Валерий Самохин - Спекулянтъ
- Я пас.
Высокий господин с жестким, цепким взглядом сбросил свои карты. Подошла очередь Юсуфа. Свое дело он сделал: колода перед раздачей была "заряжена" и каре из четырех тузов в руках Бронштейна дожидалось своего триумфа.
- Нэ вэзет!
Огорченный брюнет вздохнул и отодвинул карты в сброс.
- Прикупаю.
Закржевский добавил фишки в банк и сбросил одну карту. Задержав на мгновенье руку над колодой, он плавным движением пододвинул прикупную карту к себе. Она осталась лежать на столе рубашкой вверх, приковывая внимание остальных игроков.
Лев Давидович усмехнулся про себя. Пора было заканчивать игру. Отсчитав фишек на пятнадцать тысяч, он решительно двинул их в центр стола.
- Добавляю.
На польского аристократа было жалко смотреть. Его рука тянулась к лежащей карте, неуверенно замирала и отдергивалась обратно. Крупные капли пота выступили на высоком лбу и дрожащие пальцы судорожно искали носовой платок. Наконец он решился. Так и не перевернув карту, он твердо произнес:
- Открываемся!
Бронштейн медленно, растягивая удовольствие, выложил одну за другой четыре карты поверх стотысячного банка. Гордые тузы, казалось, ухмылялись невезучему противнику. На лице поляка не дрогнул не один мускул.
На стол неторопливо легла трефовая десятка. Затем король, той же масти.
Лев Давидович спокойно ждал - у соперника оставалось на руках еще три короля.
Дама треф.
Появилось беспокойство.
Валет треф.
Юсуф ошибся?
Девятка треф!!!
Потомственный шляхтич спокойно произнес.
- Стрит-флэш, господин Бронштейн. Когда я смогу получить свой выигрыш?
Это у аристократа в двадцатом поколении слова "карточный долг" могут вызвать смертельный приступ. У них в крови память проигранных за зеленым сукном имений и фамильных замков. У молодого Лейбы кровь была другая - революционная.
- Завтра к вечеру, пан Закржевский.
- Вас не затруднит написать расписку?
- Отчего же? Извольте...
Дитя гор долго извинялось за ошибку и горячо размахивало руками. Лев Давидович его не слушал: пусть с ним разбираются местные товарищи. Утром следующего дня он отправился на вокзал - пора было возвращаться в родной Николаев. На перроне его ждали...
Ну, кто же знал, что аристократичного вида господин связан с местными уголовниками? А с этим людом шутки плохи: кровь у них тоже другая. Не дворянская. Придется соглашаться на их условия. Заодно и бакинских товарищей в деле проверим.
*** Российская империя. Губернские полицейские управы. 01 июня. 1897 год.Из циркулярной депеши министра государственных имуществ России Островского Н.М. в особые инспекции по судоходному надзору:
"...в связи с небрежение к правилам водоходства ...участившимися случаями утечки продуктов нефтепереработки из резервуаров нефтеналивных танкеров...ужесточить надзор...нещадно штрафовать...злостном, неоднократном нарушении подвергнуть аресту имущество до судебного разбирательства..."
***Первого июня 1897 года, сначала бакинские, а за ними и столичные газеты вышли с сенсационной новостью: на нефтепромышленных предприятиях "Каспийской нефтяной компании" рабочие объявили бессрочную стачку...
Два нефтеналивных танкера, принадлежащие ротшильдовской компании "Мазут", в результате аварии, допустили утечку большей части керосина в воды реки Волга...
Нефтехранилище "Каспийской нефтяной компании" под Самарой сгорело дотла, в результате поджога неустановленными злоумышленниками...
Акции российских дочек самой могучей торговой империи мира рухнули с начала торгов следующего дня более чем на двадцать процентов...
Рейдерская операция торгового дома "Черников и сын" подходила к завершающей фазе.
*** Штаб-квартира "Каспийского нефтяного товарищества". Петербург. 02июня. 1897 год. 12-30 мск.Где-то в недрах бескрайних просторов всемирной паутины покоится любопытное исследование, проведенное в шутливой форме, На основе сравнительного анализа между русским матом и зарубежными аналогами, используемыми в сражениях военачальниками, делается вполне логичный вывод. Более короткая форма приказов является одним из факторов победы.
Два собеседника, расположившиеся в уютных креслах небольшого кабинета, этого исследования, в силу объективных причин, не читали. Но в диалоге, учитывая сложившуюся ситуацию, придерживались сходных принципов.
- Падаем дальше.
Высокий широкоплечий мужчина с резкими чертами лица сопроводил фразу решительным жестом любителей гладиаторских боев.
- Сколько уже?
Молодой человек с обрюзгшим лицом и безвольным подбородком равнодушно смотрел в окно.
- Почти двадцать пять процентов.
- Баку известили?
Грузно выбравшись из кресла, молодой собеседник подошел к кабинетному столу и наполнил водой бокал из хрустального графина.
- Еще утром. Рекомендуют выкупить десять процентов.
- Зачем? Про защиту никто не знает.
Широкоплечий мужчина терпеливо пояснил:
- Для страховки.
- Хорошо. Дай приказ на скупку...
В любой войне всегда участвует несколько игроков. Через полчаса, на фондовом отделе Петербургской биржи, к процессу покупки акции нефтяной компании подключился и сам эмитент.
*** Резиденция торгового дома "Черников и сын". Петербург. Второе июня. 1897 год. 13-15 мск.В кабинет главы торгового дома, напоминающий деловым беспорядком штаб наступающей армии, в который раз уже забежал начальник отдела ценных бумаг. Мишкины руки были заняты обрывками телеграфных лент, поэтому пот вытирался рукавом новенького пиджака. Едва переступив порог, он взволнованно доложил:
- Рост начался!
- Сколько?!
Сегодня в ходу были односложные фразы - времени на сантименты не было.
- Почти четыре рубля!
Как только цены опустились до трех рублей, опытный биржевой маклер Аарон Либман по приказу торгового дома начал скупку акций "Каспийского нефтяного товарищества". Ситуация была стандартной: видя начавшийся рост, к процессу подключились мелкие спекулянты. Противоядие было элементарным и на сленге биржевых игроков называлось "высадкой пассажиров".
- Какое количество выкупили?
Нервное возбуждение выдавалось машинальными штрихами карандаша на дорогой лощеной бумаге.
- Около двадцати двух процентов.
Дикий взгляд и взлохмаченные рыжие вихры заставляли усомниться в бесстрастности начинающего спекуля.
- Продаем пять процентов!
Резкий сброс крупного пакета акций обычного трактовался мелкими спекулянтами как окончание игры на повышение. Теперь следовало ждать новой волны распродаж.
Денис взглянул на свое непроизвольное творение. С белоснежного листа штрихами черно-белого графического стиля улыбалась Юлька.
*** Штаб-квартира "Каспийского нефтяного товарищества". Петербург. 02июня. 1897 год. 15-00 мск.Широкоплечий мужчина доложился коротко и сухо:
- Почти на миллион успели выкупить!
В холодном взгляде рыбьих глаз промелькнул интерес:
- И что?
- Мелочь влезла. Курс поднялся.
Бесцветные тонкие губы лениво разжались в ядовитой усмешке:
- Продолжай скупку!
- По текущей?
Последовала непродолжительная пауза, завершившаяся рубленым ответом:
- По любой...
Десятью минутами позже, биржевой маклер нефтяного товарищества выставил ордер на покупку без ограничения цены.
*** Резиденция торгового дома "Черников и сын". Петербург. 02 июня. 1897 год. 16-25 мск.- Денис Иванович! Заявок на продажу нет!
От вопля начальника отдела ценных бумаг взлетала небольшая стайка воробьев, мирно клевавших из кормушки за окном кабинета.
- Как нет? Ни одной?!
Голос предательски сорвался. От предчувствия провала холод стал расползаться по груди.
- Ни одной, шеф!
- Совсем?
Глуповато-привычный вопрос, на который Мишка не стал даже отвечать, только горестно махнув рукой.
Все было ясно: провал был полный. И вина в этом была лично Дениса. Нужно было всего лишь поинтересоваться защитными способами, известными в этом времени. Он же просто доверился реестру акционеров, добытому Ерофеевым.
Блестящее нападение разбилось о железобетонную стену тусклого каттеначо. Защитный прием "Каспийской нефтяной" был примитивен, но эффективен. Часть акций была оформлена на подставные или дружественные компании. Когда рейдерская атака торгового дома "Черников и сын" обвалила рынок, в панической распродаже эти компании участия не приняли. Акций на продажу не осталось.
- Сколько мы успели выкупить?
- Двадцать восемь процентов, Денис Иванович.
