Алексей Живой - Земля предков
— Что тебе нужно? — недоумевал охотник. — Отойди, не мешай. Когда будет готово, и тебе перепадет кусок.
— Кажется, ему не нравится, как ты обращаешься с добычей, — решил Федор, понаблюдав некоторое время за жестикуляцией сапотека, — дай-ка ему попробовать.
— Да я и сам справлюсь, — попытался возразить Цорбал, но Федор настоял, и тот нехотя подчинился, отодвинувшись от свиньи.
Сапотек просиял и, поклонившись Чайке, присел рядом. Он коротко произнес какое-то заклинание над телом свиньи, а затем вдруг извлек из своей набедренной повязки кусочек заточенного камня и приступил к свежеванию. Ловким движением полуголый индеец поддел и отсек щетину от туши, а затем быстро разделил ее на несколько частей.
— Ты смотри, — невольно усмехнулся Федор, вспомнив свое лезвие в подошве сандалий, спасшее жизнь всем присутствующим, — что творят эти камнерезы. И когда только успел наточить. Неплохо они тут наловчились туши свежевать.
Чайка вдруг вспомнил о жрецах, обладавших таким же мастерством в области препарирования человеческих тел, и невольно вздрогнул: слишком уж неприятными были сейчас эти свежие воспоминания. Отогнав их, он вновь сконцентрировался на работе сапотека, больше походившей на магические действия, чем на обычное приготовление мяса к ужину.
Вскоре удивленному взору карфагенян предстала идеально разрезанная тушка свиньи, где даже кости выглядели свободными от мяса. Один из лучших кусков индеец, прошептав что-то, бросил в воду, а оставшуюся часть несъедобных обрезков положил рядом с будущим костровищем, ничего не выбросив в лес.
— Это еще что? — удивился Ларин, увидев кусок в ручье. — Он что, собрался лучшее мясо выкинуть? Да я его сейчас сам разделаю, как эту свинью!
— Погоди, — остановил его Чайка, — парень, похоже, местных духов умасливает. Не будем гневить здешние божества.
Услышав о жертве, которую приносили все воины и охотники, Ларин сразу остыл. Как ни жаль было расставаться с лучшей частью мяса, а жертва — дело серьезное. В их ситуации даже необходимая.
— Разжигайте огонь, — приказал Федор, — пора все это зажарить.
И кивком головы дал согласие индейцу, немного оторопевшему при виде грозного Ларина, на раздел второй тушки. Сам же, оставив лагерь на попечение Лехи, раздававшего приказания, отошел чуть в сторону, где, еще по дороге, заметил очередное белесое возвышение.
Выбравшись на вершину довольно крутого холма, где лежал плоский камень, он остановился и вновь осмотрелся. Пришло время подумать. Его отряд уже находился в предгорьях, почти достигнув самих гор, которые виднелись буквально в нескольких километрах. Что там, за горами, неизвестно. Взглянув в сторону пройденной болотистой равнины, он немного успокоился. Солнце освещало ее сейчас под таким углом, что любое движение было заметно. Если бы ее пересекал крупный военный отряд, то Федор его непременно бы увидел. Однако погони не было.
— Это хорошо, — невольно выдохнул Чайка, почесав бороду, и заговорив сам с собою. — От быстрой смерти ушли. Только вот что теперь делать? Если к побережью возвращаться, то какой дорогой? Эх, если бы эти сапотеки могли нам путь тайный к морю показать, вот это был бы вариант. Да только как им объяснить, куда нам надо. Пока уходим, как я погляжу, все дальше от него.
Неожиданно позади него раздался треск — кто-то наступил на ветку метрах в десяти. Федор мгновенно вытащил из ножен за спиной фалькату и развернулся в направлении звука. Передвигался он все время в панцире, хоть и потрепанном, но еще сохранившем былую прочность.
— А ну, выходи! — приказал он, спрыгивая вниз с камня, чтобы слиться с землей. — Кто там пожаловал?
На его голос из леса неслышно вышла невысокая фигура в набедренной повязке, и Чайка решил, что этот человек нарочно привлек его внимание, чтобы дать себя обнаружить.
— А, это ты, — узнал он второго индейца, немного опуская фалькату, — чего бродишь впотьмах?
И добавил, словно продолжая свои размышления:
— Ты путь отсюда к морю знаешь короткий?
Индеец остановился, словно задумавшись.
— Нам к морю надо, — пояснил ему Федор, как будто индеец его прекрасно понимал, и махнул рукой в сторону заката, — вот туда куда-то.
Сапотек помолчал еще немного и, затем вдруг сам поднял руку, указав в сторону гор, что находились у них за спиной.
— Оа-хака!
— Ах, вот оно что, — кивнул Федор, — там твоя земля. За горами. Понятно. И ты рад, ясное дело, что мы туда идем.
Индеец кивнул, словно все так и было.
— А если мы завтра утром повернем обратно, что делать будешь? — уточнил Федор, ничуть не беспокоясь насчет перевода. — С нами пойдешь или сбежишь? Ясное дело, сбежишь. Зачем тебе к морю.
И не дожидаясь ответ, добавил:
— Ладно, пошли в лагерь. Утро вечера мудренее.
Индеец еще что-то попытался сказать ему, показывая на ночной лес, обступивший место их стоянки, но Федор больше не был расположен к разговорам. Усталость брала свое.
— Идем, идем, — повторил он, — есть пора.
Когда они вернулись, на поляне уже горел приличный костер, — карфагеняне научились высекать огонь подручными средствами. Костер был спрятан в ложбине так, чтобы его не было видно. Мало ли кто тут по ночам бродит. Да и сигналить о своем местоположении возможным преследователям в низине Федор считал верхом глупости. Однако сейчас без огня было никак. И он разрешил соорудить костер, спрятав его как подобает.
Запах жареного мяса разносился по всей поляне. Ужин получился питательным — мясо с кукурузой. И хотя мяса было не так уж много почти на десяток пустых желудков, финикийцы поедали мясистые лапки неизвестного грызуна и ребра лесной свиньи с огромным удовольствием. Аж за ушами трещало.
— Это тебе не лапы ящериц и худосочная змейка, — нахваливал ужин Леха, вспоминая более чем скромный завтрак, — теперь есть чем желудок набить.
— Утром ты и ящериц нахваливал, — напомнил ему Федор, откусывая зубами от сочного куска мяса, казавшегося на вкус сладковатым.
— Так то когда было, — отмахнулся Леха, отправляя в рот очередную порцию.
— Вот еще бы вина, — добавил мечтательно Цорбал.
— На корабле его было много, — неожиданно вспомнил Пирг, обсасывая косточку.
Услышав это замечание, Леха вопросительно посмотрел на командира. Но тот лишь проговорил вполголоса:
— Утром решать будем, на свежую голову. А сейчас всем есть и спать. Отдохнуть надо. И без вина весело.
Когда плотный, хотя и не слишком обильный ужин, показавшийся беглецам настоящим пиршеством, закончился, Федор еще раз приказал всем спать. Огонь решил не поддерживать, крупных хищников по дороге сюда им не встречалось, да и тепло было в здешних широтах. Несмотря на то что оба сапотека пытались привлечь его внимание какими-то разговорами, Чайка ограничился простой охраной из двух дозорных, которые должны были сменять друг друга через равные промежутки.
— Утром поговорим, — объявил он недовольным сапотекам, устраиваясь прямо в панцире и в обнимку с фалькатой под развесистым деревом с толстыми ветками. Неподалеку от того места, где недавно горел костер и жарили мясо.
Краем глаза Федор заметил, как кто-то из воинов выкинул несъедобные объедки и кости в лес, но не придал этому значения. Заснул он довольно быстро и спал до поры до времени хорошо, — дикая усталость сразу дала о себе знать. Однако ближе к рассвету его начали мучить кошмары. Какие-то огненные обезьяны с горящими глазами нападали на него, стремясь откусить пальцы, затем вдруг явился бурый медведь с головой, как у каменного истукана, и попытался порвать его на части. Открыв глаза, Федор некоторое время лежал в холодном поту, прислушиваясь к ночным шорохам и редким крикам птиц. Его не оставляло ощущении, что на него кто-то смотрит. Он уже хотел было встать и проверить охрану, как вдруг заметил прямо над собой на дереве две большие светящиеся точки. Призрачно синие, почти незаметные. Это были глаза. И явно не глаза человека.
Чайка очень медленно, не поворачиваясь, ощупал ножны фалькаты, — оружие было на месте. Федор совершенно не двигался, но при этом он ощутил, что в глубине дерева произошло какое-то шевеление. Крупный зверь, а теперь Чайка не сомневался, то там притаился какой-то хищник, почуял, что Федор проснулся, и приготовился к прыжку.
«Успеть бы», — только и подумал он, выхватывая фалькату и, рывком перевернувшись на спину, выбросил лезвие вверх прямо перед собой. Буквально в ту же секунду на него с дерева обрушилась какая-то тень, и Чайка ощутил на своем лице дыхание огромного зверя, вслед за которым послышался грозный рык, переходящий в истошный вой. Он успел-таки выставить перед собой мощный клинок и ощутил, как тот вспорол шкуру, глубоко проникая в плоть хищника. Несколько секунд Федор молча боролся со зверем, придавившим его плечи двумя когтистыми лапами и пытавшимся откусить ему голову. Но засевшая в груди хищника фальката не давала ему опуститься ниже, и его пасть несколько раз захлопнулась буквально в паре сантиметров от головы военачальника карфагенян.
