Анатолий Дроздов - Витязи в шкурах
Неутомимый Василько вернулся еще засветло. Он привел с собой смердов с повозками, и те, перекрестившись при виде поля битвы, стали грузить на телеги убитых русских воев и дружинников; отдельно – раненых. Их вои Улева успели перевязать найденными в шатре и разодранными на ленты одеждами из легкой камки, с убитых русских сняли броню и оружие. Всех половцев ободрать не успели, но Вольга уже ходил в красивой ханской броне и в ханских браслетах.
За броню у него вышел спор с Якубом; тот попытался сам ободрать мертвого хана.
– Василько его убил! – настаивал Якуб, сердито отталкивая Вольгу от трупа. – Его добыча.
– Василько его только прирезал! Спросив у меня позволения добить, – не соглашался Вольга в сердцах.
Разнял их Улеб.
– Вольга его свалил, – подтвердил, подойдя. – Я видел. Что лаетесь? Вон сколько еще не ободранных…
Якуб отступил и молча смотрел, как Вольга неумело стаскивает с мертвого тела броню, снимает браслеты.
– Перстни будешь брать? – спросил, когда Вольга потащил броню к реке – отмыть кровь.
– Нет! – бросил воин на ходу.
– Твое дело, – пробормотал Якуб, подходя к трупу. Нагнулся и потащил с мертвого пальца массивный золотой перстень с большим зеленым камнем. Перстень не поддался, и Якуб, выругавшись, достал из-за голенища нож…
Когда смерды закончили работу, Улеб подошел к старшему из них и высыпал в подставленную ладонь горсть монет.
– На раненых и помин души убиенных, – сказал коротко. – Раненых свезете в Путивль.
Пожилой смерд молча поклонился и спрятал деньги в карман портов.
– Как тебя зовут? – спросил князь.
– Роман.
– Гляди, Роман, за ранеными. Скоро буду в Путивле – проверю!
– И без твоего приказа глядели, – смело возразил Роман. – Это нашу весь поганые сегодня пожгли. Что ж мы своих… Мальчик твой сказывал: вы тех побили, кто нас жег?
– Их, – подтвердил Улеб. – Вишь, лежат? Ни один не ушел. Что вот только с трупиями делать – в реку бросить или так оставить?
– Будешь ты реку поганить! – не согласился Роман. – Завтра снова приедем, закопаем, чтоб не смердели. Это наш луг, коней гоняем в ночное…
– Хитрый старичок! – заметил Якуб, когда Роман отошел. – Завтра приведет своих, сымут с побитых одежду… Тут одних сапог полсотни пар. Да и наших, наверное, разденут.
– Покойнику сапоги не нужны, – вздохнул Улеб. – Лучше так, чем гнить на лугу. Поп у них есть, спрашивал, отпоют наших по чести. А смердам одежа нужна – сам видел, как их пожгли…
Прежде чем груженные телеги отправились обратно, к Улебу подошел смерд. Был он без шапки, волосы всклокочены, сухие серые глаза смотрели дико.
– Много добычи взял, княже, – сказал хрипло. – Поделился бы!
– Что нужно? – посуровел лицом Улеб.
– Оружие. И кони.
– Зачем?
– Поганых бить.
– А может веси грабить? – встрял Якуб. – Пользуетесь тем, что князь Игорь в полоне, а поганые – у нас. Власти нету, правды нету. Слышал, княже, – обратился он к Улебу, – шайки уже на всех дорогах. Вооружились кто чем, грабят, убивают. Скоро к Путивлю приступят.
– Мы будем бить половцев, – упрямо сказал смерд. – Дай мне оружие.
– Это его жену и дочку мы видели сегодня на околице, – сказал подошедший Василько. – У него больше никого не осталось.
– Все равно не давай! – стоял на своем Якуб.
Улеб замолчал, затрудняясь принять решение. Стоявший рядом Вольга мягко взял его за руку.
– Разреши молвить, княже?..
– Что тебе? – сердито спросил Улеб, когда они отошли.
– Давай возьмем его с собой. И тех, кого приведет.
– Что с них толку? Были б княжьи или боярские – тех ратному делу с детства учат. А эти? Глухая весь у Поля, что они видели, кроме сохи? Меча сроду в руках не держали!
– Я тоже не держал.
Улеб внимательно посмотрел на него снизу вверх.
– С каким войском ты сегодня в поход выступил, княже? Сам тридцать? С каким остался? Сам восемь? Где других воев возьмешь?
– Ярославна собирает по городам и весям.
– Это когда еще соберет! А тут готовое пополнение! Коней у нас – табун! Оружие – завались! Не такие они и безрукие. Лес кругом, значит, зверя и птицу бьют. А раз так – рогатину и лук знают. И на конях ездят. Мечей им не дадим, а вот копья и шеломы…
– Бери их себе! – хмыкнул Улеб. – Будешь воеводой над смердами.
– Какой из меня воевода?
– Знатный, – твердо сказал Улеб. – Хоть ты и меча не держал… Скажешь сейчас моим воям: "Идите за мной!", они и пойдут. Меня бросят. Ты удачливый и храбрый. Они видели, как ты бился и сколько поганых уложил. Каждого десятого, коли не более. Так что бери их, Вольга!..
Смерд, когда ему все сказали, заартачился.
– Здесь будем воевать! Свои земли боронить.
– Я тебя что, в Тмутаракань зову! – озлился Улеб. – Какая разница, где поганых бить? Да и что боронить будешь – пожгли вас!
– Тогда мне одному оружие дайте! – сказал смерд. – Не то мои не поверят: подумают в холопы…
Вечером, когда князь с Вольгой сидели вдвоем у костра, Улеб спросил:
– Научишь меня арканы и копья останавливать?
– Не научу, – вздохнул Вольга. – Сам не знаю, как получается.
– А там… У тебя тоже получалось?
– Получалось. Один раз. Сегодня – второй.
Улеб снова посмотрел на серьгу в ухе воина, поблескивавшую в свете костра. Волк, поджав в прыжке передние лапы, казалось, готов был соскочить на землю. Спросил снова:
– Прыгать научишь?
– Это не трудно. Ты, княже, легкий и сильный. Сможешь…
* * *На рассвете смерд, которого, как выяснилось, звали Микулой, привел Вольге двенадцать воев, молодых и сильных. Их прямо на лугу одели в куяки и шеломы, дали каждому щит и коня. Даже Улеб заулыбался, глядя на маленькое войско, грозно ощетинившееся копьями.
– Приказывай им, Вольга! – сказал весело. – Теперь ты воевода.
Только Якуб ворчал.
– Броня и кони из нашей добычи. Кто заплатит?
– Ярославна. Ты же знаешь, – пожал плечами Улеб. – За каждого коня, броню, копье.
– Знаю, – хмуро возразил Якуб. – По гривне за коня, по ногате за копье… Разве это цены?
– Других нет, – спокойно сказал Улеб. – И не будет. Половцы на Руси. Сколько серебра собрать надо, чтобы русский полон в Поле выкупить?
– Разменяем.
– Всех выменять на поганых, что возьмем здесь живыми, не удастся.
– Не надо было хана убивать, – вздохнул Якуб. – За него воеводу бы дали…
– Василько его прирезал! – пожал плечами Улеб. – Что мне жалуешься? О добыче печешься, а как ее до Путивля доставить? Сам говорил: шайки на дорогах! Кто такой табун оборонит? Нас восемь, половина раненые. Поклониться надо Микуле, что столько воев привел.
– Раскланялся я! – хмыкнул Якуб.
– Продадим добычу – серебро на всех! – строго сказал Улеб. – Кто сегодня в сече был. На живых и мертвых. У скольких малые дети остались…
Якуб раздосадовано махнул рукой и отошел. Князь не обратил внимания. Он с удовольствием смотрел, как новые вои Вольги быстро и умело увязывают оружие и другую добычу, грузят тюки на лошадей…
Глава шестая
Степка ускользнул удачно. Улучил время, когда мать завозилась с младшими, и шмыгнул за дверь. Васька ждал его на краю улицы, пряча руку за спиной.
– Что так долго? – спросил недовольно.
– Мамка! – односложно сказал Степка.
– А-а… – понимающе протянул Васька и, не в силах больше сдерживаться, вынул руку.
– Ух ты! – воскликнул Степка, восхищенно разглядывая черную железную полосу – заготовку для ножа.
– У бати в кузне стащил, – похвастался Васька. – У него там много – не хватится. Копать ею хорошо. Мы сегодня еще больше наконечников найдем.
Степка согласно кивнул, и они побежали к городскому валу, где вчера Васька нашел замечательное место. Работая одними черепками, они вырыли целых пять наконечников стрел и один – от сулицы. Наконечники были ржавые, но оттерли их речным песком – заблестели. Большой наконечник, от сулицы, Васька забрал себе. Степка не спорил. Хотя наконечник отрыл он, место-то было васькино. Зато ему достались три жала от стрел, одно из которых было редкое, четырехгранное. Бронебойное, как важно пояснил Васька.
Но с раскопками сегодня не получилось. На полпути мальчики заметили въезжающих в город всадников и, забыв все, закрутились вокруг. Всадники, въехав в детинец к княжеским палатам, принялись разгружать навьюченных коней (это было оружие!), и мальчики восхищенно наблюдали, как вои в куяках носят в княжескую оружейную броню, копья и кривые половецкие мечи. Один тюк развязался, Васька подскочил и вытащил кривой меч.
– Дай подержать! – попросил Степка, но Васька, жадный, не дал. Обеими руками сжимая рукоятку, махал мечом, изображая битву. Подошедший вой дал Ваське подзатыльник, отобрал меч и заново увязал тюк.
Подзатыльник нисколько не огорчил Ваську (отец бил крепче!). Вои, закончив с тюками, пошли в княжьи палаты обедать, мальчики увязались следом. Ваське удалось проскользнуть за ними, а Степку шуганули, и он долго болтался у ворот, поджидая друга. Тот вернулся не скоро и очень важный.
