Гай Юлий Орловский - Высокий глерд
Я поморщился, умолк, спохватившись, зачем такое рассказываю и такому человеку, а она поторопила:
— Ну–ну?
— Умение драться, — ответил я со вздохом. — Все остальное на втором, а то и на десятом месте. Его ум, знания, умения… а это ценится, но только в отдельные периоды непрочной стабильности. Но даже и тогда считается, что драться должен уметь, иначе какой он мужчина…
Она вскинула брови.
— Все верно, иначе какой он мужчина?
— Драться умеют все, — ответил я, — даже муравьи дерутся, а человек, царь природы…
— Короли тоже дерутся, — напомнила она.
— Ну вот, — сказал я со вздохом, — а кто, казалось бы, должен подавать пример миролюбия?..
Она сказала уверенно:
— У вас все плохо, потому что королей нет!
Я пробормотал:
— Почему, у нас они тоже есть. Я же рассказывал. В отдельных королевствах. Мы милосерднее вас, не везде вырезали королевские семьи начисто. Только те, что оставлены, что–то вроде клоунов. Это шуты такие… И вообще… все это цирк!.. Народ ходит смотреть на них, как на дикарей племени мамбо–юмбо.
Ее лицо потемнело, словно на него упал отблеск грозовой тучи.
— Что-о?
— Особенно, — добавил я, — когда эти короли и королевы при всех регалиях. Можно уржаться, эти клоуны такие ва–а–а-ажные… Ваше величество, я говорю про королей нашего мира! Возможно, у вас это в самом деле достойные люди, но у нас просто дешевые актеры… хотя нет, все–таки дорогие актеры, хоть и бесталанные.
На экране навигатора поверх карты наложилось лицо хорошенькой телеведущей, она сказала быстрым, но все равно кокетливым голоском:
— Только что на перекрестке Урапитеков столкнулись две колонны трансгуманистов, что шли на митинг на площадь Согласия, и постчеловеков, те двигались к месту проведения своего митинга на площадь Единения…
На весь экран пошли сперва фото, а потом ролики яростных схваток, у той и другой стороны откуда и взялись широкие легкие щиты, в руках бейсбольные биты, началась яростная схватка, дерутся с упоением, видеокамеры выхватывают залитые кровью головы, тела упавших, которых топчут напирающие толпы.
Появился кто–то из правительственных чиновников, спросил со строгим лицом, но ликующим голосом:
— Кто начал схватку, трансы или постяки… простите, постчеловеки?
— Если просмотреть на фотофинише, — живо ответила ведущая, — что наши специалисты сейчас делают, то первый удар, опередив оппонента на сорок милисе- кунд, нанес постяк, однако если учитывать град камней, то со сторон трансов первый камень на четверть секунды раньше пересек пространство между двумя уже сшибающимися колоннами мирных демонстрантов…
— Компетентные органы разберутся, — заверил чиновник, — а пока с упоением следим за происходящими беспорядками! Пользуясь случаем, заверяем население района, что им ничего не грозит. Власти города пристально следят за происходящим, потому за два часа до неожиданного столкновения усиленные наряды полиции двумя цепями обеспечивали движение колонн только по данным улицам…
На боковом экране, который врубаю очень редко, появилось разогретое до красноты лицо Бориса.
— Слышал? — крикнул он зло.
Я буркнул:
— Ага, все неожиданно и случайно, но полицию вызвали и разместили заранее. Блин, даже не скрываются…
Он наконец заметил застывшую на соседнем сиденье королеву, проглотил то, что вертелось на языке, сказал только с сердцем:
— Или дураков набрали!
— Кто сейчас не дурак? — спросил я. — Только тот, кто умен недостаточно. Проговариваться тоже можно намеренно. Зачем? Догадайся. Ты сейчас где?
— Сам догадайся!
— Понятно, — ответил я. — Снова морду набьют… Как же ты любишь это дело.
Он бросил взгляд на королеву, чуточку приосанился, а лицо сделал гордым и мужественным.
— Мужчина должен сражаться за идеалы!
Глава 11
Королева бросила в его сторону милостиво одобрительный, даже одобряющий взгляд, а Борис стал еще мужественнее и отважнее.
— А что власти? — поинтересовался я практично.
— Как всегда, — ответил он с презрением, — прошляпили, не успели, не знали, не предупредили…
— В самом деле не предупредили?
Он отмахнулся.
— Да все предупредили. Только в последний момент оказалось, что впереди ремонтируют дорогу, у нас их будут ремонтировать даже когда Солнце превратится в красный гигант… или в карлик, не помню, но знаю. В общем, пришлось пойти по параллельной, а те кибор- гоидные гады тоже сдвинулись в нашу сторону.
Королева делает вид, что не прислушивается к нашему непонятному разговору, по ее лицу вижу, что Борис в ее представлении герой, сражающийся за какие–то рыцарские идеалы, а я вот некое говно за рулем.
— И в одно, — спросил я, — и то же время?
— Да, — сказал он обозленно, — хотя власти и заявляют, что время было разнесено на три часа разницы, столкнуться на перекрестке никак не могли, но…
— Одни запоздали, а другие поспешили?
Он кивнул с видом великого стратега, который недопонят современниками.
— Как всегда, Евген, как всегда. Человеческий фактор! Иногда думаю, что эти постяки быстрее придут к точности, которой так не хватает людям.
Я сказал авторитетно:
— Все было запланировано наверху! Это же ясно. Вас столкнули нарочито, идет месиловка, все масс–медяки подняли вой, инетуже заполнен роликами с места, полно фоток с рукоприкладством, общественность негодует, во всех странах снова начнут осаждать наши посольства… Причем, как и в прошлые разы, осаждать будут трансы и постяки в равной мере.
Он сказал зло:
— Точно!
— Сейчас возле посольств тоже завязываются драки, — сказал я. — Можешь проверить.
Он скосил глаза, рассматривая нечто невидимое мне, посмотрел на меня с великим изумлением.
— В точку! Ты прям бабка Ванга!
— Элементарно, — сказал я с полнейшим чувством превосходства. — Не все ходят смотреть футбол, другим подай косплей, а кому–то и вот такое… Это нам хорошо, мы всеядные, а есть гребаные эстеты, им либо только футбол, либо игра в наперсток, остальное за виды искусства не признают. Правительство старается всему народу дать понятное ему удовольствие, иначе зачем мы его выбираем?
Он посмотрел в другую сторону, охнул:
— Все, исчезаю!
Экран погас, королева промолвила, не поворачивая головы:
— Очень удобное колдовство. Он далеко?
— Не очень, — ответил я, — но удобно, согласен.
— У нас так могут только великие чародеи, — сообщила она. — И только друг с другом. А у вас могут летать?
— Нет, — ответил я.
— А у нас летают, — ответила она с видом полнейшего превосходства. — Правда, тоже только чародеи.
По экрану словно огненный болид прошваркнул через нижний слой атмосферы. Не успел погаснуть, как на его месте заблистала во всей яростной красе неистовая драка. Парни сражаются уже металлическими штырями, выплыло и заняло весь экран залитое кровью лицо Бориса.
— Евген, — крикнул он хриплым голосом, — захвати меня отсюда!
— А твой «Майбах»? — спросил я.
— Мой автоводитель, — прокричал он, — в эту зону не пройдет!
— Ага, — сказал я с удовлетворением, — человек все еще отважнее машин!
Королева молча следила, как я переключил скорость и круто развернул машину. На экране колонны демонстрантов давно перестали быть колоннами, драка разбилась на группы и даже одиночные схватки.
Я крикнул на ходу:
— Борис, выбирайся мне навстречу. Следи по маяку.
— Вижу тебя, — ответил он, тяжело дыша, — иду…
Королева посмотрела вперед, направо, налево, наконец сказала без эмоций, но с недоумением:
— Я не вижу человека с разбитым лицом…
— Это в двух десятках миль, — ответил я.
— Но… как он нас видит?
— По мобиле, — ответил я раздраженно. — Расслабьтесь, ваше величество, и получайте удовольствие. Смотреть на драку еще приятнее, чем участвовать, верно?
Она промолчала, а Борис с экрана крикнул:
— Левее! Прямо за тем киоском, что у тебя впереди слева!
Лавируя между выбегающими людьми, одного чувствительно задел левым крылом, я круто свернул за угол, и тут же навстречу выбежал Борис с картинно залитым кровью лицом, белоснежная рубашка на груди тоже вся в красных пятнах.
Я распахнул ему заднюю дверь, он ввалился и сразу крикнул:
— Гони!
Круто вывернув руль, я избежал удара о группу парней с битами и металлическими штырями в руках, свернул почти на двух колесах и понесся обратно, набирая скорость. Потом пришлют штраф за превышение, плевать, у меня смягчающие обстоятельства, спасал человека, в дни таких волнений полиция на все нарушения смотрит сквозь пальцы.
