Андрей Дьяков - Метро 2033. Во мрак
Мортусы хотели было вмешаться, но Барахольщик подал знак, и обезумевшего сталкера оставили в покое. Среди останков обнаружилась пара мужских тел в метростроевских робах – видимо, из тех бандитов, что напали на огрызков. Мельком глянув на трупы, Таран продолжил поиски. Хрипя от натуги, он ворочал окаменевшие тела. Вскоре липкая кровь уже покрывала сталкера с ног до головы.
Отпихнув в сторону тело очередного дикаря, он вдруг заметил то, что так боялся увидеть, чего страшился и не хотел принимать: мешок, слишком маленький по габаритам, чтобы вместить взрослого человека. Замерев с ножом наизготовку, наемник все не решался поставить точку в затянувшихся поисках, хотя предчувствие неизбежной, неотвратимой беды уже захлестнуло сознание. Откуда взялась эта мрачная уверенность, Таран понять не мог. Лишь ощутил давно забытое, единожды испытанное чувство невосполнимой утраты. Совсем как тогда, в день Катастрофы, когда ломился сквозь обезумевшую от ужаса толпу к распростертому на асфальте телу любимой девушки. Умом понимая, что выжить в той мясорубке невозможно, но сердцем надеясь на чудо.
Чуда в тот раз, увы, не произошло. Нет ему больше места в этом исковерканном мире. А значит, не будет и сейчас. Слишком многое пришлось повидать сталкеру, чтобы тешиться пустыми надеждами. Лезвие ножа с тихим шелестом вскрыло слой брезента – последнюю преграду, что отделяла Тарана от приемного сына...
Сталкер отшатнулся, закрыв глаза, но увиденное отчетливо стояло перед мысленным взором. Лица Глеба он не узнал. Его попросту не осталось – крысы наведались к месту бойни раньше мортусов. Само тело тоже было изуродовано, а в некоторых местах даже обожжено. Определить в кровавых лохмотьях одежду сына не было никакой возможности.
Пересилив себя, Таран принялся изучать останки. Ведь пока нет прямых улик, чтобы опознать тело, надежа все еще остается...
Рука сталкера нащупала сквозь изорванную одежду нечто твердое. Поддев пальцами пропитавшийся кровью край рубахи, сталкер извлек на свет божий продолговатый металлический предмет. Собравшись с духом, разомкнул пальцы. На ладони лежала до боли знакомая зажигалка с двуглавым орлом на боку. Глебова зажигалка.
Склонившись над телом сына, сталкер в бессилии уронил руки на колени.
Старший мортус бесстрастно наблюдал за ним сквозь прорези в своей белой маске.
На окаменевшем разом лице сталкера проступила маска безысходности. Возле глаз прорезались невидимые ранее, глубокие морщины. По щеке, проторив светлую дорожку на покрытой сажей коже, катились редкие, мерцающие в свете факелов слезы.
Глава 6 Безбожники
– Мне очень жаль, сталкер. – На плечо легла рука Барахольщика. – Это, должно быть...
– Мой сын, – не своим голосом произнес наемник. – Позаботься о теле, мортус. Я вернусь за прахом.
Тот коротко кивнул и бесшумно отошел назад, в тень.
Таран еще долго оставался недвижим, баюкая в ладонях окоченевшую детскую кисть, словно пытался отогреть ее, вдохнуть в неподвижное тельце хоть каплю жизни. Перед глазами яркими вспышками проносились фрагменты из прошлого. Глеб на платформе Московской. Чумазый, в дырявых обносках. Тогда они встретились впервые... Глеб, уплетающий кашу из большой железной миски. Довольный, раскрасневшийся... Глеб с ножом в руках, бьющийся с молодым волком. Злой, решительный... Глеб с пистолетом, заслонивший собой корчившегося в приступе наставника... Глеб в воде, испуганный, с посиневшими от холода губами... Глеб у полосы прибоя. Счастливый, смеющийся... Глеб... Глеб... Глеб...
Картинки мелькали одна за другой. И с каждой из них, словно с фотографии, глазами, лучащимися энергией и несгибаемой волей, смотрел взлохмаченный курносый мальчишка. Такой разный. И такой живой...
Таран стиснул руками голову и зажмурился, открыв рот в немом крике. Могучая спина согнулась колесом. Рассудок вопил, не желая мириться с ублюдочной реальностью.
Прошло немало времени, прежде чем массивная фигура в комбезе зашевелилась, медленно распрямляясь. Стоявшие поодаль мортусы с интересом следили за тем, как бритоголовый сталкер поднялся с колен, прошелся вдоль распотрошенных мешков и со злостью пнул один из трупов. Тело бандита перевернулось, открывая взглядам крупную, с вензелями, букву «Б», вытатуированную на плече. Знак, печально известный многим, в том числе и наемнику. Из глубин памяти услужливо всплыл образ убитой горем женщины с «Фрунзенской».
«...Найди их. Найди и убей. Всех. Ты слышишь, сталкер? Убей их всех! Убей!»
До крови закусив губу, Таран сжал кулаки в бессильной злобе. Откликнись он тогда на мольбы о помощи, возможно, все бы сложилось по-другому...
Наемник засобирался. Перепаковал разгрузку, проверил магазины автомата. У него появилось не терпящее отлагательств дело. Дело, более важное, чем задание Совета. Встреча с безбожниками.
* * *Сгорбившись у верстака с зажатой в тисках шестерней, преклонного возраста человек в промасленной робе ловко орудовал напильником и, как заведенный, снова и снова насвистывал незатейливую мелодию. Джазовый мотивчик звучал неестественно бодро и жизнерадостно, от чего пространство оборотного тупика теряло ауру заброшенного и опасного места. Единственная лампочка, запитанная от старого, в окиси, аккумулятора, освещала заваленное инструментами рабочее место. Остальная часть туннеля была скрыта во мраке – экономный обитатель сырой, закованной в тюбинги норы предпочитал не растрачивать электроэнергию попусту. Другой бы на его месте побоялся остаться наедине с чернильной темнотой и безмолвием туннеля, но механик давно привык к одиночеству. Да и чего пугаться во владениях мортусов? Здесь, в оборотном тупике за Волковской, старик чувствовал себя вполне комфортно под защитой этих чудаковатых молчунов-труповозов. Они обеспечивали механика всем необходимым – пищей, топливом, инструментами, а тот, в свою очередь, платил той же монетой, латая и поддерживая на ходу дряхлые дрезины.
То и дело сдувая с детали металлическую крошку, механик придирчиво разглядывал результат работы и, недовольно щурясь, снова брался за инструмент. Увлеченный процессом, он не сразу заметил отблески света в камере съездов, но, когда из глубины туннеля послышались шаги, раздраженно бросил напильник на верстак. Мелодия разом оборвалась.
Покровители, как всегда, заявились в самый неподходящий момент. Щурясь от яркого света фонаря, старик вытер руки ветошью и поковылял навстречу гостям. Однако заискивающая улыбка на его лице сменилась удивлением, когда вместо длиннополых плащей мортусов сквозь треснувшие линзы очков удалось разглядеть армированный комбинезон.
Старик крякнул озадаченно – не каждый день в его пыльный угол забредали сталкеры. Тем более, такие, как этот. Рослый, подтянутый, с тяжелым запоминающимся взглядом. Осмотревшись, визитер протянул старику руку:
– Таран.
– Семен Михайлович. Можно просто – Мигалыч.
Рукопожатие сталкера, крепкое и уверенное, механику понравилось. В каждом движении бойца сквозила энергия и внутренняя сила. Вот только странная это была сила. Злая. Да и в глазах гостя отчетливо читалась мрачная решимость. Однако, несмотря на грозный вид, он не вызывал страха, скорее сочувствие. Какое-то горе снедало его изнутри. Личное. Подобные вещи старик определял с ходу. Повидал на своем веку...
– Мортусы сказали, у тебя есть схемы перегонов и ССВ, – прервал молчание Таран.
– Ишь, прыткий какой! Даже если и так, тебе какое дело? – забрюзжал механик, воинственно мотнув головой, от чего чуб седых волос на голове смешно встопорщился.
– Я заплачу. Еда, таблетки... Чем возьмешь?
Старикан с хитрецой покосился на сталкера и затих в раздумьях, словно гадая, как бы не продешевить. Затем, уловив нетерпение наемника, улыбнулся беззубым ртом:
– Разговор.
Таран непонимающе нахмурился.
– С тебя разговор, – пояснил Мигалыч. – Скучно мне тут. Ни одной живой души, кроме крыс да мортусов. Ни те, ни другие до бесед не охочи.
– Некогда мне, отец... – начал было сталкер, но тщедушный механик уже поковылял в свое логово, поманив того за собой.
– Брось, с тебя не убудет! Давай, служивый, уважь старика. А я тебя кваском попотчую. Грибной, вкусный! Собственного приготовления!
Засвистев под нос все ту же бойкую мелодию, он исчез в темноте, загромыхал склянками. Вскоре появился с обшарпанным бидоном и парой алюминиевых кружек в руках. Сдвинув груду инструментов в сторону, водрузил принесенное добро на верстак.
– Так какой, бишь, перегон тебя интересует? Хотя погоди, я, кажется, догадываюсь... Не так уж много соединительных веток между линиями, чтобы ошибиться... Ты ведь к безбожникам собрался, не так ли?
Таран замер с кружкой у рта, перехватив пытливый взгляд Мигалыча. Тот разом посерьезнел, от старческой дурашливости не осталось и следа. Лишь правое веко на морщинистом лице мелко подрагивало – уж не из-за него ли такое странное прозвище? Но нервный тик, пожалуй, был единственным проявлением охватившего старика возбуждения.
