Дмитрий Шидловский - Самозванцы
Басов вышел из комнаты, придерживая рукой саблю. Подхватив свое оружие, за ним направился Крапивин. Историк остался сидеть на лавре, обхватив голову руками.
Когда Басов и Крапивин вышли из избы, на улице уже стояла непроглядная темнота. Слуги и постояльцы разошлись, и друзьям не встретилось ни одной живой души. Ночь была безоблачной и лунной, откуда-то со стороны Москвы-реки по-осеннему веяло холодом и сыростью. На соседнем дворе заливались лаем собаки. Изредка пофыркивали находившиеся в конюшне лошади.
— Что скажешь, сотник? — опершись о коновязь, осведомился Басов.
— Телок, — фыркнул в ответ Крапивин. — Романтик, каким я и в пятнадцать лет не был.
— Это ясно, — отмахнулся Басов. — Я про Селиванова.
— А, этот, — протянул Крапивин. — Я так понял, что мы с тобой его правильно вычислили. Решил человек в местной политике поучаствовать. Приказ, конечно, сверху пришел, и он его исполняет. Ну, понятно, не без выгоды для себя. Наверняка золотишко и иконки отсюда возами повезет. Это уж как водится.
— Ну а насчет самой операции что скажешь?
— А ты знаешь, я — за, — после непродолжительной паузы ответил Крапивин. — Дело даже не в том, что я человек военный и должен выполнять приказ. Ведь с корыстью для себя или без, но они хотят помочь России. Этой России. А это ведь наша страна. И она в опасности. Здесь-то тоже политиканы еще те. Вон, иностранные войска в страну привести готовы, лишь бы власть захватить. Так пусть уж лучше наши вмешаются. Эти хоть историю на четыреста лет вперед знают. Может, действительно хоть здесь страну поднимут. Я с ними. А то, что с нами втемную сыграли, так это обычай нашей конторы. Доверие заслужить надо. Здесь обижаться не стоит.
— Ну-ну, — усмехнулся Басов.
— Ты так не считаешь? — печально посмотрел на него Крапивин.
— Я ничего не считаю, — отмахнулся Басов. — Делай свое дело, когда надо, помогу. А сейчас пошли лучше спать.
Вместе друзья поднялись в комнату, где Чигирев сидел в той же позе, в которой они его оставили.
— Значит так, Сергей, — начал Басов, усаживаясь на свою лавку, — то, что ты нам всё рассказал, это хорошо. Мы тут все на службе, и о том, чтобы не исполнить указание командования, речи быть не может. Но, кроме того, мы тут все в одной лодке. Тайн между нами быть не должно. И поэтому о том, что увидел, услышал или собираешься сделать, при первой же возможности будешь сообщать остальным. То же касается и нас. Ясно?
— Ясно, — согласился Чигирев.
— Ну, а теперь по койкам, хлопцы, — скомандовал Басов. — Завтра тяжелый день.
ГЛАВА 9
Романовы
Утром разведчики встали поздно. Очевидно, по здешним меркам день был в самом разгаре. За окном уже раздавались голоса, скрипели телеги, цокали копыта. Умывшись во дворе у колодца, путешественники заказали себе завтрак. Не успел слуга принести заказ, как к их столику подошел бородатый мужик в зеленом кафтане, широких штанах, мягких кожаных сапогах и с саблей на боку. В руках незнакомец держал кружку хмельного меда. Не спросив разрешения, мужчина бесцеремонно уселся за стол, где расположились разведчики и проговорил:
— Здравы будьте, добры люди. Из каких будете?
Крапивин сумрачно посмотрел на незваного гостя и промолчал.
— А сам-то ты кто? — обратился к незнакомцу Чигирев.
— Да я-то боярина Федора Никитича Романова человек, — ответил тот. — Петр я, Малахов, дворянин нижегородский, А вы, мыслю я, те молодцы, что второго дня на Тверском тракте вора Хлопоню с его ребятушками побили, Аль не так?
— Так, — вступил в разговор Крапивин. — А откель про дело сие слышал?
— Да Москва слухами полнится, — ответил Петр. — Сказывали еще, что пришли вы из Сибири службы на Москве искать. Так ли это?
— Положим, — склонил голову набок Крапивин. — И что же за дело у тебя к нам?
— Дело-то не хитрое, — спокойно ответил Петр. — Боярин наш нынче бойцов, в сече искусных, на службу к себе взять горазд. Таким, как вы, и золотом заплатить ему не жалко будет. Кто из вас тот десятник, что голову озорнику одним махом срубил?
При этом Петр с вызовом посмотрел на Крапивина, явно давая понять, что не сомневается: перед ним сидит именно тот лихой рубака.
— Я срубил, — вступил в разговор Басов.
Петр с сомнением посмотрел на фехтовальщика.
— По всему видно, что бойцы вы знатные, — заметил он наконец. — Оттого позвать я вас хочу в палаты боярские на службу. За вас готовы мы платить вдвое против обычая. Так идете ли вы к нам?
Разведчики переглянулись. Такого развития событий никто из них не ожидал.
— Отсядь-ка пока, мил человек, — проговорил Крапивин, сумрачно глядя на Петра. — Посоветоваться нам надо.
Тот пожал плечами, встал и спокойно отошел в дальний угол трактира.
— Что скажете? — негромко спросил, наклонившись вперед, Крапивин. — Не слишком ли всё здорово, чтобы быть правдой?
— Всё логично, — так же тихо ответил историк. — Если Федор Романов готовит переворот, то ему нужны бойцы, много бойцов. А что может быть лучше приехавших издалека безработных рубак? Родни нет, не проболтаются, наверняка не царские соглядатаи.
— Считаешь, надо соглашаться? — спросил Крапивин.
— Такой шанс упускать нельзя, — быстро ответил Чигирев.
— А ты, Игорь? — повернулся Крапивин к Басову.
— Если уж решили, то надо делать, — как-то неопределенно передернул плечами Басов.
Жестом Чигирев подозвал Петра.
— Нынче с тобой пойдем, — произнес он. — На дворе нас подожди.
Теперь разведчики шли по Москве в сопровождении Петра. Небо прояснилось, и среди расступившихся туч появилось солнце. Хотя воздух был все еще прохладным, на душе у путников словно потеплело. Снова их оглушил гомон древней столицы. Голосили торговцы, предлагая свой товар, с грохотом и скрипом катились ломовые телеги, звенели молоты в кузнях, ржали лошади, орали дети. По улице спешили приказчики, вышагивали в поисках наилучших покупок купчихи. Вот верхом пронесся во весь опор «государев человек», разбрызгивая грязь и распугивая вышедших на улицу кур. У забора примостился полуголый грязный человек, обмотанный цепями. Юродивый! Проводил насмешливым взглядом гонца, потом поднялся, зашел в ближайшую лавку, не проронив ни слова, взял самый большой калач, подвешенный на крюке над прилавком, и побрел прочь, откусывая огромные куски и жадно их пережевывая. Хозяин лавки истово перекрестился и принялся подобострастно кланяться вслед уходящему «божьему человеку».
Басов и Крапивин не были уроженцами Москвы, но даже коренной москвич Чигирев часто терял ориентацию в городе, хоть и повторявшем очертания улиц, но всё же очень отличном от той Москвы, которую он знал. Только когда они вышли на Варварку, а впереди замаячила непривычно белая, но всё же столь знакомая кремлевская стена, разведчики разобрались, где они находятся. Слева от них располагались палаты бояр Романовых. Те самые, которые сохранились до наших дней. В своем мире Чигирев часто бывал здесь, чтобы «проникнуться духом эпохи». Но теперь необходимости в «проникновении» не было. Перед странниками располагались не музейные помещения, а жилые постройки, обиталище одного из самых влиятельных боярских домов.
Петр открыл калитку и пропустил гостей во двор. Размер боярских владений поразил разведчиков. За палатами, там, где в их мире размещались корпуса гостиницы «Россия», в сторону Москвы-реки тянулись многочисленные амбары, конюшни, дома для дворовых людей. Множество народа заполняло пространство между постройками. Крапивину бросилось в глаза, что большинство из них вооружены.
— А не многовато ли здесь вооруженных людей? — тихо проговорил он, склонившись к уху Басова.
— Играют по-крупному, — негромко подтвердил фехтовальщик. — Скоро большая драка будет.
Чигирев тем временем не переставая крутил головой и старался понять, что здесь происходит.
Петр провел новобранцев в одно из зданий боярских палат и оставил на первом этаже, в небольшой комнатке со сводчатым потолком. Всё убранство помещения составляли лавки, тянувшиеся вдоль стен. Тусклый свет, проникавший через слюдяное окошко под потолком, слабо освещал беленые стены и пол из каменных плит.
Ждать пришлось долго. Из опасения, что их подслушают, разведчики хранили полное молчание. Минут через сорок дверь отворилась, и в комнату вошел статный мужчина средних лет, облаченный в богатый, расшитый золотом кафтан до пят. Его пальцы украшали многочисленные перстни с драгоценными камнями. В руках мужчина сжимал деревянный посох, покрытый затейливой резьбой. За ним следовали два молодых человека, лет восемнадцати-девятнадцати, в добротных кафтанах, широких штанах и мягких кожаных сапогах. На боку у каждого из них висела сабля. Последним в комнату вошел Петр.
