Гейнц Гудериан - Воспоминания немецкого генерала. Танковые войска Германии во Второй мировой войне. 1939–1945
Я считал необходимым реорганизовать кавалерию в легко управляемые подразделения с современным оружием. Поэтому я предложил новую организацию, которую тут же отклонил начальник управления общего назначения генерал Фромм, поскольку для претворения моего плана в жизнь требовалось приобретение 2000 лошадей, что этот офицер не счел целесообразным. В результате кавалерия так и осталась в прежнем неэффективном состоянии до самого начала войны. Поэтому кавалерию, за исключением единственной бригады, расположившейся в Восточной Пруссии, использовали только для образования смешанных разведывательных батальонов при пехотных дивизиях. Каждый из таких батальонов состоял из одного конного отряда, одного отряда мотоциклистов и одного моторизованного отряда, в которых не было достаточного количества бронемашин, противотанковых орудий и кавалерийского оборудования. Командовать этим пестрым конгломератом было невозможно. Более того, во время мобилизации частей кавалерии хватало только на то, чтобы пополнять подобные разведывательные батальоны в уже существующих дивизиях. Новообразованным же подразделениям оставалось только рассчитывать на мотоциклистов. Срочно требовался совместный новый подход к решению этой проблемы. Кавалерия попала в безнадежное положение, несмотря на глубокую преданность всех ее старших офицеров своему роду войск. Такова была разница между теорией и практикой.
Вот еще один случай из моей практики, из которого становится ясно, в какой ситуации я находился: приказ о моей мобилизации гласил, что в случае общей мобилизации командующий мобильными войсками должен принять командование над резервным пехотным корпусом. И только с большим трудом мне удалось вместо этого получить право командования бронетанковыми войсками.
Глава 4
Начало беды
Все ближе к войне
В марте 1939-го чешские земли вошли в состав рейха в качестве протектората. Это привело к серьезному ухудшению международной обстановки. Ответственность за этот шаг лежит лично на Гитлере. Утром в день оккупации за мной послал главнокомандующий. Он сообщил мне о свершившемся факте и приказал, чтобы я сразу же отправился в Прагу, где мне предстояло собрать данные, касающиеся продвижения наших бронетанковых войск в зимнюю непогоду, и осмотреть материальные ресурсы чешских бронетанковых войск.
В Праге я встретил своего предшественника на посту командующего XVI корпусом, генерала Гёппнера, который поделился со мной своим опытом, полученным на этом марше. Вдобавок к этому я побывал в нескольких подразделениях, чтобы узнать у участников перехода их собственные впечатления. В Брно я осмотрел оснащение чешских бронетанковых подразделений и нашел их в полном порядке. Они впоследствии сослужили нам службу в польской и французской кампаниях. В русской же кампании их полностью заменила более тяжелая немецкая боевая техника.
После Чехословакии к рейху без боя был присоединен Мемель.
20 апреля был организован грандиозный парад в честь пятидесятилетия Гитлера. Вооруженные силы всех цветов, собранные в один батальон, опускали перед ним флаги. Гитлер находился на вершине успеха. Ситуация была взрывоопасной: хватит ли Гитлеру самообладания, чтобы остановиться и основательно закрепить достигнутые свершения, или же он вздумает превзойти самого себя?
28 апреля он аннулировал англо-германское военно-морское соглашение и подписал пакт о ненападении с Польшей.
28 мая в Берлине побывал министр иностранных дел Италии граф Чиано. Министр иностранных дел Германии дал большой прием в его честь. Натянули два огромных шатра, которые заняли почти весь его сад. Но май был холодный, и шатры надо было отапливать, что являлось весьма трудной задачей. Гитлер присутствовал на этом приеме. Для развлечения гостей в одном из шатров была смонтирована сцена и устроено представление с танцами сестер Гёпфнер. Перед началом случилась небольшая заминка, так как Гитлер хотел сидеть рядом с Ольгой Чеховой, а эту леди сначала надо было найти. Гитлер вообще был неравнодушен к артисткам и наслаждался их компанией. Чиано приехал с единственной целью – предостеречь Гитлера от войны. Мне сложно сказать, оказался ли он способен выполнять инструкции Муссолини до конца своего визита.
В июне в Берлин приехал принц-регент Югославии Павел со своей красавицей невестой. Снова состоялся большой парад, главным образом моторизованных войск, в котором приняло участие такое количество подразделений, что это зрелище в итоге больше изнурило, чем впечатлило. Примечательно, что из Берлина принц-регент отправился в Лондон. Насколько я знаю, Гитлер не получил от этого визита желаемых результатов.
Тревожных знаков в политическом смысле было предостаточно. Но Гитлер и его министр иностранных дел Риббентроп убедили себя, что Запад никогда не пойдет на риск войны с Германией и что в Восточной Европе у них имеется полная свобода действий.
Летом 1939 года я был занят подготовкой крупномасштабных маневров моторизованных войск, которые планировались на осень. Они должны были проходить в Рудных Горах и Судетах. Вся проделанная работа оказалась напрасной.
Польская кампания
22 августа 1939 года я получил приказ отправиться в тренировочный лагерь Гросс-Борн и принять командование штабом недавно созданного XIX армейского корпуса, который позже переименовали в «Фортификационный штаб Померания». Этот штаб нес ответственность за создание вдоль германской границы защитной линии укреплений, которые смогли бы успешно противостоять любой вероятной агрессии со стороны Польши. В подчинении XIX армейского корпуса, помимо войск самого корпуса, находились 3-я бронетанковая дивизия и 2-я и 20-я мотопехотные дивизии. 3-я бронетанковая дивизия была усилена учебным бронетанковым батальоном, имевшим в распоряжении самые новые наши танки – «Т-Ш» и «T-IV». Среди частей, входящих в сам корпус, был и учебный разведывательный батальон из Дёбериц-Крампница. Эти демонстрационные подразделения из наших учебных школ были задействованы по моей просьбе, чтобы и они могли поучиться на практике. Это должно было сослужить им хорошую службу позже, по возвращении к своим прежним занятиям.
Лишь после совещания высшего командного состава с участием Гитлера в Оберзальцберге, где я не присутствовал, командующий 4-й армией генерал-полковник фон Клюге рассказал мне, в чем заключается моя задача. Я узнал, что мой XIX корпус является частью 4-й армии. Справа от меня, то есть к югу, размещался II корпус генерала Штрауса, а слева располагались пограничные войска под командованием генерала Каупиша; в случае начала военных действий последние предполагалось усилить 10-й бронетанковой дивизией, которая начиная с марта занимала Прагу и окрестности. За моим корпусом располагался армейский резерв, 23-я пехотная дивизия из Потсдама (см. приложение 2).
Моя задача состояла в том, чтобы форсировать реку Брда на участке, ограниченном справа Семпольно, а слева – Конитцем (Хойнице), и продвигаться как можно быстрее к Висле, чтобы рассечь и разгромить польские войска в так называемом польском коридоре. Корпус генерала Штрауса должен был аналогичным образом продвигаться к Висле справа от меня, а генерал Каупиш, слева от меня, должен был двигаться к Данцигу (Гданьск).
В польские силы в коридоре входило, по нашей оценке, три пехотные дивизии и Поморская кавалерийская бригада. Было у них и некоторое количество танков «Фиат-Ансальдо». Польская сторона границы была хорошо укреплена, работы по ее укреплению происходили у нас на глазах. На реке Брда ожидалась вторая линия защиты.
Наступление должно было произойти рано утром 26 августа.
Заключив секретное соглашение с русскими в течение этих дней, Гитлер получил гарантии безопасности на случай войны. Под влиянием Риббентропа крепли иллюзии по поводу реакции держав Запада – считалось маловероятным, что они объявят войну.
В любом случае теперь, задним числом, я могу уверенно заявлять, что в целом настроение армии было мрачным, и, если бы не договор с русскими, нельзя было бы предугадать, какой окажется реакция армии. Мы шли на войну без радости, и не было ни одного генерала, который не хотел бы мира. Старшие офицеры и много тысяч рядовых прошли через Первую мировую войну. Они знали, во что превратится война, если не ограничится просто кампанией против Польши, а были причины опасаться, что не ограничится, ведь после образования Богемского протектората Британия гарантировала Польше неприкосновенность. Каждый из нас думал о матерях и женах наших солдат и о тяжелых потерях, которые мы понесем, даже если победим в войне. Наши собственные дети тоже были в армии. Мой старший сын Хайнц Гюнтер был полковым адъютантом в 35-м бронетанковом полку, а младший, Курт, служил в звании второго лейтенанта в 3-м бронетанковом разведывательном батальоне 3-й бронетанковой дивизии – то есть в моем корпусе.
