8 СШ, 4.6 ЗД, авианосец «Шайло», боевой информационный центр

— Приближаются, пеленг 90. До двадцати единиц. На перехват вышли четыре «Колымаги».

Капитан Мэдрик с трудом сдержался, чтобы не вздрогнуть. Это было плохо. Оперативная группа попалась со спущенными штанами. Он наблюдал за воздушным сражением, глядя на экран радиолокатора. Вражеские метки исчезали одна за другой. «Колымаги» вспороли беспорядочный строй немцев как хорошо заточенная циркулярка. Семь, восемь, девять сбитых. Потом загрохотали строенные зенитные орудия. Скорострельные длинноствольные трёхдюймовки, со снарядами, оснащёнными радиовзрывателем, в отличие от старых 40-мм. За ними подали голос 127/L54[37]. Они были не особенно хороши. Когда разрабатывались тяжёлые авианосцы, кто-то в верхушке флота побоялся атак надводных кораблей и заменил старые, надежные 127/L38 новыми. Эти орудия и правда намного лучше работали по надводным целям, но скорострельность и поворотливость оказались заметно хуже. «Эссексы», наверное, оснащались лучше, но немцы явились не к ним, а сюда. Зенитчики так густо испятнали небо разрывами, что они портили радиолокационную картину.

Потом заскрежетали частые очереди 20-мм установок ближнего радиуса. Последний рубеж. Даже глубоко в недрах «Шайло» завывание немецких самолётов заставил задрожать посуду. Потом корабль угрожающе сотрясся. Свет в БИЦ пригас и снова стал ярким — запустились аварийные генераторы.

— Полная победа, сэр! Все сбиты, — торжествующе воскликнул оператор воздушного планшета.

Мэдрик, посмотрев на панель индикатора повреждений в углу БИЦ, не был уверен, что уже можно радоваться. Кое-что всё-таки случилось. Он метнулся к пульту и вызывал командира ремонтно-восстановительных партий.

— Доклады уже поступают, сэр. Мы получили пять попаданий, все, по предварительной оценке, от 500-кг бомб. Два в носовой части, три в кормовой. Одно из них пришлось прямо под первую 127-мм зенитку, второе легло с недолётом под ватерлинию. Подождите, сэр. У меня там как раз один расчёт, они готовы прояснить обстановку.

— Переключите на них.

— Сообщаю, сэр. Здесь неразорвавшаяся пятисотка. Пробила борт, есть затопление. Мы не можем добраться до боеприпаса, пока не справимся с водой. Дальше она не пойдёт, но пробоину необходимо заделать.

— У вас есть что-либо бесполезное, чем можно заткнуть дыру?

— Только мичман Ципстер, сэр.

В посту захихикали. На каждом корабле был свой мичман-ходячее бедствие. Мэдрик подозревал, что где-то наверху об этом специально заботились.

— Ну и посадите его туда жопой.

— Есть новые доклады, сэр. О трёх попаданиях в корму.

— Что насчёт «Скайрейдеров», которые были снаряжены к вылету?

— Часть успели разгрузить, остальные столкнули за борт, когда поступил сигнал тревоги. Командир авиагруппы говорит, что их стоимость можно вычесть из его зарплаты, если захотите. В ангарах сильные разрушения, есть погибшие и раненые. Но топливопроводы были вовремя опустошены, продуты инертным газом и перекрыты. Кроме этого, есть повреждения на мостике от обстрела и пожар посередине. Похоже, распространение пламени уже остановили. В общем, нас несомненно потрепало, сэр, но корабль в безопасности.