Комбат Найтов - В небе только девушки! И...я (СИ)
В 19.00 отставил все дела и начал заниматься согласованием. Эскадрилье предстоял вылет практически полным составом: 8 самолетов, но двумя группами. И, при работе над первой целью требовалось, чтобы кто‑то отвлек противника. Целями было два моста через Северский Донец. Первый возле Чугуева, второй западнее у Черемушек. В Чугуеве, известном больше по пошлой частушке, крупный аэродром и просто охренительное количество зениток. Отловить могут на наборе после удара. А Черемушки прикрыты пятью батареями, стоящими звездой вокруг моста. Мосты — короткие три пролета. Путь уложен так, что бомбить вдоль, это проходить прямо над батареями прикрытия. Совсем не хочется. Решил действовать иначе. Мне все равно требуются командиры звеньев, без них никак! Поэтому первое звено поведет Лиля, а второе — Андрей. Я буду работать с Лилей, а разведчиком с Лилей пойдет Кравченко с Ланцовой. Заход с юга на Ливну, там делимся на две группы, девчонки начинают планировать в точку, а мы с Кравченко держим высоту и скорость, чтобы быть в двух минутах впереди их. Играем и с осветительными. Вместо ОАБ, у которой один светящийся элемент, берем САБ-250, где светящихся элементов семь. Подсветка должна быть хорошей. В 19.30 собралась эскадрилья, и я поставил задачу. Настя раздала штурманяшкам карты с расчетами. Лица у всех серьезные.
— Так, девочки, мост поперек вы бомбили на полигоне. Не все получилось, у каждой из вас были свои ошибки. Угол пикирования в этом случае: 70 градусов. Автоматы вывода у всех настроены на 2800. Времени прицелиться у вас мало. Андрей, у тебя на 2300. Напоминаю, как входить в пикирование по курсу без отрицаловки: валитесь на крыло, крен 90, и даете нижнюю ногу, поймав цель в прицел, останавливаете угол, и выравниваетесь по крену, постоянно держа цель в прицеле. Сейчас вспоминайте свои ошибки при выполнении бомбометания по мосту. Сброс бомб — пакетом, все вместе вываливайте. Андрей, ты нормально можешь работать с каждой парой бомб, у тебя времени больше. Гарик может помогать тебе из штурманской, со второго прицела. Девочки, угол пикирования большой, помогайте автомату. И следите за скоростью. Если по ней провалитесь, то на 710–ти включайте вручную автомат. Превышать 710 — запрещаю! Всем понятно? Мужчины! Вас это тоже касается! По выводу отворот на юг! Прямо не ходить, там зенитки! Все, готовимся к вылету!
Автобуса нет, поэтому гурьбой движемся к стоянкам. Но, дойти до них не успели. Рядом останавливается целая колонна автомашин, из которых вышли Черевиченко, Кравченко, Красовский и толпа штабных. 'Перехватили!' Доложился, начались вопросы, но я дал команду: 'Готовьте машины! Младший лейтенант Артемьева, готовьте за меня!', а сам остался на растерзание начальством. Оба начальника недовольны: штаб фронта оказался не при делах и не принимал участие в разработке и, главное, в контроле проведения 'стратегической' операции, а Красовский после моего доклада прозвонился Сталину, а тот его прервал, что он уже в курсе. Получилось, что я через голову обоих перепрыгнул. Как мене не ай — я-яй! Черевиченке ответил, что 'проводила учебно — боевой вылет для отработки нового приема бомбардировки с пикированием по протяженной цели'.
— А Вам, Степан Акимович, я позвонила и доложилась, как только были получены из проявки пленки с подтверждением попаданий. Но, Степан Акимович, это еще не совсем моя эскадрилья, это — 'курочки' Расковой, которой они в рот смотрят, которая их собрала в дивизию. Ей, кто‑то, не выясняла, позвонил и доложился по непроверенным данным, по докладу штурмана и стрелка — радиста 'двойки'. Она и раструбила. У меня люди в машинах сидят, меня ждут! У нас первый вылет на боевую работу почти всей эскадрильей, осталась без ввода только одна Богданова. Время!
— Подождут!
— Не могут, вылет согласован с АДД и 'ночниками' Юго — Западного.
— Ладно, товарищ командующий, надо бы отпустить.
— Ну хорошо, но после вылета — ко мне!
— Что бомбите? — послышался вслед вопрос Красовского. Я отмахнулся на бегу, дескать, потом! По времени оставалось всего 7 минут, поэтому сходу запрыгнул в сиденье, и дал команду к запуску. Открыл форточку и спросил Иваныча о готовности. Тот, недовольный, что нарушен порядок осмотра перед вылетом, козырнул, и прокричал, что все в порядке. И я начал запуск. Прогрелись и выкатились на старт. Я поторапливался, чтобы вылет не отменили. Мало ли, что придет в голову начальству, если они попрутся на КП? Получив от Богдановой, она — руководитель полетов сегодня, прибавил обороты и взлетел. Во время сбора группы по радио услышал очень лестную оценку своих действий:
- 'Птичка' — 'Клену'! — 'Птичка' — это я, а 'Клен' — это Красовский, приперся, все‑таки, на КП.
— На приеме!
— Ты, сволочь, что делаешь? Ты куда сосунков повела?
— Все будет нормально, Степан Акимович! Сработаем!
— Вернешься — убью! Только вернись, пожалуйста!
— Тьфу, тьфу, тьфу. Типун Вам на язык!
— И тебя к черту, и остальных.
Работаем!
Высоковато, конечно, стоит вывод у девчонок, вряд ли попадут, но Андрей имеет такую возможность, а подставлять девиц в первом вылете под семикратную перегрузку не с руки, совсем не с руки. Не потянут они. Сделать бы смешанные экипажи! Было бы дело! Но, пока требуется успех. Аккуратный успех, без дров и гробов. Поэтому набрали свои 'законные' 10500, и плывем по ночному небу с одной включенной синей лампочкой двумя колоннами. У концевых и эта лампочка не горит. Обходим активные узлы ПВО, заползаем в узенькую щель, которая приведет нас к Ливне. У Насти сегодня ответственный момент: ей надо точно отбомбиться по совсем маленькой цели осветительной и 'фотабом'. Ей предстоит нырять в штурманский кокпит, управлять оттуда мной, найти этот чертов мост, ввести все поправки, в том числе, и на снос при неизвестных параметрах погоды, а потом вовремя нажать на сброс. Отсчитать предвычисленные секунды и сбросить 'фотаб'. Успеть вылезти из узкой щели нижней кабины, и пересесть в кресло для работы с АФАРом. Вторым АФАРом командует Майя. Потом опять повторять такую же процедуру на втором заходе. Поэтому сидит, щелкает штурманской линейкой, подсвечивая себе слабенькой синей лампочкой. Иногда в зеркале заднего вида мелькает ее тень, и по СПУ идут команды и доклады. Прошло полтора часа полета, она подала команду на смену курса. Теперь пересчитывает и выясняет снос. Я веду машину ровненько, чтобы не мешать ей. Сопит у меня под ухом, вглядываясь через мое плечо в черноту ночи за лобовым стеклом. Полное новолуние, так что темно, лишь безответные звезды рассыпаны по всему черному небу. На этой высоте ночью оно совсем черное. Внизу небольшие кусочки кучевых облачков, довольно высоких, так что земля немного видна. Опять убрала подбородок с моего плеча и зашуршала листочками штурманского блокнота.
— Саша, десять минут, курс прежний, выходим точно.
— Умница! Дай ручку! Тьфу, свою ручку! На фига мне эта!
Похохотали. По рации молчание уже тридцать минут. Справа над Чугуевым появились разрывы 'ахт — ахтов'. Обещанное обеспечение начало работу. У них три волны, мы работаем во время третьей.
Настя кладет мне руку на плечо, по 'руке' я должен подать команду остальным. Она сжала мне плечо, и я передал остальным: 'Точка', и пошел на правый вираж, к Чугуеву. Убавляю газ, так, чтобы только держать высоту. Сейчас бы закрылки не помешали, но, низкие обороты двигателя важнее. Там, на земле, нас слушают, хотя все внимание немцев отвлечено на заходящие на них ТБ-3, ТБ-7 и Ер-2. Чуть ниже работают СБ юго — Западного. По связи голос Лили: 'Расчетная.' Это она про скорость. Тут же по СПУ голос Насти: 'Плюс семь'. У нее в руках маленькая табличка, которую она подсчитала, где внесена расчетная скорость, чтобы удерживать интервал 120 секунд.
— В набор! Держать по прибору! — я прибавляю обороты и дал пять градусов тангаж. Надо набрать 11 200, чтобы 'ахт — ахты' не зацепили, и забить шумопеленгаторы немцев своими моторами, прикрывая планирующих девчонок. Настя ныряет вниз, переключает СПУ уже в штурманской кабине. Сопит, там не удобно лежать в меховом костюме.
— Два влево!
Аккуратно довожу одними педалями. Говорю ей: заданная. И выравниваю машину по горизонту.
— Цель вижу! — я делаю выдох, но не нажимая правой кнопки. Пришли! Замогали лампочки, которыми Настя подает мне команды вправо и влево.
— На боевом! — этой командой мне запрещается менять скорость, курс и высоту. А чуть ниже нас уже работают осколки шрапнельных снарядов самого эффективного орудия вермахта во второй мировой войне. Зажужжали моторы створок бомболюка. Еще десять секунд, и первый сброс, затем второй. И уже по радио голос Насти:
— Сброс! — по дюралю гремят носки ее сапогов, это она задом выползает из штурманской, выставив свою аппетитную попку. Влетает в кабину и плюхается в кресло, раскрывает створки АФАР и ждет.
