Василий Панфилов - Улан 4
К сожалению, таковых было немного — моряки и без того падают в воду в большинстве своём контуженные и раненные. А уж когда это воды февральской Балтики…
Из участвовавших в битве славян выжил примерно каждый восьмой, фактически уполовинив английскую эскадру. Выжил и Святослав — к великому облегчению Владимира. Однако принц был достаточно тяжело ранен и вдобавок сильно простужен после вынужденного купания. Жизни его ничего не угрожало… Ну насколько в этом можно быть уверенным в восемнадцатом веке с соответствующим уровнем медицины… Командование войсками в данном регионе взял на себя Николич.
Основная же часть английского флота напала не на Ольденбург, а задумала всё-таки пройти в Балтику. Защиту побережья Норвегии и Швеции взял на себя Богуслав, а флотом — немолодой уже Савватей Ворон. Здесь соотношение сил было не столько страшным, но зато не было возможности опираться на береговые батареи, да и идея ракетных катеров выглядела маловероятной — больше простора и соответственно, меньше возможности "вынырнуть" из какого-нибудь фьорда.
Дания тоже вступила в войну на стороне Англии, но откровенно говоря — выбора у них не было. Даже сама формулировка звучала как:
" — В силу непреодолимых обстоятельств и давления наших Английских Друзей, Дания вынуждена вступить в войну".
Вроде как толку с таких подневольных союзников и немного, но теперь в распоряжении англичан есть порты, датские арсеналы, запасы провизии… В общем, экономику стране придётся долго восстанавливать — в любом случае.
Сперва эскадра под командование Лайонса "пощупала" оборону шведских Хеганеса и Хельсингера, стоящих на берегу узкого пролива, отделяющего Швецию от Дании. У Хеганеса англичане даже смогли высадить десант, но все их усилия были напрасны — пехота быстро его уничтожила, отбив батареи у неприятеля. Дальше англы идти не решились — Хельсингер был куда более "твёрдым орешком", рассчитанным на оборону не от эскадры, а от целого флота.
Так что пришлось сэру Бёрджесу вести свой флот через датские Корсер и Свейборг, где уже стояли флота Унии и России. Русский флот был предоставлен в основном гребными судами — специально строили и обучали морскую пехоту, рассчитывая на подобное течение событий. Были и парусные суда под командование Ушакова, но сравнительно немного.
Здесь сражение развернулось через три дня после нападения на Ольденбург. Началось всё очень осторожно — англичане уже получили известия о венедской манере сражаться и теперь старались не подпускать славян близко.
В принципе, удавалось — моряками англичане всегда были хорошими. Умело маневрируя, они не подпускали к себе корабли Союза.
В течении трёх дней шёл этакий своеобразный "балет", когда стороны выясняли сильные и слабые места противника. Англы, пользуясь более чем двух кратным преимуществом, старались развернуть венедские корабли так, что бы те стояли против волны. В таком случае англичанам можно было стрелять заметно дальше — ядра летели по гребням волн, как пущенные мальчишками блинчики[45].
Но ничего особо страшного в таком противостоянии не было — с большого расстояния нужно ОЧЕНЬ много точных попаданий, чтобы повредить обшивку. О "золотом" попадании прямо в мачту или крюйт-камеру[46] речи нет — это отдельный разговор.
В принципе, англичан такая "игра на нервах" вполне устраивала — подобные битвы могли длиться даже не днями, а неделями, после чего критическая масса ошибок накаливалась и следовал решающий удар, сдача на милость победителя или бегство.
Третьего марта 1790 год англичане перешли в атаку — за прошедшие дни они заметно осмелели и уверились в собственном превосходстве. Зря, кстати… Пусть кораблей, пушек и моряков у них больше, но вот качество[47] — не слишком.
К полудню флота Унии и России были зажаты в бухте Нюборга, постепенно отступая и огрызаясь. Огрызаясь, надо сказать, достаточно умело — артиллерия у славян была традиционно сильна[48], а корабли заметно качественней. Это англичане могут сказать "У короля много", провожая погибающий корабль, а венеды, русские или шведы — нет. Мало…
Отбивались зло, умело — и если бы соотношение сил было более равным, сэру Бёрджесу о победе нельзя было бы и мечтать… Постепенно английский флот втянулся в бухту и… Её накрыл огненный шторм! Берега достаточно большой, но не слишком широкой бухты, стали идеальным местом для размещения ракет. Англичан переиграли…
Пусть жители Британии издавна славились невозмутимостью, но в этот раз сохранить её не удалось. По приказу Бёрджеса корабли начали разворот, стремясь покинуть ловушку и… Заспешили. Огонь намного страшнее привычных уже ядер.
Начались ошибки и английские корабли начали мешать друг-другу. И ещё одна ловушка — в бухту начал заходить гребной русский флот, таящийся до этого момента во фьордах. Русские отчаянно гребли, стремясь как можно быстрее подойти именно сейчас, пока враги столпились и большая их часть просто не может стрелять иначе как друг в друга.
Британцев недооценили — оказалось, что среди них есть настоящие храбрецы, способные жертвовать своими жизнями ради товарищей. Часть авангарда и арьергарда остались — и задержали как венедов, так и русских, связав их боем.
К великому сожалению венедов, скандинавов и русских, англичане всё-таки вырвались из ловушки, потеряв около трети своих кораблей. Ещё треть была повреждена в достаточной степени, чтобы думать не о бое, а о ремонте.
У союзников дела были заметно лучше — ремонта требовала большая половина судов, но вот
безвозвратных потерь было сравнительно немного — сказалось куда лучшее качество постройки и обслуживания.
Потерь среди венедов было немного, но среди русской морской пехоты погиб едва ли каждый третий — взяв за свои жизни кровавую плату. У венедов была другая беда — в сражении был тяжело ранен адмирал Савватей Ворон…
Командование Союзным флотом временно взял на себя Свенсен, пользующийся заслуженным уважением. Здесь была небольшая тонкость — толковых адмиралов у венедов хватало. Просто шведский флот, сильно "почищенный" за последние годы от ворюг/дураков/масонов, и без того был переполнен славянами. Так что Свенсона поставили скорее как политическую фигуру. До выздоровления Святослава шведский адмирал похозяйничает и успеет успокоить амбиции шведов. Ну а что он скорее хозяйственник… Так это в плюс — сейчас предстояло не воевать, а как можно быстрее чинить суда и пополнять припасы. Так что — пусть.
В заместители ему поставили Ушакова — по просьбе Павла. Русский император давно обратил внимание на талантливого военного моряка, но произвести его в адмиралы пока не мог. Точнее — мог, но со скандалом в Морском Ведомстве, ломая "заслуженных" через коленку. А так…
" — Раз уж венеды замечают Ушакова, то стыдно будет не отметить его нам — дельный будет адмирал, с европейским авторитетом".
А вот Богуславу пришлось очень непросто — английская эскадра, посланная для разорения Норвегии и Швеции была не слишком велика, но у норвежского короля судов не было в принципе. Не настолько велики силы Унии, чтобы их ещё и распылять… Так что он организовал своеобразный патруль из рыбацких судёнышек и скоростных яхточек состоятельных скандинавов. На них же порой и перебрасывались скандинавские войска для отражения английских десантов. С судов ставили и мины — нередко прямо под носом у противника.
Больших сражений не было, но отразили почти два десятка десантов и… Сожгли четыре британских судна — включая фрегат "Король Георг". А одно небольшое грузовое судно — так и вовсе — взяли ночью в ножи, доплыв четверть мили от берега до якорной стоянки последнего. Вплавь! Зимой!
Потомки викингов ещё не стали "общечеловеками" и в союзе с венедами как будто обрели второе дыхание. Они ставили мины прямо по движению эскадры, пытались брать суда на абордаж и придумывали десятки разных хитростей. Иногда получалось.
В итоге, британцам почти не удалось ничего разрушить, за исключением парочки небольших городишек менее чем на тысячу жителей. Если бы они "упёрлись", то смогли бы "перебодать" Богуслава с его скандинавами… Но считать островитяне всегда умели — "игра не стоила свеч".
Глава двенадцатая
Продуманную операцию с соединением основных сил под командованием Померанского, пятнадцатитысячной армии Раковского и войск под командованием Вюртембергского сиятельный правитель Вюртемберга блистательно просрал.
Вместо того, чтобы спокойно сидеть в защищённом лагере и надеяться, что венеды придут раньше баварцев или французов, герцог решил показать себя полководцем, хотя Грифич ставил его на пост командующего исключительно за громкий титул, сильно облегчавший работу с более мелкими союзниками. Ну и какие-то хозяйственные таланты — весьма средние, надо сказать. Но в сочетании с титулом — нормально.
