Мак Рейнольдс - Божественная сила
— Нет, — сказал Эд. — Нет, не поверил бы.
Они снова некоторое время смотрели друг на друга.
Наконец Эд откашлялся и произнес:
— Я только что был на пустыре, где Таббер проводил свои выступления.
— Ну и?…
— Они уехали. Ни следа. Я думал, что смогу поговорить с ним и его дочерью. Она достаточно внятная.
Базз обдумал его слова.
— Пойдем в морг, — сказал он наконец, поднимаясь с места.
Эд Уандер последовал за ним из комнаты городских новостей по коридору в другую комнату. Там главенствовал древний тип, который неторопливо кромсал нечто, очевидно представляющее собой стопку вчерашнего выпуска «Таймс-Трибьюн», огромными ножницами. Он пробурчал что-то в адрес Базза, который пробурчал что-то в ответ, и больше они не обращали друг на друга внимания.
— Таббер, — пробормотал Базз Де Кемп и выволок кипу скоросшивателей. Он принялся просматривать их.
— Таббер, Таббер, Иезекиль Джошуа. Есть.
Он вытащил папку с металлическими кольцами, отнес ее к солидному столу, сел и открыл ее. Там были три очень коротких вырезки, даты публикации которых были надписаны на каждой сверху карандашом. Базз быстро просмотрел их, передавая их затем по очереди Эду Уандеру.
Базз откинулся на спинку стула и покачал головой.
— Всего лишь объявления о его митингах, начиная на несколько лет назад. Место расположения палатки, время начала проповеди. Название его первой проповеди: «Нация обедняет себя?» Никакой информации о том, откуда он прибыл и куда может направиться.
Эд Уандер сказал мрачно:
— Дженсен Фонтейн считает, что Таббер — это псевдоним.
Базз покачал головой.
— Такое имя не может быть псевдонимом. Никто, кроме помешанных на Библии родителей, не повесит на ребенка такую кликуху. Никто сам себя так не назовет.
— Он сказал, что он не христианин.
— Может быть, и нет, но его родители были христианами. Возможно, проповедниками. Когда он впадает в гнев, то начинает изъясняться, как трясун или что-то вроде. Он, должно быть, нахватался этого еще в детстве. Послушай, Крошка Эд, ты очень хочешь его найти? И зачем? И что случилось с твоими усами?
Эд почесал гладкую кожу там, где еще сегодня утром были пучки усов. Он пробормотал самообвинительно:
— Может быть теперь, когда я больше не способный молодой человек, делающий карьеру, я не должен выглядеть как таковой?
Базз Де Кемп посмотрел на него, по-птичьи склонив голову, и зажег сигару, которую до сих пор просто мусолил во рту.
— Это непохоже на Крошку Эда Уандера, — сказал он.
— А что похоже на _к_р_о_ш_к_у_ Эда Уандера? — сердито спросил Эд.
Базз ухмыльнулся.
— Обычно он идет, куда ветер дует.
— Не понимаю, как тебе удается со мной ладить, — фыркнул Эд.
— Сам удивляюсь, — ухмыльнулся Базз. — Может быть потому, что я к тебе привык. Ты когда-нибудь замечал, как мы ладим с людьми, к которым привыкли? Почему-то очень не хочется расставаться с кем бы то ни было, кого хорошо знаешь.
— Значит, к тому времени, как ты узнал, что я из себя представляю, ты уже ко мне привык и не смог меня избегать, а?
— Примерно так. Слушай, как сильно ты хочешь найти старину Таббера?
Эду никогда не удавалось по-настоящему рассердиться на насмешки Базза Де Кемпа. Но если когда-нибудь он и злился, то никак не сейчас.
— Не знаю, — проворчал он. — Наверное, я дурак. Если он меня увидит, он, пожалуй, наложит такое заклятие, которого хватит раз и навсегда, как гемофилии. Но я ввязался в эту историю с самого начала, и теперь поздно отступать.
Базз Де Кемп внимательно разглядывал его.
— Какая тебе в этом польза? — Он выдохнул дым, не вынимая изо рта сигары. — Я имею в виду, кроме стремления к смерти.
— О, господи, — пробормотал Эд. — Развлечений я ищу. Да никакой мне в этом пользы. Какая вообще в этом может быть польза?
Газетчик покачал головой.
— Это и впрямь никак не похоже на Крошку Эда Уандера. Ну ладно. Я возьмусь за это. Может быть, найдется запись о рождении Нефертити, или запись о браке самого Таббера, и это даст намек на то, где они живут. Может быть, у АП-Рейтер что-то на него есть. Выметайся отсюда и свяжись со мной попозже. Я тоже чувствую что-то вроде того, что и ты. Что я встрял в эту историю с самого начала.
Эд Уандер спустился в автобар на углу с идеей заказать себе что-нибудь покрепче. Его мысли настолько были заняты Таббером и заклятиями, что он не замечал толпы, пока не оказался в сотне футов от входа в бар. Первым его впечатлением было, что здесь произошел несчастный случай, или, что более вероятно исходя из размеров толпы, какое-нибудь покушение. Стрельба или что-то в этом роде.
Это было не так.
Перед дверью в бар стоял полисмен, выстраивая толпу в очередь, которой можно было управлять. Внутри на полную громкость орал музыкальный автомат.
— Все в порядке, становитесь в очередь. Становитесь в очередь, все в порядке, — как заведенный, повторял полисмен. — Становитесь в очередь, или никто не попадет внутрь.
— Что случилось, офицер? — спросил Крошка Эд.
Коп устало ответил:
— Стань в очередь, парень, стань в очередь, если хочешь выпить. Все становитесь в очередь.
— Стать в очередь за _ч_е_м_? — уставился на него Эд.
— За выпивкой, за выпивкой. Каждый может зайти внутрь, чтобы взять две порции, или на полчаса — смотря что исчерпается раньше. Так что стань в очередь.
— Какого черта? — возмутился Эд. — Я не настолько хочу выпить.
Кто-то в очереди обиделся на это.
— Ага, как же, — грубо отозвался он. — Так что ты будешь делать, парень, весь день разгуливать по улицам туда-обратно? Телевизор не работает уже…
Кто-то еще присоединился к его протесту, и прежде чем первый закончил свою жалобу, чей-то более сильный голос перекрыл его.
Эд отправился прочь, пораженный до глубины души. А ведь все случилось только лишь прошлой ночью. Еще и двадцати четырех часов не прошло.
Когда он шел назад к стоянке, где припарковал Фольксховер, то заметил, что такое творится не только около баров. Рестораны, кафе-мороженые, аптеки, все были заполнены и переполнены, и перед ними стояли очереди. Везде, где были музыкальные автоматы, они были включены на полную громкость. Владельцы заведений быстро делали деньги, но Эд не мог понять, откуда эти деньги берутся. Даже при нынешнем уровне государственного благосостояния средний гражданин не имел средств, необходимых для беспрерывного посещения ресторанов и баров.
Эд сел в свой ховеркар и некоторое время сидел, размышляя. Наконец он включил машину и направился к месту назначения. Он хорошо помнил адрес, но никогда не был там. Найдя дом, он стал перед экраном идентификации и нажал на кнопку.
Раздался голос:
— Крошка Эд! Входи, я сейчас буду.
Эд открыл дверь, вошел и прошел несколько ярдов от входа к комнате, которая явно служила одновременно гостиной и библиотекой. Эд пришел в изумлении при виде обстановки. Комната выглядела как кинодекорация, изображающая интерьер позапрошлого года. Стены были украшены репродукциями, которые Эд смутно припоминал из прошлого, но они ничем не походили на школу возрождения сюрреализма, которая сейчас была в моде. Можно было подумать, что владелец повесил картины потому… ну, не исключено, что они ему _н_р_а_в_и_л_и_с_ь_. Поступая таким образом, можно в два счета заработать репутацию психа. В том же духе были стулья, столы, фурнитура. Прямиком из лавки антиквариата, вышедшие из моды несколько декад назад.
— Здравствуй, приятель, — раздался голос. — Пришел узнать насчет Мэнни Леви для этого шоу со свами?
Эд Уандер посмотрело на хозяина дома, с трудом восстанавливая порядок в мыслях, нарушенный странным интерьером комнаты.
— Свами? — непонимающе переспросил он.
— Ходящий по огню. Ты пару дней назад упоминал о ходящем по огню. Что с тобой, Крошка Эд? Ты помнишь меня? Я Джим Уэстбрук, несколько раз участвовал в твоей передаче «Час необычного», пятьдесят долларов за участие, плата наличными вперед.
Эд Уандер потряс головой.
— Слушай, — сказал он. — Где ты был последние двадцать четыре часа?
— Здесь.
— В этом доме?
— Ну да. Я был занят работой, требующей сосредоточенности.
— Ты включал телевизор?
— У меня нет телевизора.
Эд Уандер уставился на него так, словно инженер рехнулся.
— У тебя нет телевизора? У всех есть телевизоры! Но как же ты…
Джим Уэстбрук терпеливо сказал:
— Я думаю, если бы передавали что-нибудь интересное, что мне захотелось бы посмотреть, я бы мог пойти к соседям или друзьям. Но уже много лет, откровенно говоря, я не знаю таких передач.
Эд Уандер устало закрыл глаза. Затем открыл их и сказал:
— Сейчас нет времени разговаривать о таких вещах, но что ты делаешь в свободное время? Слушаешь радио, ходишь в кино?
— У меня нет свободного времени, — спокойно ответил Джим Уэстбрук. — Один или два раза в неделю я занимаюсь лозоходством. Затем, внизу в подвале у меня есть фотолаборатория, электронная мастерская, мастерская для деревообделочных работ, и еще я устраиваю небольшую машинную мастерскую. Кроме того…
