Юрий Волошин - Казак в океане
– Это ты к ней плавал на Сен-Мартен?
– Да, Ката. Она была беременна, а теперь родила сына. Максимом назвали, я должен был быть там. Что теперь будет, Ката?! Я ведь люблю тебя, только тебя!
– Она красивее меня, Люк?
– Нет, что ты, милая! Как женщина она вовсе меня не интересует. Я намерен развестись. Раньше не мог по причине беременности, а потом – рождение сына. Сама понимаешь, как мне было трудно все это время.
Он пугался ее трагического спокойствия, но Катуари продолжала тихо сидеть и размышлять. Лука горел в возбуждении и больше не находил слов для разговора. Казалось, что все уже сказано.
– Я тебя понимаю, Люк, – проговорила она как-то мирно, и это испугало Луку еще сильнее. – У карибов тоже есть обычай иметь две и больше жен. Пусть будет так и у нас.
– У нас так не может быть, Ката! У нас может быть только одна жена! Правда, у нас имеется такое понятие, как любовница. Ты понимаешь значение этого слова?
– Любовница? Что это такое, Люк?
– Это когда у мужчины кроме жены есть еще женщина. Но она не является ему женой и чаще всего живет с ним тайно.
– Выходит, я была тебе любовницей?
– Но мы же не венчались, Ката! И даже по вашим обрядам не заключали брака. Выходит, что… – он не закончил, боясь признать то, что никак не хотел и не осмеливался признать.
– Понятно, – тихо протянула Катуари.
– Дорогая моя Ката! Что ты надумала! Я разведусь, возможно, даже при ближайшей поездке туда.
– Только так ты сможешь взять меня в жены, Люк?
– Только так, Ката, – согласился Лука. – У нас иначе никак нельзя!
Она задумалась, но быстро встрепенулась, молвила спокойно, хотя Лука знал, что внутри у нее клокочет вулкан:
– Тогда мне придется покинуть тебя, Люк. Уеду к себе на Доминику.
– Погоди, не стоит так сразу решать, Ката! Развод можно быстро устроить. Какой-то месяц, и я свободен. И мы будем вместе, Ката! Навсегда!
– Ты поезжай, Люк, а я подумаю. В одиночестве хорошо думать. Видишь, милый, я выполнила свое обещание и спокойно выслушала тебя. Я хорошая?
Ее глаза не улыбались. Они пугали Луку своей непреклонностью, и он ничего не мог с этим поделать.
Катуари замедленно поднялась и удалилась в молчании, оставив Луку со своим смятением и неуверенностью. Он был в растерянности, голова уже не работала, и лишь смутная надежда на то, что Катуари не выкинет ничего страшного, немного успокаивала его душу.
Они вели себя друг с другом спокойно, но Катуари этим лишь подчеркивала свою непреклонность в том решении, которое, как догадывался Лука, она приняла. И это никак не давало ему покоя. Он пытался расспрашивать ее несколько раз, но Катуари или отмалчивалась, или отделывалась незначительными отговорками.
Наконец Лука ушел на судне к Сен-Мартену. Он долго стоял и смотрел, как на площадке мыска маячила одинокая фигурка Катуари.
Что она задумала? На что решилась? И как сложится их жизнь?
Все эти вопросы неотступно вертелись у него в голове, пока он продолжал всматриваться в далекую фигурку женщины. Потом мыс скрылся из виду, а мысли продолжали будоражить его на протяжении всего пути.
Луиза встретила Луку радостными глазами, но Лука заметил, что в них мелькнуло беспокойство. Она показалась ему старой и неряшливой и совсем не притягивала его. Он вздохнул, пытаясь скрыть свое впечатление, заставить себя относиться к этой женщине по-доброму, спокойно и предупредительно. Это стоило ему больших усилий.
Его мучило сознание того, что скоро это лицо опечалится страшной для нее вестью. Ему было жаль ее и в то же время хотелось побыстрее разрубить этот гордиев узел. Однако решимости ему не хватало.
Он много времени занимался сыном. Тот уже сидел, был здоров и походил на отца. Сам Лука признал это и был доволен. Лишь сын несколько смягчал его тягостное состояние. Он отвлекал от надоевшей жены, все время требовал заботы и внимания, что, однако, не укрылось от Луизы.
– Ты так занят сыном, что полностью перестал замечать меня, – жаловалась она уже не в первый раз.
– Разве он того не стоит, Луиза? – отвечал он вопросом. – Посмотри, какой он шустрый и милый!
– Я его постоянно вижу, Люк, а вот тебя – лишь изредка. А мне тоже необходимо внимание. Ты так не считаешь?
В ее голосе звучал справедливый укор, но перебороть себя Лука не мог и не старался. Он лишь увиливал от близости с нею, хотя изредка до этого снисходил, что давалось ему с трудом.
Лука уже не раз заводил разговор о переезде, но Луиза отвечала каждый раз одинаково:
– Дорогой, ты уверен, что там будет лучше для нас?
В душе Лука соглашался с Луизой, но стоял на своем, не решаясь признать ее правоту.
Он все думал о той минуте, когда две его женщины встретятся, и о том, что же из этого выйдет.
И вдруг многое изменилось.
Жан неожиданно заявил поздно вечером, когда отправлялся спать:
– Господин, – начал он официально, чем удивил Луку. – Должен вам сказать важно. Так просила Катуари.
– Катуари? – почему-то шепотом спросил Лука и оглянулся. – О чем она могла тебя просить, Жан? Говори!
– Катуари уходить Доминика, Люк.
– Как на Доминику? Зачем? Ты что-то скрываешь, Жан!
– Так говорить Катуари. Она на Доминика, господин.
– А ребенок? Она взяла дочь с собой?
– Так, Люк. Больше я ничего не знать. Так велеть Катуари.
– А ты знаешь, как ее найти на Доминике?
– Нет, господин. Жан на Доминика никогда быть нет. Катуари не хотеть говорить Жан, где быть жить.
– Господи! Этого еще не хватало! Как там она будет жить с малюткой? У них же нет никаких условий для этого! Бог мой, помоги мне вернуть ее!
Жан потихоньку удалился, а Лука продолжал волноваться, пока Луиза не позвала его в спальню.
– Что-то случилось, милый? – встревожилась она, заметив состояние Луки.
– Оставь, Луиза! Мне не до объяснений! Я получил дурные вести из усадьбы!
– Да что случилось, Люк? Расскажи!
– Потом, Луиза! Когда-нибудь потом расскажу, – огрызнулся довольно грубо Лука и отвернулся к стене.
Луиза повздыхала, потом затихла, а Лука все думал и не мог заснуть почти до самого утра.
Теперь Лука мог перевезти семью в свой новый дом. Он еще долго уговаривал жену, пока та не согласилась просто погостить там некоторое время.
– Хорошо хоть так, Луиза, – вздохнул с облегчением Лука, хотя должен был признать, что это не самый лучший выход из его щекотливого положения.
Он так и не осмелился потребовать развода, хотя эта мысль постоянно сверлила его мозг, и не только в последние дни.
Минуло время ураганов. Лука объявил день отплытия. Луиза неторопливо и с неохотой что-то собирала из вещей, хотя служанка уже все приготовила к отправке на судно.
Гваделупа встретила новоселов приветливо. Рабы с интересом поглядывали на новую хозяйку и старались не проговориться относительно Катуари, о чем были строго предупреждены заранее.
– Должна признать, Люк, что дом ты отстроил красивый. И вид на море великолепный! И вообще, мне здесь нравится. Не ожидала этого.
– Очень рад слышать, что ты довольна, Лиза. Скоро ты совсем привыкнешь и не захочешь уезжать.
– И не надейся, милый! Там могилы моих родителей, и я должна их навещать.
– Непременно, дорогая, – тут же согласился Лука. – Я предоставлю тебе такую возможность. Знаешь, я думаю строить еще одно судно. Побольше. И заниматься перевозками грузов. Возможно, и в Европу. Как тебе нравится моя задумка? Хотела бы ты посетить Голландию или Францию?
– Почему нет, Люк? Очень хотелось бы.
– Тогда наберись терпения и подожди с годик.
Лука чувствовал облегчение в отсутствие Катуари. Но постоянная тоска из груди не уходила. Он все больше и больше отдалялся от Луизы. Она это уже отлично понимала. Они перестали быть любящими супругами и жили каждый своей жизнью. Она переживала этот разрыв, но упрекнуть его в измене не могла.
А Лука все вынашивал план посещения Доминики. Останавливало его лишь то, что он не представлял, где искать Катуари. Вспоминал место, где он впервые увидел эту индианку, но найти теперь его было бы затруднительно.
– Послушай, Жан, – приставал он к мальчишке, – не может быть, чтобы ты ничего не знал о Катуари.
– Клянусь, господин! Ничего не знать! Может, она давать знать себя?
– Когда это случится? И случится ли вообще? Постарайся разузнать хоть что-нибудь! Я просто места себе не нахожу без нее!
Жан ничего не обещал, но глаза его хитровато щурились.
Потому Лука продолжал выспрашивать, хотя результат был прежний. Мальчишка упорно отнекивался или молчал.
А Луке часто хотелось, чтобы оба его ребенка были рядом. Он мечтал о том моменте, когда сын и дочь будут бегать здесь, оглашая все вокруг радостными криками и смехом.
Однажды Савко принес из поселка тревожную весть.
– Ты бы поберегся, Лука, – сказал он другу, выбрав момент, когда никого рядом не было. – Люди в поселке в открытую говорят о том, что это ты купил индейцам мушкеты. Как бы они чего не учинили против тебя.
